— Насколько я знаю, нет.
— Тогда нечего задавать идиотские вопросы.
— Николас, остынь.
— Извини. — Ник пожал ему плечо. — Просто там мой сын… — Он глубоко затянулся, задержал дым на пару секунд и медленно выдохнул. Голос его вернул себе прежнюю деловитую сухость. — Так, что у нас с погодой?
— Ветер на шестидесятом румбе, пятнадцать узлов. Облачность слоисто-кучевая, плотность три восьмых в эшелоне четырех тысяч футов. Долгосрочный прогноз: без изменений.
— Опять поднялся пассат, — кивнул Николас. — Слава тебе, Господи, за мелкие радости.
— Впрочем, как ты знаешь, вышло штормовое предупреждение, но если сохранится текущее направление, ураган пройдет в тысяче миль к югу от Большой Багамы.
— Очень хорошо, — в который раз кивнул Николас. — Запроси, пожалуйста, «Колдун» и «Ведьму», пусть сообщат текущие координаты, курс, скорость хода и запас топлива.
Через двадцать минут Бернард принес два листка с телексами.
— «Колдун» неплохо идет, — прокомментировал Николас, разглядывая на карте метку с номером буксира.
— Они пересекли экватор три дня назад, — сказал Бернард.
— А «Морская ведьма» достигнет Чарлстона ближе к завтрашнему вечеру, — поделился соображениями Николас. — Что с конкурентами?
Бернард пожал плечами.
— Маккормик стоит в Нью-Йорке, а «Виттезее» на полпути домой в Роттердам.
— Мы в неплохой форме, — решил Николас, прикидывая треугольники относительных скоростей и расстояний между судами. — На острове есть какой-нибудь вертолет, чтобы мне добраться до «Колдуна»?
— Нет, — помотал головой Бернард. — Тот 61N был единственным у нас на Бермуде.
— Ты можешь организовать бункеровку «Колдуна»? В смысле без задержек, здесь, в Гамильтоне?
— Топливо зальем в течение часа, как только они придут в порт.
Николас сделал паузу перед окончательным решением.
— Направь, пожалуйста, телекс Дэвиду Аллену: «Капитану Колдуна от Берга. Крайне срочно. Немедленно лечь курсом на Гамильтон, остров Бермуда. Максимальный ход. Сообщите расчетное время прибытия».
— Значит, в погоню? — спросил Бернард. — Обоими буксирами?
— Да, — кивнул Николас. — Всеми средствами, что у меня есть.
«Золотой рассвет» грузно колыхался, обремененный миллионом тонн сырой нефти. Со стороны он казался полузатопленным блокшивом. Через борта перехлестывали волны, нефтяные гондолы почти полностью скрылись под водой. Над правым релингом то и дело поднимался гребень, заливая кружевной пеной зеленую палубу.
Вот уже четвертые сутки танкер дрейфовал, практически потеряв ход.
Коренной подшипник единственного гребного вала раскалился докрасна через сорок восемь часов после пересечения экватора, и старший механик потребовал заглушить силовую установку для проверки и, если возникнет необходимость, ремонта. Дункан Александер встал на дыбы, запретил отключать двигатель, отметая в сторону любые доводы как капитана, так и стармеха, и с великой неохотой согласился на сбавление оборотов.
Он приказал искать неисправность и вести ремонт на ходу.
Четыре часа спустя стармех обнаружил поврежденный и протекающий сальник в насосе принудительной смазки подшипника. Постоянное вращение вала даже на малых оборотах сильно сказалось на состоянии трущихся поверхностей, так что сейчас корпус «Золотого рассвета» потряхивала заметная вибрация.
— Надо перебрать насос, или сожжем всю цапфу, — наконец решился напрямую заявить стармех. — И вот тогда уж точно придется глушить машину, и не на пару часиков. Потребуется двое суток, чтобы прямо в море заменить вкладыши подшипника. — Стармех побледнел, у него дрожали губы, ибо он отлично знал репутацию Дункана, знал, с какой легкостью тот отбрасывал любого, кто осмелится встать на пути, — да еще отличался особой мстительностью и преследовал жертву, пока не уничтожал ее полностью. Однако страх за судно придал стармеху смелости.
Дункан Александер сменил тему:
— С какой стати насос вообще сломался? Почему никто не заметил этих признаков раньше? Это вопиющая халатность!
Уязвленный до глубины души, стармех выпалил:
— Если бы на борту имелась резервная помпа, мы бы переключились на аварийную систему и спокойно занялись техобслуживанием!
Дункан вспыхнул до корней волос, но отвернулся, не сказав ни слова. Модификации, на которых он лично настоял, лишили «Золотой рассвет» практически всех дублирующих систем; все, что угодно, лишь бы снизить затраты на строительство танкера.
— Сколько вам нужно времени? — Он остановился в центре каюты и гневно взирал на механика.
— Четыре часа, — мгновенно ответил шотландец.
— Хорошо. У вас есть четыре часа, и ни минутой больше, — угрюмо буркнул Александер. — А если не уложитесь, то сильно об этом пожалеете. Гарантирую.
Пока стармех глушил машину, перебирал и ремонтировал масляный насос, Дункан нервно топтался на мостике, третируя капитана.
— Мы потеряли слишком много времени, — кипятился он. — Надо наверстать!
— Вы требуете поднять обороты за верхний предел экономической скорости, — осторожно напомнил ему капитан.
— Мистер Рандл! Наш груз стоит восемьдесят пять долларов за тонну. На борту миллион тонн. И я требую наверстать упущенное время! — Дункан резким движением отмел в сторону любые возражения. — У нас контракт с жестким сроком доставки на рейд Галвестона. Весь проект, вся концепция транспортировки находится под угрозой. Вам что, об этом нужно напоминать? К черту расходы, я хочу вписаться в сроки!
— Да, мистер Александер, — кивнул Рандл. — Мы наверстаем задержку.
Через три с половиной часа на мостике появился стармех.
— Ну? — злобно накинулся на него Дункан, едва тот вышел из лифта.
— Насос починили, хотя…
— Что?
— Предчувствие у меня… Слишком долго оттягивали с этим подшипником… Я бы не советовал выходить за пятьдесят процентов мощности, пока не снимем вал…
— Я собирался приказать двадцать пять узлов, — смущенно признался капитан.
— Ох, не надо бы… — скорбно покачал головой стармех.
— Ваше место в машинном отделении! — резко оборвал его Дункан, кивнул Рандлу, чтобы тот отдал команду включить ход, после чего занял свое привычное место на открытом крыле ходового мостика. С высоты кормовой надстройки был отлично виден белый бурун, поднимавшийся от гребного винта. «Усы» кильватерного следа разошлись в обе стороны до самого горизонта. Дункан стоял на ветру, пока не опустилась ночь, а когда вернулся в каюту, там его поджидала Шантель. Она нетерпеливо поднялась с кушетки.
