— Вам хорошо известно, моя милая, что я никогда не принимаю тех, кого не знаю, — сказала Джорджиана камеристке. — Обычно это всякого рода попрошайки. Я никогда не откажу в милостыне, но не имею ни времени, ни желания выслушивать их жалобы, истинные или притворные — неважно. Расспросите еще раз эту даму о причинах визита и, если не услышите в ответ ничего определенного, выпроводите ее.
Камеристка ушла и спустя несколько минут явилась снова. Неизвестная дама, по ее словам, настаивает на своей просьбе и уверяет, что сообщит нечто, касающееся одной только леди Блэкбелл. Если ее не примут в этот раз, она больше не придет, поскольку ее привело лишь желание оказать леди Блэкбелл некую услугу.
— Не представляю, что бы это могло означать, — ответила леди Джорджиана. — Я не нуждаюсь в услугах неизвестных благодетелей. Вероятно, это все-таки просительница, которая задалась целью разжалобить меня. У вас не сложилось такого же впечатления?
— По правде сказать, нет, миледи, — возразила камеристка. — Дама со вкусом, хотя и скромно, одета и нисколько не похожа на назойливых попрошаек. По-английски она говорит превосходно, но все же мне кажется, что она иностранка.
— Скажите ей, чтобы она изложила свое дело на бумаге, — распорядилась Джорджиана.
Камеристка снова исчезла и вернулась с ответом, что сведения, которые незнакомка собирается сообщить миледи, можно передать только на словах. Она уже не настаивает, чтобы ее приняли сейчас, и, возможно, в другой раз явится в более подходящее время.
Леди Джорджиана была раздосадована, но, похоже, в ней проснулось женское любопытство.
— Если этого не избежать, пусть это случится сегодня! — недовольно воскликнула она. — Оставайтесь поблизости, моя милая. Как только я позвоню — это значит, что посетительница мне наскучила, — вы позовете слугу, чтобы он проводил ее к выходу.
Вскоре загадочная дама оказалась в будуаре миссис Блэкбелл. Окинув взглядом ее наряд, леди Джорджиана не могла не согласиться с мнением камеристки. Незнакомка держалась с большим достоинством, у нее были изящные манеры и чрезвычайно привлекательная внешность. Кто из дам красивее, решить было бы очень нелегко. Во всяком случае, перед хозяйкой дома незнакомка обладала одним несомненным преимуществом — она была моложе.
Леди Блэкбелл ожидала посетительницу стоя, намереваясь отделаться от нее как можно быстрее. Сама того не желая, она ответила на почтительное приветствие незнакомки с некоторой учтивостью.
— Простите мою назойливость, миледи, — сказала вошедшая. — Но я в самом деле уверена, что в моих силах оказать вам услугу, за которую вы будете мне благодарны — пусть не сразу, а спустя некоторое время. Мне хорошо известно, как одолевают светских дам разного рода просители, и поэтому спешу вас успокоить: эта благодарность никоим образом не должна быть связана с денежным вознаграждением.
Должно быть, поведение незнакомки, ее манера говорить произвели впечатление на гордую вдову богатого мистера Блэкбелла и дочь английского баронета, ибо она указала ей на кресло и предложила сесть.
— А теперь расскажите вкратце, что вы собирались мне сообщить.
— Миледи, — начала та, — сначала мои слова ошеломят вас. Однако прошу выслушать меня спокойно. Когда вы узнаете, что именно я намерена сказать вам, вы поймете, что мне не требуется благодарности. Откровенно говоря, я пришла совсем не для того, чтобы оказать вам услугу. Я хочу лишь облегчить свою совесть и разоблачить низость определенного сорта мужчин. А за вами остается право действовать так, как вы сочтете нужным.
— Ваши слова для меня загадка, — сказала леди Блэкбелл. — Вы чрезвычайно обяжете меня, если будете предельно кратки.
— В таком случае я сразу перехожу к делу, миледи. Вы любите одного человека, собираетесь за него замуж, он обещал вступить с вами в брак, а между тем все его помыслы направлены на то, чтобы отказаться от своего слова, потому что он намерен жениться на другой. Однако он не знает пока, как избавиться от своего обязательства, и дошел до того, что предложил актеру Уилксу Буту занять его место рядом с вами, от чего тот принужден был уклониться, сославшись на то, что уже был вами отвергнут.
Эти беспощадные слова незнакомки, сказанные спокойным голосом, превратили леди Джорджиану в статую. Живыми оставались лишь ее глаза. Казалось, они готовы испепелить эту недостойную, презренную особу, которая осмелилась говорить с ней в подобном тоне. Леди Блэкбелл невольно потянулась к стоявшему перед ней на столе серебряному колокольчику, но вдруг передумала. Незнакомка смотрела на нее серьезно и печально; в благородных чертах ее лица не было ни малейшего намека на ложь или злой умысел, поэтому хозяйке дома не хватило мужества для решительных действий.
— Так кто же вы, чтобы говорить мне такие слова? Что дает вам право на такую неслыханную дерзость… — с трудом выдавила она, не закончив фразы.
— Если я назову вам род своих занятий, вы сочтете меня развращенной, порочной женщиной, — медленно, на этот раз с усилием, произнесла неизвестная посетительница. — Я служу буфетчицей в одном заведении, где золотая молодежь Нью-Йорка оглушает себя вином и любовью и где имеет обыкновение появляться капитан Петтоу.
На этот раз щеки гордой леди окрасил жаркий румянец. Во взгляде ее сквозили ненависть и презрение. Она решительно взялась за колокольчик. Но — удивительный случай — в тот момент, когда она подняла его, чтобы позвонить, из него выпал крошечный язычок и покатился по столу.
— Отдайтесь на волю случая, миледи, и дослушайте меня до конца, — попросила незнакомка, понизив голос. — Я сказала, что могла показаться вам развращенной. А между тем я знала одного-единственного мужчину и надеялась, что он составит счастье всей моей жизни. Клянусь вам всем святым для меня. Впрочем, я — ваша близкая родственница, хотя, вероятно, никогда не воспользуюсь этим правом и не признаюсь публично в нашем родстве. Я говорю вам это лишь затем, чтобы вы поверили моим словам, ибо по собственной воле вы вряд ли удостоите меня доверием. Ваш брат, баронет Стивенсбери, женат на немке, графине Цендерштейн. Брат графини — мой супруг, которого я покинула сразу после венчания, чтобы никогда больше не видеть. Если вы хоть мало-мальски осведомлены о событиях, происшедших в вашем семействе, последнее обстоятельство не могло остаться неизвестным вам. Я урожденная Хельфенбург — Анна фон Хельфенбург.
Леди Джорджиана то заливалась краской, то бледнела. Она не сводила глаз с незнакомки, словно перед ней был призрак.
