class="p1">Рачковский и Трубников досиделись до чая, коим решил угостить их Севастьян. На стол хозяин поставил прошлогодние солёные грузди, белые, с аппетитно выглядевшими кромками шляпок, варёное мясо оленины, несколько малосольных хариусов.
— Отведайте, гости дорогие, угощения, чем богат, тому и рад, откуда ж было знать, что мой дом посетят господа иркутские, знал бы, так чего ещё приготовил, — промолвил Севастьян, в завершении нарезая ножом хлеб.
— Чего ж тут ещё выставлять, и так хороша закуска, свежая и сытная. Нет, в этих краях с голоду умереть никак не можно, если не лениться. При таком угощении и про ужин можно забыть на постоялом дворе, — улыбнулся Трубников.
— И водка имеется, если желаете. — Севастьян предложил, а сам засомневался, стоило ли господам предлагать выпивку, как себе равному, оно и рассерчать могут.
— А чего же не приложиться, если имеется. — Рачковский кивнул в знак согласия.
Водку пили, но добавили её гости лишь в чай и немного, чему Севастьян удивлялся — впервые видел таковое использование. Гости же поясняли: оно и так достаточно, а согревает и здоровью не вредит.
— А если б к этому чаю лимончик нарезать, да окунуть его в чашку, так цены не было б напитку, уж очень полезная вещь, — пояснил Трубников.
Где ж было взять Севастьяну лимон, он в жизни его не видел и не знает ни вкуса, ни запаха его, а оттого и промолчал, будто пропустил мимо ушей про экзотический фрукт. Разве что слышал, есть такой, и больше в царских палатах, боярских и дворянских хоромах на столы выставляется.
Трубников мелкими глотками пил чай, которому посчитал достаточно читать хвалебную оду, следовало говорить по делу:
— Так вот, Севастьян Михайлович, с вами разрешили, нашли общее понимание, завтра же с утра и оформим на вас доверенность. Народ местный знаете, так что, не мешкая, подобрать следует двух-трёх человек, объявите им, какими полномочиями наделены и от чьего имени, бумагу покажите, дабы не сомневались.
— Да что ж вы, Кондрат Петрович, всё меня по имени и по отчеству-то да на вы кличете, не велик родом, чтоб так уважительно обращаться. Зовите Севастьяном.
— Как в народе говорят: назови хоть горшком, только в печь не сажай, — рассмеялся Трубников. — Ну, коли просьба такая, так и быть тому, Севастьян. Одну половину начала сверстали, дело за второй.
— И вторая сладится, подберу людей добрых, и двинем искать сокровища, — отозвался Севастьян.
— Всё так, но нужны два поисковых отряда. Один возглавишь ты, второй должен от имени Кузьмы Гавриловича. — Трубников наклонился в сторону Рачковского, занятого нарезкой малосольной рыбины. — Подумай, прежде чем назвать имя человека, которому ты мог бы довериться как себе, честному, благородному, не замаранному в сомнительных делишках.
Рачковский положил рыбью дольку в рот и посмотрел на Севастьяна:
— Личность должна быть по натуре надёжной, уравновешенной, жизнь повидавшей, бывалой, грамотёшкой хотя бы малой владеть. На него, как и на тебя будет оформлена бумага, станет моим доверенным лицом, с такими же полномочиями, как озвучил Кондрат Петрович.
— Так сразу и не скажу, подумать след.
— А ты подумай, подумай, спешка плохой советчик, народ здесь не избалованный, так среди надёжных людей понадобится лучший.
Севастьян перебрал в памяти жителей: «Все заслуживают внимания, с давних пор обжились в таёжном селе, прошли трудности, испытали нужду. Назвать Сохина или Сушкова? Оба стоящие, охотники опытные, как и я, много сопок ногами перемеряли, при нужде человека в беде не оставят… Нет, этих мужиков лучше в свой отряд пригласить. А что, если предложить Окулова? Чего, личность стоящая, как-никак мещанин, он же из самого Тамбова. Честности ему ни у кого не занимать, у самого чрез край. Да, конечно, Окулов! Чего тут далее гадать-думать».
— Есть такой человек, могу за него голову на плаху положить, аккурат подойдёт и, думаю, не откажется, если интересом его займёте.
— Кто ж таков? — Рачковский отложил еду и проникся всем вниманием услышать кандидатуру будущего доверенного лица.
— Окулов. Зиновий Окулов — тамбовский мещанин, человек дюже обязательный, лучшего не сыщите.
— Ого, как сказал, — удивился Кузьма Гаврилович. — Гляди-ко, фамилию эту мы уже слышали из уст исправника, и ты вот о нём хлопочешь, ручаешься, знать, и вправду человек надёжный. Завтра, не откладывая, сведёшь нас с ним, побеседуем. Но нужно, чтоб и люди за ним пошли, вот так же двое-трое, не более.
— Пойдут, за этим пойдут, — уверил Севастьян.
— Пока этого мещанина не видел, но хочется верить в надёжу его.
— Не сомневайтесь, пойдут за ним люди, подберёт, кого надобно.
— Ну и ладно, дай Бог. — Рачковский глянул на образа и перекрестился.
Трубников положил руку на плечо хозяину избы и тоном, не вызывающим сомнений, произнёс:
— Если всё сложится, золото обнаружим где, работы развернём, ты, Севастьян, поверь, по-иному заживёшь, уважаемым человеком в Олёкминском округе станешь, а может, в губернии, а то и по всей Сибири-матушке. Великое дело задумано, с великой надеждой и виды имеем.
Эти слова Севастьяна окончательно уверили в добрых намерениях господ, и, чтобы они не имели сомнений в открытии мест золотых залежей, решился показать самородок, хотелось доказать успех предпринятого похода.
— Поиски ожидаются не напрасными, знаю я место с золотыми камнями, никто среди наших охотников не был там, окромя меня.
Рачковский и Трубников от такого признания Севастьяна оживились, смотрели на парня. Трубников спросил:
— Так ты ведаешь, где имеется золото?.. Не лукавишь?..
— Да как можно, Кондрат Петрович, как можно так думать. Вот вам крест. — Севастьян перстами сделал ото лба до пупа и с правого плеча на левое крестное знамение. — Знаю речку с золотыми запасами, ноне был там, почему и обратился к исправнику оказать содействие, ан нет, не позволил, нет у меня возможностей, говорит, по разным причинам. А скрытно брать золото с речки всё одно что жуликом значиться.
Севастьян поднялся из-за стола и обратился к Трубникову:
— Извольте потревожить вас, Кондрат Петрович, пересядьте с табуреткой чуть поодаль.
Трубников удивился просьбе, но подчинился — сдвинул табурет и вновь присел, ждать, чего хочет хозяин.
Севастьян открыл крышку погребка, спрыгнул в нутро и скрылся, копошился и вскоре показался вновь, держа в руке свёрток. Закрыл крышку, подсел к столу, пододвинулся ближе и Трубников.
Севастьян развернул суконную тряпицу, и тут гости увидели самородок золота, при виде его у них округлились глаза.
— С той самой реки, что ноне на ней был. — Севастьян держал золото на ладони и улыбался.
Самородок подержали в своих руках и Рачковский с Трубниковым, у обоих глаза горели неподдельной и искренней радостью, а больше удивлением, первым высказал своё мнение Трубников:
— С известной тебе речки, говоришь, стоящая находка, весьма стоящая!
