— Что-то витает в воздухе, — шепнул Рейни. — Чую, это стоит посмотреть и послушать Взгляни на этих парней. Они горды, как несущие гроб на похоронной процессии. Ну-ка, сынок, подними подбородок повыше, прими гордый вид!
Но теперь Джонни Таннер и сам не мог больше не ощущать собственной значимости. Четверка воинов отвела их на центральную площадь поселения, где собралось почти все племя. При появлении четырех индейцев и двух белых раздался общий вздох, послышался разноголосый шум, но он моментально смолк.
Все взгляды были обращены на мальчика. Именно он был причиной всеобщего волнения.
И тут же вдалеке появилось мерцающее сияние факелов. По толпе прошелся нервный шепоток. Свет приближался, и вскоре уже можно было разглядеть что-то величественное и белое. Джонни увидел воинов в полном боевом облачении — перьях и уникальной военной раскраске, идущих возле возвышающейся белой массы, в которой через минуту узнал огромного белого бизона!
С него была содрана шкура, да так ловко, что на голове даже остались рога, выглядевшие чрезвычайно реалистично.
Внутри шкуры, натянутой на каркас из прутьев, шли люди, поэтому естественные формы бизона сохранялись с удивительной точностью. Храбрецы, которые несли эту ношу, приподнимали ее тупыми концами копий так, что бизон казался даже более подвижным, чем был в жизни, и неправдоподобно большим. Куда ни посмотришь, взгляд натыкается на него.
Джонни не удивился, когда увидел, что шайены, стоявшие по обе стороны прохода, по которому несли чудовище, упали ниц. По мере приближения бизона мальчик разглядел Сломанного Ножа, вышагивающего перед трофеем походкой завоевателя.
Но в этот великий день победы Сломанный Нож сверкал лишь отраженным светом славы другого человека!
Неожиданно четверо воинов взяли Джонни под руки и вывели вперед. Он был вынужден, хотя и неохотно, войти в круг, освещенный многочисленными факелами. Шествие остановилось. Мальчик стоял перед ним и неожиданно оказался в полном одиночестве. Его четверо сопровождающих исчезли. Даже Хэнка Рейни не было поблизости.
Джонни Таннера обуял страх. Он бросал отчаянные взгляды в поисках помощи.
Но тут Сломанный Нож подошел к нему, встал рядом. И уже вместе под вздохи и перешептывания нетерпеливой толпы они двинулись к закрытому пологом входу в вигвам шамана.
Как-то незаметно разнородный шепот вокруг сложился в одну-единственную фразу, повторяемую на разные лады: «Стремительный Орел! Стремительный -Орел! Стремительный Орел!» А шаг Сломанного Ножа стал намеренно неспешным и гордым. Несомненно из-за трофея, который несли позади, но в основном из-за того, что Джонни удостоил его чести идти с ним рядом.
Неожиданно белый полог вигвама шамана распахнулся. Мальчик увидел внутри гротескные фигуры многочисленных избранных танцовщиков. У него было такое чувство, будто он входит в святилище, хотя, возможно, несколько дикое и по-детски наивное. Ему стало стыдно, но гордость пересилила это чувство, потому что он понимал, что его присутствие в вигваме сделает это место еще более почитаемым.
У входа Джонни на мгновение остановился. Сломанный Нож замер рядом. То же самое сделали охранники и те, кто нес шкуру огромного белого бизона.
«Сейчас я войду туда, — сказал себе мальчик с сильно бьющимся сердцем, — но что буду делать там один? А выйду тем же самым Джонни Таннером или совершенно другим человеком? Как знать?!»
И вдруг у самого входа в вигвам, там, где факелы светили ярче всего, он увидел Зорянку, дочь вождя. Руки ее были сложены на груди, в глазах стояли страх, радость и восхищение одновременно, а ее раскрывающиеся губы повторяли те же слова, что слышались и вокруг: «Стремительный Орел! Стремительный Орел!»
Для нее он был Королем Воздуха, для всех остальных — Гордой Священной Силой. Для самого себя оставался юным Джонни Таннером, жертвой странных капризов Судьбы и Удачи.
Нужно ли ему входить в это псевдосвященное место или лучше гордо остаться снаружи и сохранить свою личность?
Он снова посмотрел на девушку. От ее бронзовой красоты в его голове словно заиграла музыка. Мальчик сделал шаг вперед.
Великий вождь почтительно последовал за ним, соизмеряя свой шаг с шагом посланника Небесного Народа, символом другого мира, убийцей белого бизона.
Позади них шла избранная охрана и передвигалась возвышающаяся магическая фигура бизона, который хребтом чуть было не касался верха входа в вигвам.
Избранные почитатели промаршировали внутрь вигвама. Полог над входом медленно сомкнулся. Остальных в жилище шамана не допустили. Рейни остался стоять в толпе, скрестив ноги и сложив руки на груди. Он слышал медленный ритм барабана, бьющего внутри вигвама. Сердце его забилось сильнее. Хэнк догадывался, что сейчас будет внутри. Но не это было важно. Его беспокоило, что происходит в сердце и душе Джонни Таннера.
Глава 36
БОЛЬШОЙ ВОЖДЬ ДЖОННИ
А то, что творилось в вигваме шамана, понять было невозможно. В облаках священного дыма все казалось похожим на кошмарный сон: жуткие маски прыгающих танцоров, ужасный шум рожков, барабанов и трещоток, вопли воинов, переходящие в визг. В центре этого шабаша возвышались гордые очертания белого бизона.
Но вскоре все внимание присутствующих сосредоточилось на Джонни Таннере, только говорящие не слишком волновались и торопились. Когда индейцы один за другим стали подходить к нему и произносить горячие речи, ему стало ясно, что все они каким-то образом пытаются связать себя, его и поверженного бизона в одно целое. Но в чем заключалась эта связь, не мог сообразить.
Каждый индеец по очереди подносил что-то к его ногам, пока рядом с ним не образовалась гора подношений.
Сломанный Нож положил огромное ожерелье из когтей медведя гризли, убийство которого в племени равнялось нескольким победам в битве с врагом. Позже Джонни узнал, что оно считалось самым могущественным из талисманов. В горе лежало несколько украшенных узорами томагавков, множество охотничьих ножей — некоторые в красивых футлярах из белой кожи, орлиные перья, замечательная расписная шкура бизона, совершенно новая двустволка… Словом, целая куча подарков, от которой возрадовалось бы сердце любого мальчишки.
Джонни подумал, что племя воздает ему в некотором роде должное за убийство белого быка и за его собственный дар его магической шкуры. Но тут явно подразумевалось нечто большее.
Когда церемония подношений закончилась, в вигвам ворвались полдюжины подростков. Они подхватили дары и проводили Джонни вместе с ними до жилища Сломанного Ножа.
Похоже, в эту ночь шайены не собирались спать. Они сидели у костров, бродили среди вигвамов, молодые пели серенады возлюбленным, повсюду лаяли собаки, слышался плач младенцев.
