Через несколько дней на горизонте показались вершины мыса Фрио, рисовавшиеся на голубом небе, а вслед за тем взорам путешественников представился живописный форт Санта-Круц.
Широкая бухта Рио-де-Жанейро открывала перед ними окаймленную зеленью панораму; таможенные чиновники почтительно встретили и осмотрели украшенный флагами паровой бриг известного и везде чтимого князя Монте-Веро, а Маргарита с радостными слезами обнимала свое изумленное дитя.
Переждав ночь близ укрепленного острова, «Германия» вошла следующим утром в бухту. Император Педру, извещенный о прибытии князя, поспешил в роскошной гондоле навстречу своему другу, которого давно не видел. Радость дона Педру была искренней. Он заключил сошедшего на берег князя в объятия, и зрелище это было поистине трогательным.
Все находившиеся в бухте корабли подняли флаги расцвечивания; широкая, расположенная амфитеатром набережная наполнилась любопытными, приветствовавшими князя Монте-Веро. Его встречали, как любимого брата императора, и радость от столь теплой встречи была тем сильнее, чем менее Эбергард ожидал ее.
Потрясенный таким приемом, князь едва мог преодолеть свое волнение. Мартин же, стоя в сторонке, самодовольно улыбался, будто заранее все это предвидел. Обе дамы были обрадованы и смущены искренними и задушевными словами, которыми император приветствовал их.
На берегу наших путешественников ожидали придворные экипажи, которые доставили их во дворец князя, откуда, отдохнув, они должны были отправиться в свое имение.
Члены императорской семьи нанесли визит Эбергарду и его дочери и осыпали их всевозможными ласками. Дон Педру, несмотря на заботы, причиненные ему войной с Парагваем, был исполнен радости и повторял князю Монте-Веро, что встреча с ним доставляет ему такое удовольствие, какого он давно не испытывал. Императрица Тереза, повсюду чтимая как благодетельница всей страны, искренне полюбила Маргариту; разъезжая с ней и Жозефиной по улицам и окрестностям Рио, она показывала им достопримечательности бразильской столицы.
Можно себе представить, что испытывала некогда безродная и бездомная Маргарита, видя себя рядом с императрицей, так любовно и заботливо к ней относившейся. Она живо вспомнила то время, когда, сидя на камне у дороги в тихую ночь, пела:
Meine Mutter hab'ich nicht gekannt,
Keinen Vater hab'ich nicht gekannt.
О lieber Gott, bin so allein,
Kein Herz ist mein!
Ich hatte nie ein Vatterhaus,
Man stiest mich in die Welt hinaus
О lieber Gott, bin so allein
Kein Herz ist mein!
Du lieber Gott, der Alles giebt,
Gieb ein Seele, die mich liebt!
Auf wetter Welt, bin ich allein,
Kein Herz ist mein![2].
Она нашла теперь отца и узнала, кто ее мать, горе было забыто; она нашла сердце, любившее ее и принадлежавшее ей… но будет ли полно ее счастье, суждено ли ей, после стольких испытаний, снова увидеть своего милого и уже не разлучаться с ним?
Она не смела питать этой надежды и потому радостные для всех дни омрачила тайная печаль, которую Маргарита скрывала так тщательно, что даже Эбергард не подозревал о ней. Поскольку она была дочерью князя, все называли ее княжной. Смущенная Маргарита кротко просила приближенных не называть ее так; большая часть ее жизни прошла в лишениях и нищете, хотя в том не было никакой ее вины.
Маргарите предстояло еще привыкнуть к столь разительным переменам в своей жизни, к этому внезапно обрушившемуся на нее счастью; прошлое еще свежо было в памяти и заставляло ее по-братски протягивать руку помощи всем бедным и обездоленным. Как мы видим, жизненные испытания оказали на нее благотворное воздействие.
Морское путешествие не повредило здоровью Сандока, и после нескольких дней отдыха можно было продолжить путешествие в Монте-Веро.
Мартин с частью команды корабля должен был доставить тело графини водой, а Эбергард со своими близкими и прислугой предпочел отправиться в Монте-Верв на лошадях, чтобы дочь и внучка могли дорогой составить себе представление о роскошной растительности девственных лесов Бразилии. С помощью управляющих, поспешивших к ним навстречу, он позаботился обо всем необходимом для такого путешествия и с радостью видел живой интерес Маргариты и Жозефины ко всей этой необычной для них природе.
Дорога, извиваясь вдоль морского берега, проходила через оживленный Рио-Веро, дальше тянулись сахарные и кофейные плантации, поля хлопчатника, деревни, фабрики, рудники, и везде чернокожие работали с белыми так мирно и прилежно, что впечатление, оставленное этими провинциями, было в высшей степени отрадно.
Повсюду их встречал теплый и искренний прием, в котором, при всей непринужденности, чувствовалось глубокое уважение, так что для Маргариты и Жозефины эта заключительная часть путешествия могла считаться торжественным приездом на новую родину. Встречавшиеся им пейзажи не могли наскучить, потому что отличались большим разнообразием; поля и деревни свидетельствовали о полном довольстве жителей; старики и молодежь, выходившие встретить князя, рассыпали перед ним цветы и зеленые ветви. Но самый трогательный прием ожидал княжескую семью впереди.
Наступал уже вечер, когда отдаленный пушечный гром, прозвучавший в ночной тишине, заставил женщин вздрогнуть, а князя — рассмеяться их испугу: то были приветственные салюты, посылаемые им из Монте-Веро; еще несколько минут, и взорам путешественников, выехавших из леса на открытое место, представился величественный замок, окруженный цветущими террасами; фоном ему служили темные вершины густого леса. На зубцах башен замка реяли флаги, у ворот толпились служащие и колонисты, громадный фонтан бил сотнями тысяч искрящихся брызг.
Маргарита и Жозефина приостановили лошадей и как зачарованные смотрели на волшебную картину, открывшуюся им.
— Это ваша новая родина, дети мои! — промолвил князь, тронутый таким восторженным приемом.
Радостные крики зазвучали в воздухе, молодые девушки и дети махали букетиками цветов. Конюхи приняли лошадей и помогли дамам спешиться.
Эбергард взял Маргариту и Жозефину под руки и повел их через расступившуюся толпу, с улыбкой кивая налево и направо своим верноподданным. Поднявшись на ступени, он несколькими словами поблагодарил собравшихся; это же сделала и Маргарита, глубоко растроганная встречей. У Жозефины блестели глаза: такого великолепия ей еще не доводилось видеть.
А кругом действительно было на что посмотреть и чем полюбоваться! Террасы были украшены гирляндами цветов и расцвечены огнями, с башен замка взлетали в темнеющее небо ракеты, возвещающие о благополучном возвращении любимого господина.
