— Ваше обвинение слишком серьезно, — сказал судья. — Что же, думаю, Арчибальд согласится, что надо провести еще одно обследование. Я устрою вам встречу с губернатором. Надо обсудить с ним…
— Хватит! — резко сказал шериф и наставил кольт на судью. — Идите в багажный вагон!
— Как? Что? Что вы себе позволяете, шериф Юдл?
"Юдл? Еще один братец, — подумал Степан. — Да когда ж они кончатся!" Шериф Юдл поднес ствол к носу судьи:
— Я-то себе все могу позволить! Я тут и судья, и губернатор, и президент. Понял? Чего придумал! Еще одно обследование! А какого черта мы потратили все лето, я тебя спрашиваю? Надоела мне ваша болтовня. И компания ваша надоела. Мы свое дела сделали. Хватит с вами носиться. Пошел в багажный!
Судья побледнел и пошел к выходу, оглядываясь и натыкаясь на скамейки.
Юдл схватил профессора за локоть и грубо потащил за собой.
— Вам… вам придется расстаться со своим постом, — дрожащим голосом произнес судья.
— Как бы тебе не пришлось кое с чем расстаться! А ну, пошел!
Степан посторонился, пропуская судью.
Как только Томсон оказался в тамбуре, Гончар выстрелил, не вынимая револьвер из сумки.
Он стрелял в тех двоих, что сидели рядом. Одного отбросило к стенке, а второй выгнулся всем телом и свалился в проход.
— Док! На пол! — закричал Степан, вытянув руку с кольтом, и опустился на колено.
Целясь снизу вверх, чтобы не задеть Фарбера, он выстрелил в Юдла. Тот согнулся пополам и упал на колени.
Профессор нырнул за спинку сиденья. В конце вагона вскочил бандит, выхватывая револьвер. Степан выстрелил одновременно с противником. В лицо ударили острые щепки от соседнего сиденья. За густым дымом не было видно ничего, и Степан бросился в угол и выстрелил оттуда по темному силуэту.
Из дальнего конца вагона по нему били сразу три ствола. Пули кромсали дощатую обшивку вагона и прошивали спинки скамеек.
Гончар нырнул на пол и стрелял, прикрывшись телом убитого. Он бил по вспышкам. Бандиты укрылись за сиденьями, но Степан знал, что это не защита от пуль сорок пятого калибра.
Он отбросил второй револьвер и выхватил кольт из-под мышки. Осталось шесть патронов.
Сизый дым слоями кружился в вагоне. Кто-то хрипел, захлебываясь. Бешено грохотали колеса, их шум влетал в разбитые окна.
— Милли! — крикнул Степан, поднимаясь над трупами.
— Все нормально! — ответила девушка.
— Бегом отсюда! В багажный! Живо!
Он вскочил на скамейку, держа под прицелом дальний конец вагона. Мимо него прошмыгнула Мелисса, за ней Росита и жена профессора. Милли задержалась у выхода, поднимая с пола два винчестера. Фарбер все еще лежал между сиденьями, и Степан уже мысленно попрощался с ним. Но профессор, постанывая, все же поднялся на ноги.
— Куда бежать? — спросил он, размазывая кровь по лицу.
— Сюда, сюда! — Степан толкал его к выходу и сам пятился, не опуская кольт. — Позовите ко мне кочегара! А сами держите на мушке Штерна! Живее!
Под ногой оказался еще один труп, и Гончар присел, подбирая чужой револьвер. Двенадцать выстрелов в запасе.
В дальнем конце вагона распахнулась дверь, и в светлом прямоугольнике показался силуэт. Степан выстрелил, и силуэт словно сдуло, и дверь захлопнулась за ним.
— Энди, Энди! — Гончар звал кочегара, боясь отвернуться.
— Здесь я!
— Отцепляй вагон!
— Шкворень застрял! Не могу выдернуть!
Сквозь грохот колес Степан различил какой-то шум на крыше. Обходят сверху!
Он выстрелил в потолок, еще раз, и еще. Попасть он и не надеялся, хоть бы остановить.
Снова вспышка в дальнем конце, и тяжелый удар в плечо развернул Степана. Он повалился в тамбур и увидел, что кочегар лежит поперек буферной площадки.
— Готово! — крикнул кочегар, поднимаясь. — Давай сюда!
Гончар повернулся на бок и поднял револьвер, стреляя в набегающего бандита. После второго выстрела курок щелкнул по пустому барабану.
Он вскочил на ноги и перешагнул через растущий просвет между вагонами. Левая рука плохо слушалась, но он смог закинуть ее через ограждение площадки и согнуть в локте. Теперь его не свалят.
Отбросив револьвер, вытащил из сумки второй. И тут же увидел над собой чью-то тень. Выстрелил вверх от бедра. Словно тяжелое бревно ударило в бок, но согнутая рука удержала Степана на площадке, а на сцепку к его ногам свалился убитый бандит.
Зеленая стенка в грязных разводах медленно отдалялась. Блестящие цепи свисали с буферов и, звеня, волочились по шпалам.
Степану казалось, что его тело становится легким, как перышко, вот-вот ноги оторвутся от площадки и взмоют выше головы. И он изо всех сил сгибал онемевшую руку, предплечьем зажимая поручень.
Снова что-то показалось на крыше отстающего вагона, и снова он выстрелил по неясной тени. Все плыло перед глазами. Но он с ликованием заметил, что отцепленный состав удаляется все быстрее.
Черные кольца медленно кружили в воздухе, мешая целиться. Потом вдруг они превратились в оранжевые волны, которые плескались перед Степаном. Они были горячими и солеными, и он чуть не захлебнулся в них. Рука вдруг распрямилась сама собой, и Гончар понял, что сейчас свалится на рельсы. Последним усилием он развернулся и оттолкнулся от площадки. И увидел, как стремительно набегает на него щебенка насыпи…
44. НА ПОРОГЕ УЩЕЛЬЯ ТУМАНОВ
Он не потерял сознание. Он ненадолго перестал ощущать свое тело и ничего не видел. Но при этом отчетливо понимал. Правда, только отрывками. Вот сейчас он скатывается с насыпи. Это больно. А сейчас лежит на чем-то жестком и колючем. Это еще больнее.
Пульсирующая боль под ребрами понемногу утихла, но плечо все еще ныло. Временами Степану казалось, что все его тело покрыто слоем грязи, которая начинает засыхать и твердеть, превращаясь в непробиваемую корку.
Сквозь туман показались мелкие острые листья. Они дрожат перед глазами, а за ними — небо, и одинокое плоское облачко, и черная птица кружит как раз под ним, словно прячется от беспощадного солнца в его тени.
"Пора, — подумал Степан Гончар и закрыл глаза. — Пора и мне туда, под это облачко. Пора уходить в туман".
"Можете не торопиться, — ответил ему женский голос. — У нас еще много времени".
"Десять минут назад его было мало, — услышал Степан свой голос, хотя он ничего не говорил. — Что-то изменилось?" "Разве вы не заметили?" "Не идите так быстро", — попросил он.
"Мы найдем друг друга", — ответила женщина.
"Я подстрелил шерифа, — пропел кто-то, — но не трогал я помощника… " — Пошли глюки, — сказал Степан и чуть не подавился песком, который набился в рот.
