— Но ведь мы все приехали с Востока!
— Однако, мэм, на Западе плохих людей выпалывают, как сорняки. Таких, как Скант Лутер, немного, очень немного. Этот уголовник, Джонни Гавалик, тот, что отдал Уоту свои ботинки, — говорят, он ни разу не ограбил женщину. Он останавливал дилижанс и отбирал деньги у всех, но никогда — у женщин.
Мэри Брейдон закончила гладить белье и вышла на улицу. Воздух как будто стал другим, должно быть, уже чувствовалось приближение осени, хотя до нее было еще далеко.
Мэри стояла, глядя на долину. Как быстро человек все забывает! Где-то идет война, люди, которых она знает, сражаются и погибают, но отсюда кажется, что все это происходит в другом мире.
«И все же дело не только в осени», — подумала она.
Каждый, кто приехал на Запад, чтобы строить или чтобы разбогатеть и уехать обратно, — был готов к великим свершениям. Она слышала разговоры пассажиров дилижанса, пока те ели. Никого, казалось, не волновали ни индейцы, ни пустыни, ни горы, ни дикая местность.
Это была их Земля Обетованная, земля, где мечты становятся явью, с одним отличием — каждый из них был уверен, что именно он претворит эти мечты в жизнь.
Вышла Пег и встала рядом с ней:
— Как прекрасно, правда, мамочка?
— Да, Пег.
Как долго еще продлится война? Когда они смогут вернуться домой? Теперь, оглядываясь назад, Пег будет видеть эти тихие холмы, эти побитые дождями и ветром строения, будет вспоминать Мэтти, Уота, мистера Буна…
Мэтти вышла на крыльцо выплеснуть воду.
— Послушай, мы должны найти себе земельные участки и сделать на них заявку. Когда война окончится, на Запад хлынут тысячи людей, всем будет нужна земля.
— Да, мэм. Мне бы очень хотелось иметь клочок земли с деревьями и ручьем.
— Может, поискать подальше на западе? В горах?
— Так все и поступают, мэм. Не важно, где ты сейчас, но там, где нас нет, всегда кажется лучше, потому люди и едут все дальше и дальше. Если тяга к странствиям отравила кровь, то самые зеленые пастбища всегда будут лежать за горизонтом или за следующей горной грядой.
Что бы ни говорил Темпль Бун, у жителей Запада мало времени для размышлений. Люди Запада думают о том, как что-то сделать, они привыкли работать руками. Мэри слышала множество историй о людях, которым самим пришлось вправлять сломанные кости, ампутировать себе руку или ногу — словом, делать все, чтобы выжить. В нескольких милях от станции две сестры построили своими руками бревенчатую хижину.
И все-таки Мэри с жадностью ждала вестей из дома. Письма приходили редко, но время от времени кто-нибудь из пассажиров оставлял газеты, а некоторые — даже книги. Мэри жадно прислушивалась к разговорам — в мире происходит столько интересного, а она ничего не знает!
Там, в Вирджинии, часто велись беседы о политике, искусстве, музыке и книгах, о событиях в Европе, а иногда и о том, что происходит в Азии и Африке.
Генри Лонгфелло только что опубликовал «Рассказы придорожной гостиницы», Жюль Верн написал «Пять недель на воздушном шаре», а Джордж Элиот — «Ромолу». В Париже поставили новую оперу Бизе «Искатели жемчуга», и… люди с Востока даже здесь распевали « Когда Джонни вернется из похода домой» и «Клементину». Какой-то человек в Нью-Йорке изобрел то, что назвали роликовыми коньками, — вместо лезвий у них были резиновые колесики. Одна французская фирма стала продавать разлитую по бутылкам воду «Перрье» из источника около Ниме. Американский писатель Натаниэль Готорн недавно умер, умер и французский художник Делакруа. Американский генерал Грант стал главнокомандующим армии юнионистов. Мэри никогда о нем не слыхала, пока он не одержал несколько побед на Западе. Его считали великим генералом, таким, как Мид или Мак-Клеллан. Какой-то пассажир рассказывал, что служил вместе с генералом Ли во время мексиканской войны.
