Робин собирался продать мясо очень дешево, но ему подумалось, что если он не заручится чьим-нибудь покровительством, например шерифа, то мясники могут сговориться и свести на нет все его добрые намерения по отношению к бедным.
Шериф держал большой постоялый двор, где останавливались все торговцы округи, когда они наезжали в Ноттингем. Робин это знал и, чтобы избежать столкновения с собратьями по ремеслу, отвел свое стадо на рыночную площадь, выбрал самого жирного бычка и повел на постоялый двор шерифа.
Тот как раз стоял на пороге, и бычок, которого привел Робин, ему чрезвычайно понравился. Наш друг, в восторге от этого пусть и небескорыстного приема, сказал шерифу, что у него лучшее стадо из всех, какие сюда пригнали, и что он будет счастлив, если шериф согласится принять от него в подарок этого бычка.
Шериф для виду запротестовал против такого щедрого дара.
«Сэр шериф, — сказал тогда Робин, — я незнаком со здешними обычаями, не знаю своих собратьев по ремеслу и боюсь, что они станут искать повод для ссоры со мной. Так что прошу вас оказать мне покровительство, а я уж в долгу перед вами не останусь».
Шериф тут же поклялся (в эту минуту его признательность соответствовала упитанности бычка), что повесит наглеца, который осмелится побеспокоить нашего друга, и добавил, что Робин — любезный малый и к тому же самый красивый из всех, кто когда-либо торговал мясом.
Успокоившись на этот счет, Робин вернулся на рыночную площадь. Когда торговля началась, целая толпа бедняков стала прицениваться к мясу, но, к несчастью для их тощих кошельков, цена по-прежнему держалась очень высоко.
Когда Робин увидел, что цены установились, он стал продавать на один пенс столько, за сколько другие просили по три.
Весть об этой удивительной дешевизне мгновенно облетела весь город, и со всех сторон понабежали бедняки. И Робин на пенс давал им столько мяса, сколько другие торговцы на пять. Скоро весь рынок загудел, что Робин продает только беднякам. Все о нем говорили только хорошее, а его собратья по ремеслу, отнюдь не склонные следовать его примеру, решили, что он мот, который в приступе безумной щедрости расточает свое состояние. Утвердившись в этом мнении, мясники стали посылать к нему людей, которым сами они ничего не хотели продавать.
К середине дня торговцы скотом собрались и дружно решили, что с новеньким следует завязать знакомство. Один из них подошел к Робину и сказал:
«Дорогой друг и брат, ваше поведение нам кажется странным, потому как, не в обиду вам будет сказано, нашей торговле оно сильно вредит. Но, раз намерения у вас прекрасные, нам остается только поздравить вас с вашим редким великодушием и рукоплескать ему. Мои товарищи, придя в восторг от вашей сердечной доброты, просят вас принять их восхищение и предлагают отобедать с нами».
«От всего сердца принимаю ваше приглашение, — весело ответил Робин, — и готов следовать за вами, куда вам угодно».
«Обычно мы собираемся на постоялом дворе шерифа, — ответил мясник, — и если вы ничего не имеете против…»
«Да что вы?! — прервал его Робин. — Напротив, счастлив буду побывать у человека, которого вы почтили своим доверием».
«Ну, если так, сударь, мы весело проведем вечер».
— Так вы были вместе с Робином? — спросил Мач, удивленный тем, что рассказчику известны такие подробности.
— Ну, само собой разумеется, неужели вы думаете, что я позволил бы Робину пойти туда одному, без защиты, раз существовала опасность быть узнанным? Он приказал мне держаться в стороне, но я не счел нужным слушаться его и все время был рядом. Он вдруг заметил, что я тут, схватил меня за руку и стал сердито упрекать за неповиновение. Я вполголоса объяснил ему, какие причины заставили меня нарушить его приказ. Он тут же успокоился и, поглядев на меня со своей обычной доброй улыбкой, сказал: «Смешайся с толпой, Джон, и, следя за моей безопасностью, не забывай о своей. Если с тобой случится несчастье, я себе никогда не прощу». Я повиновался и растворился в толпе. Когда Робин в сопровождении развеселившихся мясников направился к постоялому двору шерифа, я пошел за ним и уселся в обеденном зале.
Заказав себе хороший обед, я занял место в проеме окна.
Робин был в тот день очень весел, он уселся за стол со своими новыми знакомыми и в конце обеда приказал подать всем лучшего вина, какое было в погребе, добавив, что платить будет он. Как вы сами понимаете, щедрое предложение Робина было встречено с восторгом; вино подали всем в зале, и мне досталось тоже.
Когда веселье гостей стало всеобщим, на пороге зала появился шериф.
Робин пригласил его к столу. Тот принял предложение и, поскольку Робин по праву казался ему героем праздника, решил о нем поговорить.
«Хитрый малый! — воскликнул один из мясников. — Тонкая бестия, редкого ума, но парень добрый!»
И тут шериф заметил меня. Я не был пьян, и спокойствие на моем лице внушило ему желание порасспросить меня.
«Должно быть, этот молодой человек, — сказал он, показывая глазами на Робина, — большой мот; он, наверное, продал земли, дом или замок и теперь без толку тратит деньги».
«Возможно», — равнодушно ответил я.
«А может, у него еще кое-что осталось?» — снова принялся за расспросы шериф.
«Наверное, сударь».
«Как вы думаете, не расположен ли он продать задешево скот, который у него остался?»
«Я не знаю, но есть очень простой способ это узнать».
«Какой?» — с глупым видом спросил шериф.
«Черт возьми! Да спросить у него».
«Вы правы, сэр незнакомец».
Сказав это, шериф подошел к Робину и в пышных выражениях стал превозносить его щедрость, а потом похвалил его за то, что он нашел такое достойное применение своему состоянию. «Нет ли у вас, мой юный друг, — добавил шериф, — еще какого-нибудь скота на продажу? Я бы нашел вам покупателя и, оказывая вам эту услугу, я все же позволю себе сказать, что человек вашего состояния и вашей внешности не может, не унизив своего достоинства, сделаться скототорговцем».
Робин прекрасно понял, что крылось за этими тонкими рассуждениями, он рассмеялся и ответил услужливому шерифу, что у него еще около тысячи голов крупного рогатого скота и он охотно избавился бы от него за пятьсот золотых.
«Я могу вам предложить триста», — сказал шериф.
«По той цене, по которой идет скот, я могу его продать по два золотых за голову», — возразил Робин.
«Если вы мне согласитесь продать оптом все стадо, я вам дам триста золотых и замечу, что для вас лучше иметь три сотни монет в кошельке, чем тысячу голов скота на пастбище. Ну, решайтесь же, продаете за триста?»
«Это очень мало», — ответил Робин, украдкой поглядывая на меня.
