— Я не знаю герцога, — повторил он, — а он меня знает, говорите вы? Да, меня знают многие!
— Светлейший герцог — отец ваш, и ему очень бы хотелось видеть вашу светлость.
Клементо задумался на минуту.
— Мой отец… а дукеза — моя мать, — пробормотал он, — но почему же мать Кондоро я знаю, а отца Кондоро — нет?
— Светлейший герцог живет не в Мадриде.
— А! Так где же он? — спросил с удивлением Клементо.
— Светлейший герцог с нетерпением ждет дукечито, поэтому я осмелился спросить, когда мы будем собираться, — отвечал Рикардо.
На лице Клементо выразилось неудовольствие.
— Собираться? — спросил он. — Мне бы хотелось остаться здесь, мне нравится, как я теперь живу!
— Но светлейший герцог!
— Пусть он сюда приедет! Отчего его здесь нет?
— Он слишком слаб для путешествия, мы должны сами ехать к светлейшему герцогу.
— Только не сегодня, милый Рикардо, только не сегодня, — просил дукечито.
— Ваша светлость говорили это вчера и третьего дня.
— Говорил, Рикардо? Уж я этого не помню теперь!
— Бедный герцог, — прошептал старый дворецкий, грустно глядя на дукечито, жадно допившего шоколад и вылизавшего даже блюдечко. — С позволения вашей светлости, — остановил его старик, — этого не надо делать, лучше я велю подать вам еще чашку, но с блюдечка не годится…
— Еще чашку! — вскричал обрадованный Клементо. — Отлично, милый Рикардо, принесите мне еще чашку! Я прежде никогда не пил шоколада, я пил только воду из колодца.
Дворецкий позвонил и велел вошедшему слуге принести еще чашку, а сам между тем обдумывал, как бы ему уговорить дукечито поскорее уехать из Мадрида.
Пока Клементо жадно пил принесенный шоколад, Рикардо начал так:
— Вот уж у светлейшего герцога, вашего отца, будет вдоволь шоколада и разных сластей!
Дукечито поднял голову.
— Что же еще такое у него есть? — спросил он.
— Все, что вам так нравится есть и пить, ваша светлость, — и прекрасное пухеро, и конфеты из апельсинов, и вино!
— И вино?
— Какое только пожелаете, ваша светлость!
— Ну, так мы лучше отправимся туда, — решил Клементо.
— Значит, завтра можно, не правда ли?
— Да, завтра, Рикардо! Только мне кажется, я не смогу идти так далеко, у меня разболятся ноги, — сказал дукечито, вообразивший, что они пойдут пешком.
— Но мы ведь поедем по железкой дороге, — объяснил Рикардо.
— Я еще никогда не ездил в этих летящих вагонах!
— Но так удобнее и быстрее ехать, ваша светлость!
— Я боюсь, милый Рикардо!
Новое препятствие. Клементо не хотел ехать по железной дороге, а ехать на лошадях было гораздо дольше.
— Все ездят так, ваша светлость, и не боятся, — успокаивал Рикардо, — и вам понравится, когда вы попробуете.
— И не говорите об этом, мне страшно подумать, — говорил Клементо с невыразимым страхом на лице, — я хотел однажды посмотреть на эти вагоны, да пришлось скорей убежать — не могу их видеть!
— Но я буду с вами, ваша светлость, попробуйте!
— Ах, не говорите об этом, милый Рикардо! — просил Клементо, и лицо его исказилось от страха.
— Святой Антонио, — шептал старик, — что я теперь буду делать?
— Доставьте-ка мне лучше удовольствие, Рикардо, — сказал снова просиявший Клементо, подходя к нему.
— Что прикажете, ваша светлость?
— Вы взяли у меня мою арфу — отдайте мне ее, мою старую, милую арфу!
— Она была расстроена, ваша светлость, — отвечал Рикардо и прибавил, принеся ему из другой комнаты прекрасную, новую: —Вот эта лучше!
— О, нет, не эту!
— Но эта лучше, ваша светлость!
— Дайте мне мою старую, я не хочу новую! — кричал Клементо, отворачиваясь от красивого инструмента в богатой золоченой отделке.
Рикардо покачал головой и принес старую арфу.
— О, благодарю вас, добрый Рикардо! — вскричал Клементо, засмеявшись и радостно захлопав в ладоши.
Он схватил грязную, расстроенную арфу, в которой недоставало половины струн, осмотрел ее со всех сторон и, забившись в угол прекрасно убранной комнаты, принялся сначала тихо трогать струны, потом громче и громче бить по ним.
Рикардо стоял поодаль, смотрел и слушал — грусть и сожаление выразились на морщинистом лице старого слуги. Так вот он, дукечито, наследник миллионов, надежда и последняя отрада больного старого герцога! А дукечито и не знал, и не понял бы того, что чувствовал Рикардо. Сидя в углу со своей ободранной арфой, он вспоминал о старой жизни, которая, несмотря на все ее лишения, была мила ему. Хотя теперь у него было все, чего бы он ни пожелал, его опять тянуло на улицу, потому что эта перемена не давала ему истинного удовольствия, он почти не понимал ее!
Старый Рикардо с тайной грустью думал о герцоге. Его потерянный сын найден, но в каком виде!
Горькие думы дворецкого были прерваны стуком в дверь. Он отворил.
— Это я, я, Рикардо, —сказала, входя, сгорбленная дукеза. —Мне хотелось посмотреть, как идет дело! Вот он —играет, милый человек этот Клементо, такой кроткий, непритязательный —и такой богатый! —Сара Кондоро указывала удивленному и смущенному ее появлением Рикардо на Клементо, который не видел и не слышал ее, продолжая спокойно играть. — Мое сердце не выдержало, — продолжала дукеза, — я не могла больше скрывать истину. Пусть мальчуган будет счастлив! А герцог не заслуживал, чтобы я отдала ему сына. Но я не злопамятна. Прошлое забыто и похоронено! Но что же это у вас такой вид, как будто надо горевать, а не радоваться?
Рикардо не решился высказать свои мысли и чувства. Он молча пожал плечами.
— Вы не благодарите меня, что я открыла вам свою тайну, — продолжала Сара Кондоро, — а?
— Я сожалею, сеньора дукеза, что воспитание дукечито было так заброшено! Это очень огорчит светлейшего герцога!
— Да кому же было заботиться о его воспитании, уж не мне ли? — горячо спросила Сара Кондоро. — Я сама нуждалась во всем, рада, что он хоть жив-то остался! А вы еще с выговорами!
— Я думаю только о светлейшем герцоге.
—Светлейший герцог, все герцог! —с неудовольствием сказала дукеза. —Прежде говорили, что герцог умер бы, если б не нашел своего сына! А теперь его же жалеете, когда этот сын возвращен ему!
В эту минуту Клементо услышал наконец голос старухи и обратился к ней.
— Матушка Кондоро! — вскричал он, протягивая ей одну руку, а другой держа арфу. — Ты здесь, матушка Кондоро?
— Пришла взглянуть, каково тебе здесь, сыночек!
— Хорошо, очень хорошо, матушка Кондоро, у меня и моя старая арфа, видишь? Только знаешь ли, — прибавил он, дружески подмигнув ей, — надо ехать по железной дороге, спроси старого Рикардо, вот история-то будет!
