Взгляды тех в этот момент были направлены на Уолтера.
Уилсон заскрипел зубами. Он понял, что должен что-то сказать этим двум гордецам, иначе проиграет. Но, не найдя слов, он с проклятиями вскочил на ноги, подбежал к Дэвону, жестоко ударил его по лицу, обозвал хитрой крысой и прорычал:
— И мы утопим всех крыс! Ребята, не слушайте писк этого почти мертвеца. Он хочет оскорбить нас, если только сможет, но, похоже, шансов у него маловато. Забирайте их и тащите за мной. Мы их прибережем кое для чего. Они нам еще пригодятся, особенно Дэвон!
И он вышел из комнаты, а остальные схватили беззащитных пленников и потащили их вслед за ним вверх по крутым, зыбким ступеням лестницы.
На втором этаже их бросили на жесткий пол, и большой Уилсон сказал:
— Вот вы, Льюис и Грирсон. У вас свои счеты с Дэвоном, как я понимаю. Оставайтесь здесь и стерегите его для меня. И друг за другом наблюдайте тоже. Надо бы вставить ему кляп, но когда вы с ним, это не обязательно! Все, что мне нужно, так это заставить его потом заговорить. Имейте в виду, вы стережете его, а я стерегу вас.
Он закрыл дверь, и его тяжелые шаги затихли вдали.
— Да будь он проклят! — неожиданно произнес Боксер Льюис.
— У него разума, как у свиньи, — поддержал его Грирсон. — Только и думает, что о жирном куске.
— Дэвон прав, — вдруг признал Льюис. — Что он мне дал, кроме разве лошади, одежды, патронов да время от времени небольших денег. Только и делает, что обещает. И все!
— А может, хватит ему считать нас дурачками и простофилями? — спросил Грирсон. — Да будь проклята его шкура, теперь я знаю о нем всю правду!
— А что мы будем делать с этой правдой? Насколько я понимаю, такого рынка нет, чтобы ее продать.
— Может, и нет. Погоди, Боксер, погоди, надо подумать. Спросим Дэвона и Счастливчика Джека. Они толковые ребята.
Бандиты сели поближе к пленникам. Тусклый свет фонаря еле освещал комнату. Были видны только очертания их голов и плеч, а движения лишь угадывались.
— Эй, ты, Дэвон, — прошептал Грирсон. — Ты хитрый малый. Тебя захватил этот вонючка Уилсон, но ты долго и нас водил за нос. Что ты нам дашь, если мы уйдем от этого Уилсона и прихватим тебя? Можешь сказать начистоту?
У Дэвона блеснул луч надежды.
— Вы знаете, что произошло на ранчо? — поинтересовался он.
— Ты имеешь в виду золото?
— Да.
— Конечно. У тебя там богатая добыча, но как ты ее заберешь?
— С вооруженными людьми, Грирсон. И вы можете быть среди них. Других я достану. И мне поможет шериф.
— Этот шериф — старый дурак.
— Ты так думаешь?
— Ты только посмотри, что они делали с ним все это время. Ездили кругами вокруг него. Черт возьми, парень, если бы он открыл свои глаза чуть пошире, они просто бы убрали его и продолжили свою игру, но теперь-то какая им разница? Им удобнее иметь дело с честным дураком, чем с бесчестным шерифом, которого надо было бы еще и подкупать. Им лучше иметь такую старую дубину, как Нэксон, который бодрствует только утром и вечером и не может никого поймать, кроме маленького комара, а всем жирным жукам позволяет пролетать у него под носом! — Грирсон рассмеялся.
— Заткнись, Пит! — велел Боксер. — Давай послушаем, что скажет Дэвон.
— Освободите нас отсюда, и я гарантирую вам двадцать процентов от дохода с того месторождения, Боксер и Грирсон!
— Что ты хочешь сказать этим «нас»? Ты что, говоришь и за Счастливчика Джека?
— Да.
— А какое он имеет к этому отношение? Из этой чертовой дыры трудно выручить и одного, а тут двое!
— Позаботьтесь о себе, Дэвон, — вмешался Джек. — Я во всем виноват. Я втянул вас в эту неприятность. Если вам удастся выбраться отсюда живым, вы будете счастливым человеком!
Дэвон отрицательно замотал головой:
— Оба или никто.
— В этом нет никакого смысла, — проворчал Грирсон.
Боксер Льюис тихо выругался:
— Видишь, как это бывает, Пит? После того, что нам сказал этот пес, этот хитрый притворщик Уилсон, я хотел бы, чтобы он оказался здесь и послушал, что говорит этот джентльмен!
— И я тоже хотел бы, — согласился Грирсон, — но и в этом тоже нет смысла. Нам никогда не вытащить отсюда двоих.
— А почему бы не через это окно? — нашел выход Боксер.
— А можно это сделать?
— Почему нет? Здесь полно веревок.
— Но снаружи везде охрана. Ты же слышал, как Уилсон отдавал приказы.
— Мы можем пойти на прорыв. Если объединимся с этими двумя, то нас будет уже четверо бойцов. А они оба прекрасно стреляют, как я случайно узнал, если тебе это неизвестно.
— И потом — на лошадей?
— Конечно!
— Не знаю, как все это проделать. Наверное, придется много пороха сжечь, да и пули посвистят.
— Ничто не дается просто, так уж устроено в этом мире, приятель.
— Видит Бог, ты совершенно прав. Ну-ка, посмотри в окно, что там?
Грирсон подошел к окну и выглянул наружу.
— Луна скрылась за деревьями, — сообщил он, — ничего не могу толком рассмотреть.
— Подождем немного. Когда будет лучше видно, пойдем на прорыв. Дэвон, мы можем быть уверены, что вы нам заплатите?
— Мое слово твердое, — ответил Дэвон.
Бандиты тихо посовещались; Потом Боксер громко заявил:
— Попробуем воспользоваться этим случаем. Мы знаем, как ты честно отнесся к Счастливчику Джеку. Почему бы тебе не повести себя также честно и с нами? Ты, похоже, всегда выигрываешь в жизни. И на этот раз выиграешь. И кроме того, что мы можем придумать лучше?
И в этот момент на небе появилась бледная луна. Грирсон прошел в угол комнаты, где валялись спутанные веревки, принялся отбирать куски нужной длины, пробуя их на крепость, и тут вдруг дверь с лестницы отворилась.
— Вот мы и пришли, красавица, — произнес голос Чарли Уэя. — Сейчас вы встретитесь здесь кое с кем из ваших друзей.
И Уэй вошел в комнату, а за ним другой вооруженный мужчина, толкающий перед собой кого-то, кто ростом и хрупкой фигурой напоминал мальчика.
— Убирайтесь отсюда, вы оба! — бросил Уэй Грирсону и Боксеру. — Здесь вам нечего больше болтаться. Там, внизу, вас ждет другая работа. Ну, что мнетесь? Быстро отсюда! — При этом Уэй посветил лучом своего фонаря им в лица. — Что это вы затеяли здесь с веревками? — резко спросил он. — Может, старый Грегори и дурак, но только местами. Но вот сегодня, скажу вам, придумал хорошую вещь. Убирайтесь же отсюда, оба!
Боксер и Грирсон медленно и угрюмо потянулись из комнаты, бросив последний мрачный взгляд на пленников. Дэвон, увидев всю безысходность положения после таких надежд, закрыл глаза.
Но тут же услышал, как Счастливчик Джек закричал дрожащим голосом:
— Пру! Пру! Бог мой, это же Пру!
