Следом за Лейлой на край леса выскочила и Залина, готовая стрелять или рубиться акинаком, но помогать подруге пришлось совсем по другому поводу. Убитый Лейлой перс валялся на земле, его лошадь умчалась прочь. Убедившись, что других его товарищей рядом нет, Залина с Надирой вернулись к первому. Лейла держалась подальше.
– Эй, – махнула ей рукой Залина, – что ты должна делать?
Персиянка помнила, что должна отрубить голову врагу и привезти ее в своем кожаном мешке, притороченном к седлу. А еще… об этом даже не хотелось вспоминать! Она должна выпить чашу крови первого убитого врага! Ни того ни другого девушка сделать не в состоянии. Но Залина безжалостно требовала:
– Иди сюда!
– Я… не могу…
Фыркнув на нее, Залина вытащила свой акинак. Короткий удар поделил шею перса пополам, Залина выпрямилась, держа в руках отсеченную голову за волосы:
– Держи!
Наблюдая, как Лейла двумя пальцами берет голову за волосы, амазонка расхохоталась. Но вот выпить нацеженную кровь персиянка все же не смогла. Залина сжалилась над подругой:
– Ладно, потом. Поехали!
Когда добрались до стана, Залина громко объявила, что у Лейлы есть первый убитый враг, голова которого в мешке! Со всех сторон раздались насмешливые замечания, хотя насмешки были доброжелательными.
Но на этом мучения Лейлы не закончились. Залина, достав из мешка голову перса, снова позвала персиянку. Понимая, что отказаться нельзя, Лейла тащилась к подруге, едва передвигая ноги.
– Ну чего ты так мучаешься? Он же мертвый, смотри! – Залина протянула бедолаге голову. С окровавленного лица на девушку глянули побелевшие остановившиеся глаза. Лейла почувствовала, что вот-вот упадет! Не обращая внимания на ее страдания, Залина ловко сняла скальп и нацедила в чашу кровь. Хотя нацедить не получилось, это были сгустки, которые пришлось размешать вином. Подруга постаралась, и напитка получилось совсем немного, глотка два, но выпить даже это Лейла была не в состоянии!
– Нет! Я… не могу… не могу!
Кто-то из девушек все-таки не слишком добро усмехнулся:
– Да куда ей! Какая из нее амазонка, всюду делают поблажки. Скопасис лук отпустил, чтобы тетиву надеть смогла, Залина полотенце делает…
Лейлу поразили слова об отпущенной тетиве, она схватила свой лук. Так и есть, Скопасис действительно слегка отпустил тетиву! Как же она этого раньше не заметила?! Значит, и все ее успехи – это поблажки?!
В отчаянии Лейла бросилась на берег. Убежав подальше от стана, она повалилась лицом вниз на траву и зарыдала. Ей никогда не стать амазонкой! Никогда! Никогда не научиться натягивать тугую тетиву на налучье, отрубать головы поверженным врагам, пить их кровь, снимать скальпы!.. Нет, она останется неумехой и… будет совсем неинтересна Скопасису!
Рыдания сотрясали девушку, жизнь казалась потерянной. Кто она? Беглая служанка, почему-то вообразившая себя амазонкой!
Вдруг ее плач прервал голос, которого Лейла так ждала и так боялась.
– Тебе перса жалко?
– Не… нет!..
Скопасис присел рядом, чуть помолчал.
– А чего плачешь?
– Я… не смогу стать амазо-о-онкой…
– Почему не сможешь, ты ею уже стала.
– За…чем… ты отпустил тетиву?.. – рыдания все еще сотрясали Лейлу.
– Лейла, Стрия укоротила тебе ее так, что не всякий мужчина сможет справиться. Не нужна девушке такая тугая.
– А… ты пожалел меня!..
– И пожалел тоже. Глупо стараться сделать то, что не нужно. Когда-нибудь научишься натягивать и такую тугую, но сейчас ни к чему. – Голос Скопасиса звучал спокойно, точно и не было рыданий Лейлы. Той почему-то очень захотелось спросить, жалеет ли он ревушку. Но скиф вдруг начал говорить сам.
– Я убил первого врага в семь лет. Так получилось. Чужие повадились таскать наш скот, мы подстерегли и… Но ни отрубить голову, ни выпить кровь не смог. Голову за меня снял мой отец, а кровь… ее с вином можно выпить. Хотя я потом очень долго не мог смотреть ни на вино, ни на мясо.
– Ты был ребенком, – возразила девушка уже спокойней. – К чему такие обычаи?
– Не нами придумано. Если голова врага отрублена, то он не сможет после смерти встать и навредить живым людям. А кровь его даст тебе силы быть отличным воином.
И вдруг Лейла задала вопрос, который мучил ее давно:
– А Асиат пила?
– Не знаю, – честно признался Скопасис.
Лежать рядом с сидящим царем было неловко, девушка тоже присела, но продолжала хлюпать носом. Она не знала, что, увидев убегающую Лейлу, Скопасис поинтересовался, что случилось. Услышав насмешки, он вдруг взял лук Лейлы, вернул на место тетиву и протянул той амазонке, что говорила о поблажке:
– Натяни.
Девушка отказалась:
– К чему, у меня свой есть.
– Натяни такой, какой была у Лейлы, пока я не ослабил! – Голос царя возражений не позволял. Сколько ни пыталась амазонка, сделать ничего не смогла. – Вот то-то! Никто из вас не подумал проверить ее лук, только посмеивались, что не получается! Я не виню, но и про поблажки говорить не надо!
Глядя вслед уходящему к берегу Скопасису, многие девушки подумали, какой у Лейлы сильный защитник! И вздохнули, завидуя подруге, кто белой завистью, а кто и черной. Амазонки тоже женщины, и они завидуют.
– Лейла… а зачем ты вообще бежала вместе с Асиат?
– Не знаю, – честно призналась девушка. – Они бежали, и я с ними. С Асиат… С Милидой я не побежала бы.
– Ты вернешься в Персию?
– Зачем?! – испугалась Лейла.
– Останешься у нас?
– Да-а… Я люблю Асиат, Залину, Дайрану…
– А меня?
Даже в темноте было видно, что глаза царя смеются.
– И… тебя… тоже…
– Тоже?
Вдруг Скопасис привлек ее к себе, заглянул в темные глаза:
– Ты родишь мне сына?
Он больше не смеялся. Лейла ахнула:
– Рожу!
Повалив персиянку на траву, царь склонился над ее лицом:
– Обещаешь?
– Да! – счастливо прошептала Лейла.
– И не одного! – потребовал Скопасис, расшнуровывая ее рубаху.
– Да!
Их тела сплелись в единое целое, и не было в мире войны, проклятого Дария с его огромным войском, Милиды, беды, опасности… Ничего плохого не было! Остались только они и огромное звездное небо.
Оба были убеждены, что боги благословят такой союз и обязательно пошлют им и сыновей, и дочерей.
Но немного погодя Скопасис все же уточнил:
– И ни в какой отряд амазонок не пойдешь!
В Лейле тут же встрепенулось все, чему так старательно учили подруги:
– Ну уж нет! Я не стану сидеть в повозке!
Скопасис смеялся, глядя ей в лицо:
– Станешь, станешь! У тебя будут дети каждый год, и тебе будет некогда скакать без остановки на лошадях!
Лейла смутилась, с таким решением она была вполне согласна.
