— Осторожнее, святой отец, — предупредил я его. — У него очень чувствительное спусковое устройство. Может сработать даже от малейшего ветерка.
— Почему бы тогда не установить предохранительную чеку и тем самым предотвратить самопроизвольный выстрел? — предложил он.
Для священнослужителя слишком большая осведомленность в подобных делах, подумал я.
— Можно, если есть на это время.
— А у вас, полагаю, его нет.
— Ну, не всегда.
Он продолжал стоять у автомобиля, держа револьвер в одной руке, а кобуру от него в другой.
— Вам довелось побывать на войне, — заметил он. — Сражались против британцев?
Наверняка начитался американских газет, которые в подробностях описывали те события, предположил я и утвердительно кивнул.
— Можно сказать, так оно и было.
— Вообще-то говоря, Гражданская война — отвратительная штука, — сказал священник и покачал головой. — Как я понял из газет, ирландцы убивают друг друга с еще большей жестокостью, чем это делали в свое время британцы. Почему же ирландские республиканцы несколько месяцев тому назад застрелили Майкла Коллинза, ведь он, как никто другой, способствовал поражению англичан?
— Каждый хотел урвать себе кусок пожирнее, — пояснил я. — Мерзко все это.
— Должен сказать, он был неустрашимым республиканцем, — промолвил святой отец и поднял револьвер выше. — Я не особенно разбираюсь в оружии, но, похоже, ваше не очень удобно в руке.
— Не сказал бы, — ответил я. — Я левша, и его рукоятку специально для меня переделали.
Он продолжал осматривать мое оружие, очевидно удивляясь отсутствию мушки на конце ствола. Когда между камнем и задним мостом машины образовался небольшой зазор, священнослужитель положил кобуру с револьвером обратно на сиденье «мерседеса», приподнял сутану и опустился на колени рядом со мной.
— Что будем делать?
— Теперь надо ее толкнуть, а там будет видно.
Мы приложили много сил, прежде чем машина сдвинулась с места. Мне уже начало казаться, что наши попытки так ничем и не закончатся. Однако вскоре домкрат наклонился вперед, и «мерседес» тронулся, зацепив при этом задним бампером за тот самый злополучный камень. Священник, потеряв равновесие, упал на руки, а я, забежав вперед, поставил автомашину на ручной тормоз. Тем временем святой отец с улыбкой провинившегося школьника уже поднимался на ноги, выколачивая из бороды пыль.
— Ничего себе работенка! — ухмыльнулся он.
— Можно было бы придумать что-нибудь поприятнее, — согласился я.
— И в более удобном месте.
Распрямив наконец натруженную спину, я огляделся вокруг.
— Эту часть земли Господь создавал последней.
Он собирался прикурить очередную сигару, но горящая спичка замерла в его правой руке. Его лицо помрачнело и приняло выжидающее выражение.
— Даже это сотворено без вашего на то согласия.
— Оказавшись в таком месте, не скажешь, что его не существует, — сказал я, поежившись. — А скажешь — так оно сразу же о себе напомнит, и довольно сурово.
— Вы по-своему толкуете Ветхий Завет, — заметил он. — Для вас Господь — олицетворение гнева, а не любви.
— Тогда могу рассчитывать на поддержку Всевышнего, — с легкостью заключил я.
Святой отец кивнул, и его лицо еще больше помрачнело.
— Согласен, жизнь может быть очень тяжелой. Не каждый день удается прожить легко. Мне сорок пять, я испытал это на себе.
Я поднял с земли упавший домкрат и, подойдя к машине, начал менять колесо. В автомобиле священника их в запасе было два, что свидетельствовало о его разумной предусмотрительности. На замену ушло не более пяти минут. Пока я работал, он ни разу не предложил мне помочь и не сделал попытки продолжить наш разговор, лишь отошел в сторону и, взобравшись на невысокий холм, стал рассматривать виднеющиеся вдали горы.
Заменив колесо, я окликнул святого отца, но тот, казалось, меня не услышал. Я направился в его сторону, вытирая на ходу руки старой тряпкой.
Как только я подошел к нему, он повернулся и тихо произнес:
— Да, друг мой, вы абсолютно правы. Находясь в таком месте, трудно не верить в его существование.
Тема нашего разговора уже наскучила мне, и я ничего ему не ответил.
— Кажется, теперь все в порядке. Отгоните свою машину на дорогу, и там посмотрим, что не так.
У «мерседеса» имелся автоматический стартер, которым теперь было оборудовано большинство автомобилей. Мне и раньше доводилось иметь дело с подобными стартерами, так что запуск двигателя его автомобиля особых хлопот мне не доставил. Вспрыгнув на подножку машины, я завел ее, описал большой полукруг, выехал на дорогу и остановился в нескольких ярдах позади моего «форда».
Я забрал с заднего сиденья кобуру с револьвером и повесил ее на плечо.
— Видите, святой отец, все в этой жизни отлично получается, если только делаешь правильно.
Он рассмеялся, отключил двигатель и протянул мне руку:
— Молодой человек, вы мне решительно нравитесь. Клянусь, что это так. Меня зовут Ван Хорн. Отец Оливер Ван Хорн из Алтуны, штат Вермонт.
— Киф, — ответствовал я ему. — Эммет Киф. Уверен, что в Вермонте не часто встретишь католических священнослужителей с пулевым ранением в голову.
Его рука инстинктивно потянулась к виску.
— Да, действительно. Насколько мне известно, я был единственным капелланом в пехотной бригаде на Западном фронте.
— Не слишком ли далеко вы теперь от дома?
— Я здесь в ознакомительной поездке по поручению руководства нашей епархии. Как мы полагаем, с начала революции в мексиканской глубинке наша церковь переживает тяжелые дни. Я приехал сюда для того, чтобы выяснить, какую помощь мы можем ей оказать.
— Послушайте, святой отец, — сказал я. — Сегодня утром я ведь не шутил, когда говорил, что кое-кто в этих местах считает, что охота на священнослужителей еще продолжается. Знаю районы, где за многие годы местные еще не видали ни одного священника и не хотят их видеть. В прошлом месяце в Хермозе после восьмилетнего перерыва один молодой французский священник попытался вновь открыть приход. Так его просто повесили на веранде тамошней гостиницы. Я сам это видел.
— И ничего не предприняли?
— У себя в стране я насмотрелся на таких же священников, которые спокойно смотрели на подобные экзекуции, — ответил я. — Гораздо легче сопровождать человека в последний путь с молитвенником в руках, чем самому отправляться на смерть.
Чертовски тяжело заставить себя подняться на борьбу даже за то дело, в которое веришь, заранее зная, что проиграешь.
Я начал злиться, хотя и не понял почему. Обойдя «форд», я резко повернул ручку стартера. Двигатель грузовика тут же затарахтел. Ван Хорн подошел и встал рядом со мной.
