«Судя по сумме, указанной в твоем последнем чеке, — написал ему в своем письме Питер, — боюсь, что в последнее время дела у нас на ранчо идут не слишком хорошо. Так что если необходимо, я за неделю могу скопить достаточно денег, чтобы доплатить недостающее».
Одиннадцать лет назад Росс Хейл начал претворять в жизнь свой великий план, и сдаваться теперь, когда до конца осталось уже совсем немного, он был не намерен. Зажав в кулаке последний доллар, он отправился играть в покер, и в тот вечер его выигрыш составил пару сотен. Все деньги до последнего гроша он отослал на Восток. Этого его мальчику должно хватить. Это был последний, завершающий рывок. Так что теперь можно уже и перестать суетиться и начать пожинать плоды своих трудов!
Теперь вы понимаете, откуда всей округе было известно о том, что значил этот день в жизни Росса Хейла. Все также знали — даже газеты об этом писали — что юный Питер закончил обучение, показав отличные знания по всем предметам, что, по всей видимости, в «Кримсоне» считалось куда более важной заслугой, чем футбол, хотя редакторы спортивных страничек, похоже, все-таки не разделяли этого мнения.
И ещё Росс Хейл получил ещё одно письмо от легендарного Кроссли.
Уважаемый мистер Хейл:
Конечно, на протяжении последних трех сезонов нашей команде очень не доставало Вашего сына на футбольном поле, но зато теперь Вы можете сами убедиться в том, что он не терял времени даром, и им была проделана огромная работа, которая имеет куда большее значение для всего нашего колледжа и него самого, и по своей весомости не идет ни в какое сравнение с теми результатами, каких он, возможно, смог бы добиться на спортивной площадке!
Желаю Вам больших успехов. Из Вашего сына вырос отличный, поистине замечательный человек. В жизни я никогда ещё не встречал парня лучше него.
Сам сверхзанятой Кроссли нашел время, чтобы написать ему это по-доброму трогательное, душевное письмо! Росс Хейл был на седьмом небе от счастья, и даже почти простил Питера за то, что тому так и не суждено было стать великим футболистом — ведь всему виной травма, разве не понятно? Сам великий Кроссли сказал свое веское слово, и это было важнее всего! Интересно, что будут говорить скептики теперь, когда он покажет им вот это письмо?
Все друзья и знакомые с готовностью верили тому, что он говорил — все, кроме Энди Хейла. У того были свои причины сомневаться — потому что пройдет ещё совсем немного времени, и его сыну придется предстать перед шерифом, стоя рядом с Питером Хейлом. А уж тогда всяк имеющий глаза, да увидит — и не получится ли так, что взгляд Уилла Наста все же остановится на молодом атлете, который к тому же умеет говорить по-иностранному, и помимо всего прочего ещё и читает, по крайней мере, на двух мертвых языках! Ему не давала мысль о том, сможет ли Чарли выдержать подобное сравнение?
Конечно, Чарли был статен, силен и широк в плечах. И разве во всей округе найдется ловкач, кто мог быстрее и лучше него уложить на землю годовалого бычка? Он обладал деловой хваткой, и наступит время, когда ему придется взять в свои руки бразды правления быстро расстущим отцовским хозяйством и самостоятельно вести все дела. И все же, будет ли он, по мнению Уилла Наста, столь же ценен для общества, как этот потрясающий Питер Хейл, на обучение которого Росс Хейл угробил полжизни и все свое состояние?
Не даром говорится, что посеешь, то и пожнешь, а после таких трудов можно ожидать благодатной жатвы. И теперь, похоже, все эти усилия окупились сторицей. Со всех концов страны на учебу отбирались тысячи студентов — лучшие из лучших. И даже среди них этот выскочка Питер Хейл сумел проявить себя. Мало того, что он добился впечатляющих спортивных достижений, так ведь и в учебе тоже сумел преуспеть — или, по крайней мере, сильно выделиться из общей массы, что, в общем-то, одно и то же.
Ну а он сам, Энди Хейл, чем он пожертвовал ради сына? Занимаясь подготовкой наследства, он просто находил новые пути добывания денег и работал на совесть, с желанием и большей отдачей, чем когда-либо прежде. Росс Хейл удалился от дел; его слабая, измученная душа не принимала мысли о том, чтобы заняться бизнесом всерьез. Но вот Энди был готов бросить жизни вызов, и принялся действовать с невиданным доселе рвением. На протяжении всех прошедших одиннадцати лет он трудился не покладая рук, превосходя самого себя. И если даже все это и затевалось им исключительно во благо сына, разве не для того он так долго шел к конечному результату своей работы, чтобы потешить собственное тщеславие? Он не мог без страха думать о том дне, когда Питер Хейл возвратится домой. Так что изо всех обывателей, устремившихся на станцию в ожидании поезда, Энди, пожалуй, пребывал в самом скверном расположении духа.
Что же касается самого Чарли, то улыбка никогда не сходила с его загорелого лица, а взгляд сверкающих глаз был таким же открытым как всегда. Было достаточно одного взгляда на него, что бы с уверенностью сказать, что такой человек не может таить на сердце злобы. Если горожане и смотрели в радостном предвкушении в даль, где вскоре должен был показаться поезд, то справедливости ради следует заметить, что они также с удовольствием поглядывали и на сына Энди Хейла.
Условия состязания были известны всем, так что теперь обыватели с ревностным интересом следили за его исходом. Они знали, что Чарли Хейл был наделен всеми теми качествами, чего только можно было ожидать от юноши, чье детство и юность прошли на Западе, с той только разницей, что всем этим он обладал, пожалуй, даже в большей степени, чем остальные. Он вырос на преуспевающем ранчо, под чутким отцовским руководством познавая на деле разные хозяйственные премудрости. Он обладал бесспорной деловой хваткой, хорошо разбирался в коровах, знал их повадки, а также и то, как на всем этом делать деньги; и ещё знал, как наилучшим образом использовать пастбище в зависимости от времени года. Кроме того, он был красив и статен; отлично держался в седле, метко стрелял и никого не боялся. Питеру Хейлу придется порядком постараться, чтобы опередить своего соперника!
Подъехав к станции, Росс Хейл обнаружил, что на платформе уже собралась довольно большая толпа, хотя до прибытия экспресса оставалось ещё много времени. Люди продолжали прибывать, спеша присоединиться к остальным, но ему почтительно уступали дорогу.
Например, когда у ближайшей коновязи не осталось свободного места из-за оставленных здесь шарабанов и легких двухместных колясок, то Том Рэнсом отвел упряжку своих лошадей в сторону, чтобы освободить место отцу возвращающегося домой героя. А когда Росс Хейл поднимался вверх по ступенькам станционной платформы, толпа расступилась перед ним, так, чтобы он мог беспрепятственно пройти вперед. По пути ему время от времени приходилось останавливаться — например, для того, чтобы взять сигару, протягиваемую одним из приятелей, обменяться рукопожатиями с другим, перемолвиться словом с третьим.
