– Он что, обиделся? – виновато спросил Лешка. Танька махнула рукой и сняла фантик с очередной конфеты.
– Папа вообще не обижается, – прожевав, ответила она. Но вдруг нахмурилась и внимательно посмотрела на Лешку. – А вот я могу. Скажи-ка, где это ты шляешься по вечерам?
Теперь улыбаться настала Лешкина очередь.
– Ты что, ревнуешь?
– Еще чего! – возмутилась Танька. – Но все-таки?
Лешка решил не мучить подругу и рассказал ей историю о Бароне, не упустив подробностей про бриллианты и загадочного посетителя. Танька слушала, затаив дыхание.
– Будем ловить! – резюмировала она Лешкину историю.
– Кого? – вздохнул Казарин.
– Ясно «кого»! Того – в кремовом пальто.
Барон вновь появился у Когана на следующий день. Танька и Лешка дождались, когда он выйдет от ювелира, и, стараясь не выделяться в толпе, двинулись за ним.
Барон направился к трамвайной остановке. Протолкавшись сквозь спины пассажиров, ребята вскочили за ним в вагон и притаились на задней площадке. Народ в трамвае обсуждал последние новости:
– Слыхали, на рынке весы устанавливают. Будут все взвешивать: и рыбу, и мясо, и овощи… А мерками теперь торговать запретят.
– Давно пора. А то сколько хотят, столько и продают. Не проверишь!
– Как обманывали, так и будут обманывать.
– Это верно!
Лешку и Таньку мало интересовали подробности московской торговли. Все их внимание было сосредоточенно на «объекте».
Трамвай свернул на Петровку и остановился возле магазина «Подарки». Барон протиснулся к выходу, вышел и скрылся в магазине. Ребята последовали за ним.
В магазине протекала крыша. Прошлепав по лужам, ребята заняли наблюдательный пункт у прилавка, на котором были разложены деревянные ложки, детские скакалки, ведерки, мочалки из люфы и ночные горшки. Отсюда было хорошо видно Барона, беседующего с каким-то неизвестным типом. Незнакомец что-то незаметно положил в карман пальто Барона и вновь растворился в недрах магазина.
– Видала?! – прошептал Лешка.
Танька не успела ответить. Барон направился к выходу и чуть было не столкнулся со своими преследователями нос к носу.
Чтобы не попасть в поле зрения бандита, ребятам приходилось идти на почтительном расстоянии. Барон перемещался довольно быстро, и угнаться за ним было тяжело. Следующую остановку он сделал на Смоленской площади в «Торгсине».
Лешка сбавил ход и придержал подругу.
– Чего ты встал? Уйдет, – занервничала Танька. Лешка медлил. Магазин «Торгсин» был открыт не для всех посетителей. Его название расшифровывалось как «торговля с иностранцами», и поэтому доступ в него был ограничен. Конечно, никто при входе не спрашивал заграничный паспорт, но продавцы и кассиры с одного взгляда определяли «чужака». Поэтому Казарин не рискнул перешагнуть порог магазина, боясь привлечь внимание. Он прильнул к витрине и тут же через пирамиды коробок с черной икрой и гирлянды всевозможных сортов колбас увидел, как Барон, стоя у колонны в самом центре магазина, о чем-то разгова-риваег с шикарно одетым гражданином.
– Иностранец! – профессиональным взглядом определила Танька.
– Откуда знаешь? – недоверчиво спросил Лешка.
– От верблюда, – отрезала подруга.
Далее все повторилось, но с точностью до наоборот. На этот раз Барон что-то опустил в открытый портфель иностранца и направился к выходу.
После «Торгсина» слежка привела ребят к министерству тяжелой промышленности, затем – к шашлычной напротив немецкого посольства. И каждый раз Барон встречался с разными людьми, что-то передавая или получая тайком взамен.
Наконец, они вернулись на Петровку. Барон свернул за угол старого трехэтажного дома и скрылся во дворе. Лешка пулей бросился за ним и еле успел заметить, в какую из парадных тот вошел. Забежав следом, он притаился под лестницей. Рука Барона скользила по перилам. На третьем пролете рука исчезла, затем звякнули ключи, и хлопнула дверь. В это время в подъезд вбежала Танька.
– Успел? – отдышавшись, спросила она.
Лешка кивнул, и они бросились на третий этаж. На площадке была только одна квартира, поэтому выбирать нужную дверь не пришлось. Лешка приложил ухо к замочной скважине. В квартире раздавались приглушенные голоса, но разобрать их было невозможно.
– Чего там? – нетерпеливо дернула его за рукав Танька.
– С кем-то говорит… Будем ждать, – принял решение Лешка.
Ребята заняли наблюдательный пункт этажом выше, откуда было хорошо видно нужную дверь и кусок лестничной площадки.
Время шло. Танька начала клевать носом, и как-то незаметно ее голова оказалась на Лешкиной груди. Постепенно дремота одолела и Казарина.
Когда через час Барон вышел из квартиры и быстрым шагом спустился по лестнице на улицу, они даже не шелохнулись. Лешка проснулся от хлопка входной двери. Он вскочил с подоконника и успел заметить в окошко удаляющуюся спину в кремовом пальто.
– Проспали, – Лешка рванулся вниз, но сонная Танька даже не сдвинулась с места.
– Надоело, – устало проговорила она. – У меня ног нет. Ходим, все ходим…
Казарин замешкался. Вновь выглянул в окно, но знакомой фигуры нигде не было. Время было упущено.
– Ну вот, теперь все насмарку, – в отчаянии буркнул он.
Оставалась еще одна зацепка: Лешка спустился к квартире и нажал звонок. Но никто не отозвался. Он нажал еще раз и приложил ухо к замочной скважине. За дверью стояла гробовая тишина.
– Ерунда какая-то. Он ведь один ушел? Так?
Лешка удивленно посмотрел на Таньку, словно желая услышать ответ на свой вопрос. Танька на всякий случай кивнула.
– Должен же кто-то там быть. Я точно слышал несколько голосов.
Танька сделала большие глаза и тихо сказала:
– А может, там черти живут?
– Какие черти? – не понял Лешка.
– С рогами!!! – страшным голосом завыла Танька и расхохоталась. Ее заразительный смех заставил улыбнуться и Казарина.
– Пошли домой. Я устала…
Вечером Лешка сидел у Варфоломеева в комнате, склонившись над инкрустированным золотом кинжалом. Он старательно пытался полировать оружие, но работа не ладилась. Герман Степанович отложил инструмент:
– Давай-ка перекусим.
Лешка достал чайник, и они сели за стол.
– Ну, сыщик, как идет расследование?
– Туго, Герман Степанович…
Казарин размешал сахар в кружке и начал рассказывать про слежку за Бароном и загадочную квартиру на Петровке.
– Прямо мистика какая-то получается с этой квартирой. Явно, что кто-то в ней живет, но дверь не открывают Черти там, что ли, поселились?
Старик усмехнулся, нарезал хлеб и достал банку клубничного варенья.
