— В камере размером двенадцать квадратных футов все лучше, чем в гробу шести футов в длину и двух в ширину.
— Как бы ни был тесен гроб, мертвому в нем всегда удобно.
— Стали бы вы сейчас столь же настойчиво просить о смерти, как тогда, когда я видел вас в последний раз?
Сеит-Эрмин пожал плечами.
— Нет, — ответил он, — некогда я ненавидел жизнь, теперь я стал к ней безразличен; и потом, коль скоро вы за мной послали, значит, наступил и мой черед.
— Наступил ваш черед? Какой именно? — спросил Фуше.
— Но раз покончили с герцогом Энгиенским, с Пишегрю, с Моро и Кадудалем, мне кажется, что по прошествии трех лет наступила пора покончить и со мной.
— Дорогой господин Сент-Эрмин, — ответил Фуше, — когда Тарквиний отдавал свои приказания Сексту, он не вырывал сорняки в огороде, а сшибал головы повыше[181].
— Как прикажете понимать ваш ответ? — спросил Гектор, краснея. — Моя голова находится слишком низко, чтобы ее снесли с плеч?
— Я вовсе не хотел задеть вас, господин де Сент-Эрмин, но признайте, что вы — не принц крови, как герцог Энгиенский, не покоритель земель, как Пишегрю, не великий полководец, как Моро, не знаменитый бунтовщик, как Жорж.
— Вы правы, — опустил голову Гектор, — я — ничто перед теми, кого вы назвали.
— Но, — продолжал Фуше, — исключая принца крови, вы можете стать любым из них.
— Я?
— Безусловно. Разве с вами во время вашего заключения обращались как с человеком, который никогда не выйдет из тюрьмы? Разве все это время пытались сломить ваш дух, отравить душу или разбить сердце? Разве вам не предоставляли все, о чем вы просили? Такие три года, какие провели в тюрьме вы, — вовсе не наказание, а дополнение к вашему образованию, и если учесть, что природа предназначила вам быть мужчиной, то вам только и недоставало этих трех лет испытаний.
— Но в конце концов — нетерпеливо воскликнул Сент-Эрмин, — ведь я же приговорен к какому-то наказанию? К какому?
— Вы должны пойти в армию простым солдатом.
— Это понижение в звании.
— А какое звание было у вас среди ваших грабителей дилижансов?
— Что?
— Я спрашиваю, кем были вы среди Соратников Иегу?
Гектор опустил глаза.
— Вы правы, — сказал он, — я был простым солдатом.
— И гордитесь этим, господин Сент-Эрмин: Марсо, Гош, Клебер начинали простыми солдатами и стали великими генералами; Журдан, Массена, Ланн, Бертье, Ожеро, Брюн, Мюрат, Бесьер, Монсей, Мортье, Сульт, Даву, Бернадот, нынешние маршалы Франции — почти все начинали как простые солдаты; начните, как они, и вы закончите так же.
— Но будет отдан приказ не повышать меня в звании.
— Вы заставите своих начальников передумать. Совершая блистательные подвиги.
— Я буду вынужден служить правительству, которое не питает симпатии к моей семье и не может питать ее ко мне.
— Признайтесь, что в пору, когда вы грабили дилижансы в Вернонском лесу, вы еще не имели возможности утвердиться в своих симпатиях и антипатиях; вы подчинялись семейной традиции, а не разумному мнению. С тех пор как вы в тюрьме, как познакомились с уроками прошлого и узнали перспективы будущего, вы должны были заметить, что старый мир рухнул и на его обломках вырастает новый мир. От королевского трона до самого последнего армейского чина, от первых чиновников магистрата до последнего деревенского мэра — всюду вы видите только новые лица; да и в вашей семье подобное деление тоже произошло: ваш отец и оба ваши брата живут в прошлом, вы же принадлежите новому миру; и то, что происходит в вашем сознании в то самое мгновение, как я произношу эти слова, убеждает меня в моей правоте.
— Я вынужден признаться, господин Фуше, что в ваших словах есть много верного, и в той мере, в какой Людовик XVI и Мария-Антуанетта были представителями старинных родов и старой эпохи, в той же мере Бонапарт и Жозефина, оба захудалого рода, являются представителями нового времени.
— Я доволен, что не ошибся; как я и предполагал, вы — умный человек.
— Могу ли я, чтобы окончательно стереть следы прошлого, поступить на службу под вымышленным именем?
— Да, вы не только можете взять другое имя, но и имеете право выбрать род войск, в котором будете служить.
— Благодарю вас.
— Есть ли у вас какие-либо предпочтения?
— Никаких; по какому бы пути я ни пошел, я вынужден буду стать пылью на ветру.
— Зачем же позволять ветру нести себя, когда можно пойти против ветра? Хотите, я дам вам совет, в каком роде войск вам лучше служить?
— Пожалуйста, дайте.
— Мы вот-вот вступим в ожесточенную схватку с Англией, в морскую схватку. Будете выбирать — поступайте на флот.
— Я подумаю, — сказал Гектор.
— У вас в семье есть предшественники: пятеро из ваших предков, носивших то же имя, что и вы, начиная с Эле де Сент-Эрмина, начальника эскадры в 1734 году, занимали заметные должности на флоте; брат вашего отца был даже капитаном корабля, и вы это знаете лучше других, поскольку в возрасте четырнадцати лет служили под его началом в качестве ученика лоцмана и юнги; когда вы завербуетесь на судно, вы уже наполовину будете знать корабельную службу.
— Раз вы так хорошо осведомлены о том, что в течение полутора веков происходило в нашей семье, не могли бы вы сообщить мне, что сталось с моим дядей? Ведь в течение трех лет, пока я был в тюрьме, я был отделен от всего мира.
— Ваш дядя, верный слуга короля, подав в отставку после смерти герцога Энгиенского, уехал в Англию вместе с обеими вашими кузинами.
— Через сколько дней я должен поступить на службу?
— А сколько времени понадобится вам, чтобы вернуться домой и уладить все дела?
— Мои дела будут быстро улажены, ведь я предвижу, что мое состояние конфисковано.
— Ваше состояние всецело в вашем распоряжении; и если ваш управляющий вас не обкрадывает, вы обнаружите в ящике стола вашу ренту за три года. Три тысячи франков — хорошее начало для того, чтобы служить матросом.
— Господин Фуше, из того, что вы сказали, следует, что я чрезвычайно многим обязан вам. А между тем я ума не приложу, как вас отблагодарить. Примите в расчет волнение, в какое меня ввергла странная ситуация, в которой я оказался, и не считайте меня неблагодарным.
— Я так далек от мысли считать вас неблагодарным, что готов дать вам еще один совет, припасенный мною напоследок, ибо он — наилучший.
— Говорите же, господин Фуше.
— Не поступайте в императорский флот.
— А куда же мне нужно тогда поступить?
— Завербуйтесь на борт пиратского судна. Вскоре выйдет приказ о привлечении корсаров к участию в военных действиях государства; вынужденный служить простым матросом, вы не будете подчиняться жесткой дисциплине, принятой на регулярном флоте; на борту пиратского судна, где не существует дистанции между различными Эваниями, вы можете легко стать другом капитана и даже купить часть его пая, он будет волен у себя на борту дать вам любое звание, какое ему захочется; а когда вы перейдете из нерегулярного флота во флот государственный, то стаж морской службы будет вам зачтен с момента, как вы служили юнгой у вашего дяди.