— Мы так далеко от всего мира! — недовольно сказала Мэри. — Сколько событий проходит мимо нас!
— Так-то оно так, мэм, но оглянитесь вокруг. Мы там, где столько всего происходит и еще произойдет. Я считаю, что нам повезло, мэм. Мы — одни из первых. Не успеешь и глазом моргнуть, как и мы станем богатыми женщинами, и совсем не потому, что вышли замуж за богатеев. — Мэтти показала рукой на запад. — Там, в горах, находят золото и серебро, мэм. Вчера утром у нас останавливался один человек, мужчина с лошадью и двумя ослами, он держал путь на запад, беспокоился насчет провизии и пороха, мэм. — Она отжала полотенце. — Я дала ему аванс, мэм.
— Что ты сделала?
— Когда вкладываешь деньги в счет будущего, это называется «аванс», и если этот старатель откроет месторождение, найдет золото или серебро, значит, в этом будет и моя доля.
— И как она велика, эта доля?
— Одна треть, мэм. — Мэтти вытерла руки и вытащила из кармана бумагу. — Он подписал это, мэм. Если он что-нибудь найдет, одна треть — моя, и навсегда.
— А если ты никогда больше его не увидишь?
— Коль он что-нибудь найдет, я услышу, а если он сам не приедет ко мне, будьте уверены, я до него доберусь. Он ирландец, мэм, и хотя, видит Бог, и среди ирландцев тоже есть воры, но я сказала ему, что поеду в Корк к его родным и расскажу им, какой он негодяй. А кроме того, отдам его под суд. — Мэтти слегка улыбнулась. — А может, натравлю на него Риджа Фентона или Темпля Буна.
— И сколько ты ему дала?
— Все, что скопила, мэм, но питаться я буду здесь, а потом — мне причитается плата за работу, и я никуда больше не собираюсь ехать. — Мэтти взялась за лохань. — А вот и он. Темпль Бун, я хочу сказать, а вам неплохо бы слегка причесаться.
Мэри бросила на нее негодующий взгляд.
— Я поправлю волосы, спасибо, что сказала, но я вовсе не «положила глаз» на Темпля Буна, заметь это!
— А это и не так-то просто, мэм. Он грубоват, и манеры у него дикие, но он настоящий мужчина, и этим все сказано, мэм, а к таким трудно подступиться!
Быстро взглянув в зеркало, Мэри действительно увидела пряди выбившихся волос. Она быстро поправила прическу, хотя… хотя Темпль Бун вовсе ее не интересовал.
Он остановился в дверях со шляпой в руке и окинул ее быстрым оценивающим взглядом. Мэри порадовалась, что поправила волосы.
— Не будете возражать, если я налью себе немного кофе, миссис Брейдон? Не хочу беспокоить вас без причины, просто проезжал мимо.
— Угощайтесь, мистер Бун. Мэтти не говорила вам, что дети прямо-таки нарвались на Сканта Лутера?
— Он что-то вынюхивает тут поблизости. Пора выдать ему «вольную».
— Особой нужды нет. У меня есть револьвер.
Бун улыбнулся.
— Иметь револьвер и знать, когда им нужно воспользоваться, — совершенно разные вещи. Примите решение, мэм, но не тяните слишком долго. У Лутера тут нет никаких дел, да и компания не хочет, чтобы он околачивался поблизости. Если он появился, значит, задумал какую-то подлость. И не пытайтесь образумить его. Он знает правила игры. Велите ему убираться, а если он сделает шаг в вашем направлении, стреляйте. Вы ведь прекрасно знаете, на что он способен. — Бун присел к столу. — О вас много говорят, ходят разговоры, что скоро тут можно будет остановиться на ночь.
