Солдаты бросились на человека, на которого с такой яростью указывал их предводитель, и, не найдя, чем заткнуть пленнику рот, завязали ему лицо попавшимся им под руку большим платком.
Отважный до дерзости Робин Гуд дрожащим голосом умолял пощадить пленника, но епископ оттолкнул его и вышел из хижины, испытывая огромное удовлетворение от того, что видит своего врага со связанными руками и ногами на спине лошади.
Жестоко страдая и почти ослепнув от раны, рассекшей ему лицо, его преосвященство снова сел на коня и приказал своим солдатам следовать за ним к разбойничьему Дереву Встреч, на самой высокой ветви которого он хотел вздернуть Робина. Достойный епископ жаждал показать разбойникам, какая ужасная участь их ожидает, если они будут продолжать вести тот же образ жизни, что и их презренный атаман.
Как только всадники скрылись в чаще леса, Робин Гуд вышел из хижины и побежал к Дереву Встреч. Проходя через одну поляну, он заметил, хотя и довольно далеко от себя, Маленького Джона, Красного Уилла и Мача.
— Посмотрите-ка туда, на поляну, — сказал Джон друзьям, — к нам приближается какое-то странное существо, прямо колдунья старая, да и только. Клянусь Пречистой Девой, если бы я думал, что у этой старой чертовки враждебные намерения, я бы в нее всадил стрелу.
— Да твоя стрела в нее и не попала бы, — смеясь, сказал Уилл.
— Почему это, позволь узнать?! Ты что, сомневаешься в моей меткости?
— Ничуть, но если эта женщина, как ты полагаешь, колдунья, она твою стрелу в полете остановит.
— Черт возьми, — проговорил Мач, все это время пристально следивший за необыкновенной фигурой, — я склоняюсь к мнению Маленького Джона: эта особа мне кажется очень странной: роста она огромного и ходит не так, как обычно ходят женщины, а делает просто какие-то невероятные скачки; она меня страшит, и если вы позволите, Уилл, мы посмотрим, настолько ли сильны ее колдовские чары, как это представляется с виду.
— Не надо поступать легкомысленно, Мач, — ответил Уилл, — это жалкое создание носит женское одеяние и, следовательно, требует к себе уважительного отношения, да и я сам, вы это знаете, женщине вреда причинять не могу. Ну кто вам сказал, что эта уродина колдунья? Не следует судить по внешнему виду; часто кожура у плода грубая, а мякоть превосходная. Несмотря на смешной вид, эта старушка, может быть, добрая женщина и благочестивая христианка. Пощадите ее и, чтобы вам это было проще сделать, вспомните приказ Робина: он запретил нам всякие враждебные и даже просто неуважительные действия по отношению к женщинам.
Маленький Джон сделал вид, что натягивает тетиву и собирается пустить стрелу в предполагаемую колдунью.
— Стойте! — раздался сильный повелительный голос. (Трое молодых людей удивленно вскрикнули.) — Я Робин Гуд, — добавил человек, так долго занимавший их внимание; назвав свое имя, Робин сорвал с головы чепец, почти целиком скрывавший его лицо. — Меня, значит, совсем нельзя было узнать? — спросил он, подходя к товарищам.
— Вы были просто уродом, друг мой, — ответил Уилл.
— А зачем вам понадобилось такое малоприятное переодевание? — спросил Мяч.
В нескольких словах Робин рассказал друзьям о том, какое неприятное происшествие с ним приключилось.
— А теперь, — закончил он свой рассказ, — подумаем о том, как мы будем защищаться. Но для начала надо бы раздобыть мне какую-нибудь одежду. Мач, дорогой, сделайте мне одолжение, сбегайте поскорее к нам на склад и принесите мне что-нибудь подходящее. А вы, Джон и Уилл, за это время соберите к Дереву Встреч всех, кто сейчас в лесу. Торопитесь, ребята: я обещаю вам, что мы с лихвой отплатим епископу Херефордскому за все неприятности, которые он нам причиняет.
Маленький Джон и Уилл скрылись в лесу в противоположных направлениях, а Мач пошел за одеждой для Робина.
Через час, одетый в живописный костюм лучника, Робин стоял поддеревом Встреч.
Джон привел шестьдесят человек, а Уилл — сорок.
Робин спрятал своих людей в густой поросли, со всех сторон окружавшей поляну, а сам уселся под высоким деревом, на котором его преосвященство хотел его повесить.
Не успел он все это проделать, как послышался стук копыт: епископ появился в сопровождении всего своего отряда.
Когда солдаты доскакали до середины поляны, в чистом воздухе разнеслось звонкое пение рога, листва молодых деревьев задрожала и из-за этой зеленой изгороди появились вооруженные до зубов люди.
Лесные братья возникли мгновенно и по знаку своего предводителя, которого епископ пока не видел, изготовились к бою; епископ оцепенел от страха, с ужасом огляделся и тут заметил молодого человека в красной куртке, отдающего приказы и командующего отрядом разбойников.
— Кто этот человек? — указывая на Робина, спросил епископ у солдата, который ближе всего стоял к пленнику, привязанному к лошади.
— Этот человек — Робин Гуд, — дрожащим голосом ответил пленник.
— Это Робин Гуд? — воскликнул епископ. — Тогда кто же ты, презренный?
— А я просто женщина, ваше преосвященство, бедная старуха.
— Горе тебе, мерзкая колдунья! — выведенный из себя закричал епископ. — Горе тебе! Ну же, ребята, — сказал он, обращаясь к отряду, — вперед, не бойтесь ничего; пробейтесь мечами через ряды этих подонков; вперед, храбрецы, вперед!
Храбрецы, по-видимому, сочли, что приказ напасть на разбойников отдать легче, чем выполнить; ни один из них не двинулся с места.
По знаку Робина лесные братья наложили стрелы и дружно, все как один, подняли луки; меткость их была столь известна и ее так боялись, что солдаты епископа не только не подумали нападать, но как можно ниже пригнулись в седлах.
— Долой оружие! — крикнул Робин Гуд. — Развяжите пленника!
Солдаты повиновались приказу разбойника.
— Матушка, — сказал Робин Гуд старухе, уводя ее с поляны, — возвращайся домой, а завтра я пришлю тебе награду за доброе дело. Иди скорее, сегодня у меня нет времени отблагодарить тебя как следует, но помни, что моя признательность тебе велика.
Добрая старушка поцеловала руки Робин Гуд и ушла в сопровождении одного из лесных братьев.
— Господи, смилуйся надо мной! Смилуйся! — причитал епископ, ломая руки.
Робин Гуд подошел к своему врагу.
— Добро пожаловать, ваше преосвященство, — сказал он ласково, — разрешите поблагодарить вас за то, что вы пришли. Я вижу, что мое гостеприимство так очаровало вас, что вы еще раз решили от души повеселиться.
Епископ тяжело вздохнул и в отчаянии взглянул на Робина.
— Вы, кажется, чем-то опечалены, ваше преосвященство? — осведомился Робин. — У вас какое-то горе? Вы не рады снова видеть меня?
