— Да будет известно вашему величеству, что внезапное нападение было придумано мною одним, но не один я участвовал в нем!
— Кто же еще, кроме вас?
— Генерал Доррегарай.
— Что это значит? Вы, кажется, обвиняете генерала?
— Сохрани Бог, ваше величество! Я хочу только сказать, что как я и мои солдаты не принимали участия в грабеже кассы, так и солдаты генерала Доррегарая ничего не знали о деньгах. Только два ривосских жителя, спрятавшихся в ту ночь в винном погребе недалеко от здания банка, говорят, что видели, как в дом вошел кто-то из высших военных чинов и с ним еще восемь человек.
— Этот офицер был из моих? '
— Жители говорят, что так, и по описанию… я не смею всего говорить вашему величеству…
— Но я хочу знать, и приказываю вам ничего не утаивать!
— Боязнь заслужить немилость вашего величества… Опасность…
— Ничего не бойтесь, я не буду взыскивать с вас за это.
— По описанию, — сказал, понижая голос, Изидор, — это был генерал… но я не говорю ничего!
В подобострастной фигуре Изидора было что-то неприятное, отталкивающее. Так подумал и дон Карлос, взглянув на него.
— Счастье ваше, что я дал слово не накладывать взыскания, — сказал он мрачно.
— Я считал своей обязанностью сообщить вашему величеству все, несмотря на опасность. Я не верю никому и считаю, что всегда лучше все знать и за всем наблюдать. У меня есть еще донесение…
— Если это опять какое-нибудь обвинение, так поберегите его для себя, — сказал дон Карлос.
— Это касается частных дел вашего величества, и я прошу милостиво простить меня, если мое сообщение окажется некстати. За эти дела ваше величество одно время платили мне, и потому я считаю до сих пор своим долгом служить вам. Ваше величество, может быть, помните девушку…
Дон Карлос насторожился. Изидор, наблюдавший за ним, заметил эту перемену в его лице.
— …Амаранту Галло, — продолжал он, — ее увели в монастырь, но она каким-то чудом скрылась оттуда.
— Как вы это узнали, капитан?
— Ваше величество, я случайно видел ее сегодня утром.
— Видели? Где же? — поспешно спросил дон Карлос.
— Я шел через Ирану — это небольшое местечко милях в двух отсюда.
— Амаранта в Иране?
— Могу заверить ваше величество, что я не ошибся, у меня хороший глаз! Это точно была Амаранта, она стояла на коленях перед изображением пресвятой Мадонны.
— Одна?
— Одна!
— Видела она вас?
— Изидор предпочел остаться незамеченным. Я тотчас же решил донести об этом вашему величеству, ведь кто знает, какие намерения…
— Видели вы, куда потом пошла эта девушка? — перебил дон Карлос.
— Как же, ваше величество, я аккуратен в подобных случаях! Амаранта пошла в одну из улиц предместья, где много садов, к небольшому домику. Ее встретила какая-то сеньора, которой я не мог разглядеть, и они вместе вошли в дом, они обе живут там.
— Можете вы описать мне этот дом?
— Это низенький домик с оленьими рогами на верхней части фронтона.
— Знаете вы, кто там живет, кроме них?
— Какая-то вдова-старушка, больше никого.
— Ступайте к своему отряду, — сказал дон Карлос, — и продолжайте так же усердно служить, как служили до сих пор.
Изидор поклонился и вышел.
— В Иране… — прошептал дон Карлос. — Я должен ее отыскать сегодня же вечером! Не могу дольше переносить этого мучительного желания снова увидеть ее! И что меня так тянет к ней? Вся кровь кипит, как вспомню эту девушку. Никогда она еще не была так прелестна, как теперь, так обольстительна! Нет, она моя, она должна быть моей. Сейчас же еду туда и снова страстно обниму ее! На коня! В Ирану! К Амаранте!
Дон Карлос вышел из палатки, велел оседлать лошадь и объявил адъютанту, что поедет один. Уже был вечер, когда он отправился.
Осень вступала в свои права, и на смену летнему зною пришла благотворная свежесть ее вечеров.
Дон Карлос свернул на узенькую дорожку.
В полях царила глубокая тишина. Нигде не видно было стад. Жители селений большей частью оставили свои жилища и, захватив имущество и скот, спешили уйти от карлистов. Все бежало от ужасов народной войны, грозившей охватить весь север.
Дон Карлос не обращал внимания на эти явные предостережения. Что ему до участи городов, селений и их жителей? Он сурово преследовал только свои честолюбивые цели.
Не прошло и часа, как уже показались сады и засеянные поля, а вскоре в вечернем сумраке можно было различить маленькие домики городка — цель его поездки. Соскочив с лошади и привязав ее к дереву, он пошел по узенькой улочке, вившейся между деревьями.
Вдали видны были еще девушки у колодца, в садах гуляли люди, пользуясь тихим, прохладным вечером, чтобы отдохнуть перед сном от дневных трудов. Густые деревья так затеняли улицу, что дон Карлос легко мог оставаться незамеченным. Иногда он останавливался, чтобы осмотреться и разглядеть дома.
Свернув в узенькую боковую улицу, он вдруг услышал недалеко от себя голоса. Быстро прижавшись к дереву, он увидел в ближайшем к нему садике две фигуры — две девушки, гуляя, разговаривали между собой.
Не отрываясь от дерева, он постарался рассмотреть их. Холодная улыбка скользнула по его губам, когда в одной из них он узнал Амаранту. Но кто была другая?
Между тем девушки, дойдя до противоположного конца садика, повернули и пошли обратно, приближаясь к дону Карлосу. Каково же было его удивление, когда при слабом свете месяца он узнал в спутнице Амаранты графиню Инес!
В первую минуту он подумал, что ошибся, но затем, услышав голоса, перестал сомневаться.
Это было неприятно ему — графиня мешала его плану. И как Инес попала сюда? Что так тесно связывало ее с Амарантой? Они казались двумя сестрами, доверчиво разговаривавшими между собой.
Кругом все было тихо, ночь заявляла свои права. Девушки повернули домой. Дон Карлос поспешно отправился за ними, прячась в кустах и очень осторожно ступая; они не слышали легкого хруста песка под его ногами. Он видел, как, войдя в прихожую, они поцеловались, прощаясь на ночь, затем Инес вошла в комнату налево, а Амаранта — направо.
Значит, у них были отдельные спальни; это отвечало страстным желаниям Карлоса.
Окно комнатки Амаранты осветилось: она, войдя, зажгла свечу, потом опустила наружный занавес и закрыла окно.
Тихонько прокравшись между кустами к дому, дон Карлос встал под окном девушки и осторожно приподнял край занавеса.
Теперь он мог видеть внутренность комнаты. Тут было три-четыре старых стула, недалеко от окна — стол, на котором горела свеча, небольшой шкаф, скромная постель и над ней несколько пестро раскрашенных образов.
