Только последователи Ту Юэсэня, оставшиеся тонги из клана «Праведной руки», храня верность извечной предубежденности против любых иностранцев, давали сдачи. Они расстреливали тех китайских бизнесменов, которые, по их мнению, слишком сблизились с японцами. Одного такого пристрелили напротив отеля «Катэй» раньше, чем его русский телохранитель успел открыть ответный огонь. Люди Ту тоже отправляли посылки, но в них обычно были топоры. Если адресат не хотел внять предупреждению, точно такой же топор вскоре оказывался торчащим из его груди.
Штаб-квартира Кэмпэйтай располагалась но адресу Джесси-роуд, 76. В народе это место называли просто Дом 76. Именно отсюда по городу расходились волны террора, день ото дня становившиеся все более смертоносными. Были взорваны редакции семи газет, а персонал оставшихся забаррикадировался в своих зданиях и отказывался выходить, редакторы и журналисты спали на письменных столах. О новостях они узнавали по телефону, телеграфу или из записок, которые с завернутым в них камнем влетали в окна их кабинетов. Никто не входил и не выходил, иногда — годами.
Весь мир продолжал погружаться в безумие.
Гитлер вторгся в Чехословакию и «вернул» себе Судеты. По ночам звенели стекла, началась новая волна ужаса. Нацисты захватили Польшу. Британия, Франция, Австралия и Канада объявили Германии войну. Нацисты захватили Данию и Норвегию, Францию, Бельгию, Люксембург и Нидерланды. Япония вступила в альянс с Германией, невзрачный человечек с усиками щеточкой горделиво дефилировал по улицам Парижа, немецкие бомбы падали на Лондон, Саутгемптон, Бристоль, Кардиф, Ливерпуль и Манчестер. Несмотря на протесты со стороны Англии и Соединенных Штатов, японцы вторглись в Индокитай. Америка в третий раз избрала искалеченного полиомиелитом президента. Американцы в рамках ленд-лиза начали поставки оружия и оборудования Англии и Советскому Союзу. Великий муфтий Иерусалима выступил по берлинскому радио и поддержал проводимое нацистами уничтожение евреев. На Лондон был совершен массированный авианалет, который длился два дня и две ночи. Лишь благодаря какому-то чуду собор Святого Павла остался нетронутым. Непонятно зачем, Гитлер напал на Советский Союз. На груди и спинах европейских евреев появились желтые звезды. В маленьком польском городке, в герметично закрытой комнате, из баллона был выпущен газ. Немцы взяли Киев и убили 33 771 человека с желтыми звездами на одежде. Пала Одесса. Пал Харьков. Пал Севастополь. Пал Ростов. Но Москва и Ленинград устояли. Все это время американцы держались подальше от «европейской» войны.
В июле 1940 года предатель Ван Цзинвэй опубликовал «черный список», и снова начались убийства.
Одновременно с этим японцы закрыли все китайские игровые дома и курильни опиума, а вместо них открыли собственные. За одну неделю Цзян потеряла три своих заведения, которые располагались за пределами Французской концессии, но считала, что ей еще повезло, поскольку у нее сохранилось главное, «У Цзян», расположенное через дорогу от «Парижского дома» семьи Коломб. И все же она не могла долго сдерживать внутри себя ту ярость, которую испытывала в связи с поведением оккупантов. Много раз ей хотелось выплеснуть наболевшее сестре, но она неизменно сдерживала себя. Мать избрала ее, чтобы управлять благосостоянием семьи и войти в Договор Бивня, но уж больно тяжелые времена наступили сейчас. Май Бао за всю жизнь не пришлось пережить ничего подобного. А она была гораздо, гораздо более темпераментна, чем мать.
— Здесь вам не какая-нибудь вонючая японская забегаловка, где подают похлебку с лапшой, — гневно бросила она пьяному японскому офицеру.
Тот скорчил недовольную рожу и махнул своему толмачу, который услужливо перевел слова прекрасной мадам.
— А ты не гейша, — небрежно обронил офицер и рассмеялся собственным словам.
Прежде чем переводчик успел открыть рот, Цзян, которая узнала слово «гейша», выпалила:
— Никогда не поверю в то, что свинья вроде тебя когда-нибудь имела дело с настоящей гейшей! — Она перевела взгляд на переводчика и добавила: — Ты ведь толмач? Так переведи!
Переводчик повиновался.
Японский офицер внезапно покраснел, а потом прокричал нечто невразумительное. Переводчик ответил быстрым и глубоким поклоном. Было понятно, что он извиняется. Но Цзян этого было мало.
— Скажи своему начальнику, что он находится на территории Французской концессии. Здесь у него нет никакой власти. Тут он должен платить за услуги, которые я либо предоставлю, либо не предоставлю ему — по моему собственному разумению. Повторяю, это уважаемое заведение «У Цзян», а не дешевая токийская обжираловка.
Японец ушел в гробовом молчании, а Цзян удалилась в личные апартаменты, злясь на саму себя. Она вспылила, не сумела сохранить контроль над собой, что недопустимо во время войны и тем более когда твоя сторона проигрывает. К тому же у нее имелись обязательства по отношению к Договору Бивня.
Через несколько месяцев Иностранный сеттльмент потрясло известие об отъезде всех английских и американских военных. Их отправляли на фронт. В июле 1940 года, на следующий день после капитуляции Франции, Французская концессия перешла под контроль правительства Виши[25]. Еще через день американцы эвакуировали на родину всех женщин и сотрудников торговых фирм за исключением руководящих. Большая часть иностранных компаний перевела головные конторы в Гонконг.
Многие британские семьи игнорировали уговоры своего правительства вернуться домой и оставались в Шанхае, не желая расставаться с сибаритским образом жизни на Востоке. В Городе-у-Излучины-Реки, окруженные десятками слуг, они словно сыр в масле катались, а вот в Англии такое мог позволить себе далеко не каждый.
«Все они очень скоро пожалеют, что не уехали», — думал Конфуцианец, поглаживая кончиками пальцев древнюю рукопись, лежавшую перед ним на столе. Он знал историю Договора Бивня лучше, чем кто-либо другой. Когда открылся второй портал, Конфуцианец ни на секунду не усомнился в том, что Человек с Книгой это именно он сам. Точнее, с книгами. Он являлся обладателем редчайшего собрания из двадцати самых ценных конфуцианских текстов, известных под общим названием «Аналекты». Из поколения в поколение Конфуцианцы, входящие в Договор Бивня, бережно хранили его и из рук в руки передавали своим преемникам. Но сейчас перед ним лежал другой, еще более редкий манускрипт, существовавший в единственном экземпляре и внушавший Конфуцианцу уверенность в том, что он и есть Человек с Книгой. В этой книге оставлял записи каждый Конфуцианец на протяжении веков. В ней содержались детальные описания каждого Резчика, каждой Цзян и каждого Телохранителя, когда-либо принесших клятву верности заветам Первого императора. Конфуцианцы оставляли здесь также свои размышления, впечатления и даже глубокие сомнения относительно всей этой затеи с Бивнем. К примеру, Конфуцианец со Священной горы был уверен в том, что Первый император начисто выжил из ума.
