– О, угрызения совести, угрызения совести! – прошептал он.
Капитан заперся на ключ в своем кабинете. В течение нескольких часов он сидел погруженный в думу, неподвижный, с остановившимися глазами, опустив лицо на руки, и плакал от злости. Потом он встал и начал быстрыми и неровными шагами ходить по комнате, комкая в руках бумаги, разбросанные на столе, и из сдавленной груди его вылетали восклицания, похожие не то на жалобы, не то на гнев.
– О, угрызения совести… угрызения совести… – повторил он сдавленным голосом.
Кровавая ли тень генерала барона де Рювиньи вставала перед ним и упрекала за свою смерть, за поруганную честь, за жену, за похищенное состояние? Или душа капитана Гектора Лемблена так загрубела, что расшевелить ее нужны были более ужасные угрызения совести, чем воспоминание о первом преступлении, которое он усугубил, овладев женою и состоянием генерала, – потому что только после смерти Марты им овладели таинственные мучения и ужасная тоска, перевернувшие всю его жизнь и всецело поглотившие его.
Какое же новое преступление совершил этот человек?
Весь день прошел для него в страшной борьбе, окончательно обессилевшей его.
Когда наступил вечер, капитан не знал еще, хватит ли у него мужества отправиться к майору Арлеву. Какое-то предчувствие явилось у него, что он идет на новую пытку, но любопытство, жажда неизвестного подталкивали его принять приглашение майора.
– Ну что ж! – сказал он себе. – Я должен поступить так… это необходимо. Быть может, загладив, хоть и поздно, свою вину, я обрету душевный покой.
И, движимый этой мыслью, капитан Гектор Лемблен оделся к восьми часам и приказал подать себе карету. Ровно в девять он явился к майору Арлеву.
Майор по приезде своем в Париж поселился в маленьком отеле на углу предместья Сент-Онорэ и площади Бово. Швейцар в ливрее, обшитой множеством галунов, распахнул обе половинки ворот перед экипажем капитана, который въехал во двор. Два ливрейных лакея опустили подножку коляски Гектора Лемблена и взяли его визитную карточку.
– Ах, – сказал один из лакеев, взглянув на карточку Гектора, – граф ожидает вас, сударь.
Майор Арлев был, следовательно, граф.
Капитан, выйдя из экипажа, последовал за слугою, который, поднявшись по ступенькам подъезда, проводил его в первый этаж отеля.
Это было уютное жилище, какие одни только женщины умеют устроить в несколько дней. Лестница была украшена цветами и померанцевыми деревьями, стены расписаны живописью наподобие помпейских вилл.
Капитан прошел через зимний сад и остановился у входа в хорошенький будуар, освещенный алебастровой лампой, спускавшейся с потолка; в будуаре он застал старика и молодую женщину.
Старик был не кто иной как граф Арлев, русский майор. Что же касается женщины, сидевшей рядом с ним, то едва капитан взглянул на нее, как вздрогнул и остановился пораженный. Она была замечательно красива, и в ее красоте было что-то чарующее и неземное, так что Гектор Лемблен смутился. Но сколько он ни всматривался в черты этой женщины, они не могли напомнить ему мужественных черт генерала Рювиньи.
Майор, увидав вошедшего капитана, встал и подошел к нему.
– Благодарю вас, капитан! Вы точны, как истый воин, – сказал он, взглянув при этом на стенные часы, стрелка которых указывала ровно девять часов.
Капитан вошел нетвердой поступью, точно, увидав эту женщину, он лишился последнего рассудка, и без того сильно расстроенного; он пробормотал несколько слов приветствия и сел в кресло, которое ему придвинул майор.
Молодая женщина посмотрела на него своим сверкающим взором и молча ответила на его поклон.
– Капитан, – спросил майор, указывая на молодую женщину, – не находите ли вы, что эта госпожа похожа на генерала?
Капитан не знал, что ответить.
– Действительно… мне кажется… это возможно… – пробормотал он.
Молодая женщина была одета во все черное, и на одной ее руке была надета черная перчатка, что чрезвычайно удивило Гектора Лемблена.
– Капитан, – продолжал граф Арлев, – сегодня утром вы отказались сопровождать нас в замок Рювиньи, не правда ли?
Эти слова привели в окончательное смущение капитана.
– Да… действительно… не знаю… – пробормотал он.
– Ах, – сказала Дама в черной перчатке, устремляя на него свои голубые глаза, обладающие могущественным и таинственным обаянием, – вы не имеете права отказать нам.
– Я поеду, – ответил тогда Гектор.
В согласии его слышалась покорность раба воле господина. Капитан пробыл больше часа в будуаре Дамы в черной перчатке.
Что произошло в этот час, показалось капитану каким-то смутным сном, истинный смысл которого не поддавался его пониманию. Он говорил и слушал, не отдавая себе отчета. Капитан Гектор Лемблен весь отдался обаянию женщины, которая околдовала его и поработила, ловил каждое движение ее губ и начинал испытывать первые приступы той роковой любви, которая уже давно овладела сердцем юного Армана, сына полковника Леона.
Бой стенных часов вывел капитана из его нравственного оцепенения.
Было десять часов; он встал и простился.
– Итак, капитан, – сказал ему майор, – послезавтра утром мы поедем в Рювиньи.
– Я буду ждать вас.
Капитан почтительно поклонился Даме в черной перчатке и в сопровождении майора, проводившего его до конца лестницы отеля, шел неровным шагом, как человек, находящийся в состоянии опьянения.
– Домой! – крикнул он кучеру.
Майор вернулся в будуар, где его ждала Дама в черной перчатке, и эти два лица, которых мы уже видели на площади Св. Михаила, в старом доме, казавшемся необитаемым, остались с глазу на глаз.
– Мой добрый Герман, – сказала молодая женщина, смотря на майора Арлева, – человек, вышедший отсюда, великий преступник.
– Совершенно верно, – согласился майор.
– Он совершил еще более тяжкое злодеяние, чем то, за которое я хочу преследовать его без пощады: он убил свою жену.
Майор выразил свое удивление и ужас.
– В замке Рювиньи, – продолжала Дама в черной перчатке, – где мы уже приготовили все, чтобы разыграть ужасную комедию, жертвой которой будет он, мы получим доказательства того, о чем я говорю.
– Откуда вы их достанете?
– Мой бедный друг, – продолжала молодая женщина, холодно улыбаясь, – вы юны и неопытны, несмотря на седые волосы. Разве вы не заметили, что я произвела на этого человека странное обаяние благодаря силе, которой обладает мой взгляд? Вы не догадываетесь, что этот человек полюбит меня через неделю и упадет к моим ногам, с мольбою простирая ко мне руки?
– Верю, – сказал майор с убеждением.
– Ну, так разве женщина не может заставить человека, который ее любит, открыть ей все тайны своего сердца, тайны, которые доведут его до эшафота?
