— Если получится со спасением, то доля капитана будет по-прежнему ваша, — пообещал Николас и поблагодарил, коснувшись его плеча. — Проверьте, пожалуйста, как там дела с подготовкой буксирного троса.
Дэвид готов был уйти с мостика, однако Ник его остановил.
— К нашему приходу там будут царить ветра, которые вам и не снились в самом жутком кошмаре, — не забывайте об этом.
— Телекс! — выкрикнул Трог. — «Рассвет» ответил на наше предложение.
Николас зашел в радиорубку и прочел первые строчки сообщения:
«Предлагаем посуточный контракт на буксировку судна до галвестонского рейда…»
— Мерзавец! — прорычал Николас. — Вздумал играть со мной в игры, а сам сидит в зубах урагана с моим сыном на борту! — Он в бешенстве ударил кулаком о ладонь. — Ладно! Мы тоже играть умеем. Соедините меня с руководителем береговой охраны в Форт-Лодердейле — пусть выходит на аварийную частоту, я буду говорить открытым текстом.
Лицо Трога осветилось злорадством, и он защелкал переключателями.
— Полковник Рамзден, — сказал Николас, — говорит капитан «Колдуна». Лишь мой спасательный буксир может поспеть к «Золотому рассвету» до прохождения «Лорны». Кроме того, я, наверное, единственный на восточном побережье Америки, кто обладает мощностью в двадцать две тысячи лошадиных сил. Если капитан «Золотого рассвета» не примет открытую форму Ллойда в течение ближайших шестидесяти минут, я буду вынужден заняться вопросами безопасности моего собственного суда и его команды, укрывшись в ближайшем порту, — и тогда у вас на руках останется миллион тонн высокотоксичной сырой нефти, которые сейчас бесконтрольно дрейфуют в ваших территориальных водах, поджидая урагана.
Руководитель береговой охраны был человеком, привычным к тяжелой мантии ответственности на своих плечах. Размеренным и спокойным тоном он ответил:
— «Колдун», оставайтесь на связи, я напрямую буду говорить с «Золотым рассветом» по шестнадцатому каналу.
Николас знаком приказал Трогу подбавить громкости, и они стали слушать беседу Рамздена с капитаном «Золотого рассвета».
— В том случае, если ваше судно войдет в территориальные воды Соединенных Штатов без возможностей к маневру или в отсутствие буксира, способного осуществить управление, я буду вынужден приданной мне властью арестовать судно и принять те меры к предотвращению загрязнения наших вод, какие сочту нужным. Должен предупредить, что в число таких мер входит также полное уничтожение вашего груза.
Десятью минутами позже Трог распечатывал телекс, направленный Дунканом Александером лично Николасу Бергу, в котором он принимал открытую форму Ллойда и просил без промедления взять «Золотой рассвет» на буксир.
Сообщение заканчивалось следующей фразой:
«По моим оценкам, мы пересечем границу глубин в сто саженей и войдем в территориальные воды США в течение ближайших двух часов».
Пока Николас читал телекс, стоя в защищенном крыле мостика, ветер вдруг попытался выхватить листок из рук и плотно прижал хлопчатобумажную рубашку к груди. Ник вскинул голову и увидел, что ветер резко поменял направление к востоку и уже начинал когтить гребни волн. Закатное солнце обильно истекало кровью на поддернутые шторы перистых облаков, которые занавесили небо от горизонта до горизонта.
Ну вот, Николас сделал все, что мог. «Колдун» шел самым полным ходом, команда деловито занималась подготовкой к буксировке… Теперь оставалось только ждать, но именно это было труднее всего.
Темнота наступила быстро, однако в последних проблесках света нетерпеливым зверем уже поднимался на южном горизонте мрачный гороподобный силуэт. Словно завороженный, Николас смотрел на него. Наконец ночь смилостивилась и спрятала страшное лицо «Лорны» за своим покрывалом.
Ветер взбудоражил поверхностные слои Гольфстрима, превратив течение в сумятицу волн. Он дул не постоянно, а, напротив, налетал шквальными порывами, и тогда дождевые капли пулями осыпали стекла ходового мостика.
Тьма стояла кромешная — ни звезд на небе, ни каких-нибудь огоньков, — и «Колдун» потряхивало на воде, позабывшей, что такое порядок.
— Барометр резко подскочил, — вдруг подал голос Дэвид Аллен. — На целых три миллибара, у нас вновь 1005.
— Барическая ложбина, — мрачно сказал Николас. Классический случай урагана, как по учебнику: узкий поясок высокого давления, служивший границей внешнего кольца исполинской вращающейся спирали истерзанного воздуха. — Мы идем внутрь.
Словно в подтверждение его слов тьма расступилась, небеса вспыхнули огнем тлеющего угля, и море зарделось красным светом, как если бы над ним распахнули дверцу в пылающую топку.
Никто на мостике «Колдуна» не произнес ни слова; люди подняли лица и благоговейно уставились в небо, будто находились на молитве в кафедральном соборе. Над ними проносилось низкое облако — облако, которое горело и сияло зловещим, жутким пламенем. Свет медленно угас, обрел нездоровый бледно-зеленый оттенок, напоминавший мокрую гниль на порченом мясе. Первым заговорил Николас:
— Маяк дьявола… — Ему хотелось объяснить, разогнать суеверный ужас, объявший команду. Они наблюдали всего лишь оптическое явление: лучи солнца, миг назад зашедшего за горизонт, отразились от штормовых туч и упали на море сквозь тонкую облачность барической ложбины. Почему-то Ник не мог найти правильных слов, чтобы сорвать мистический покров с атмосферного феномена, который был частью морского фольклора — зловещий, погибельный маяк, который звал к себе обреченное судно.
Странный свет медленно угас, сделав ночь еще темнее и наполнив сердца мрачными предчувствиями.
— Дэвид… — Николас быстро прикинул, чем бы отвлечь людей. — Радарный контакт установлен?
Молодой моряк с видимым усилием пришел в себя и шагнул к экрану.
— Локатор вконец запутался, — сказал он глухим, подавленным голосом, и тогда Николас сам решил приглядеться.
Вращающаяся полоска подсвечивала на своем пути вихрящуюся массу ложных отражений от неспокойного моря и так называемых штормовых засветок, вызванных электроразрядами в надвигающихся грозовых тучах. Впрочем, контуры Флоридского полуострова и ближайших островов Большого Багамского архипелага были, как всегда, четкими и опознавались немедленно. Они вновь напомнили Николасу о невероятно стесненной обстановке, в которой ему придется маневрировать своим буксиром и чудовищно огромным призом.
В месиве ложных сигналов и прочего шума опытный глаз Ника выделил более плотное пятнышко, находившееся почти на краю выставленного диапазона дальности. Он внимательно понаблюдал за ним в течение как минимум полудюжины оборотов антенны, и с каждой разверткой оно становилось яснее и четче.
