Когда Урсуле исполнилось тринадцать, сенешаль решил, что пора устроить её судьбу. Он подыскал юной прелестнице мужа, зрелого двадцатипятилетнего герула[28] из «Ульпия Виктрикс», дав за дочерью небольшой, но добротный дом и приличное приданое. Для герула это было целым состоянием. Однако бывший легионер был жесток по отношению к юной жене и вообще имел скверный характер, который и сгубил его. Однажды герула нашли мёртвым на окраине города. В его теле зияли четыре ножевых ранения.
Урсула овдовела в шестнадцать лет. Однако, несмотря на жестокость мужа, она расцвела, слегка округлилась, выглядела соблазнительной и желанной. Сенешаль и не помышлял снова заняться дочерью, на законном основании считая, что итак сделал для неё всё возможное. Ну, а смерть зятя… Что поделать, все мы ходим под небесами. Разве можно знать, кому, что уготовано судьбой?
К этому времени Зигфрида опоясали мечом, он по праву стал считаться воином и мужчиной. Королева Зиглинда, как женщина дальновидная, решила, что её сын должен получить первые уроки любви не в таверне, а в объятиях достойной молодой женщины из благородной семьи, которая бы согласилась стать наложницей юного принца. Однако найти такую было не просто. И тут сенешаль, будучи в курсе всех событий в резиденции, вспомнил о своей дочери Урсуле. И тотчас послал за ней слугу.
Урсула, облачённая в нарядную тунику, предстала пред своим родителем. Тот смерил дочь цепким придирчивым взглядом. Перед ним стояла молодая хорошенькая женщина, способная осчастливить купца, торговца, воина, знатного придворного, в конце концов… А принца? Сможет ли Урсула понравиться этому своенравному юнцу, ни в чём не терпящему отказа? Привыкшему, что все его желания исполняются беспрекословно…
Урсула почувствовала себя неловко под тяжёлым пристальным взглядом отца. Она понимала, что тот оценивает её.
– Почему вы на меня так смотрите, отец?.. – наконец, не выдержав, спросила она.
– Потому что пришло время расплатиться за всё добро, которое я сделал для тебя…
Урсулу невольно объял страх. Однако, собравшись с силами, она сказала:
– Я всегда ценила вашу заботу…
Сенешаль удовлетворённо вздохнул.
– Вот и хорошо… Теперь послушай меня…
Урсула невольно напряглась. Она интуитивно почувствовала, что сейчас речь пойдёт о её судьбе.
– Да, отец…
– Зигфриду исполнилось четырнадцать лет, недавно состоялась церемония посвящения его в воины, – продолжил сенешаль. – Согласно обычаю король опоясал своего сына мечом… Так вот, в четырнадцать лет, как тебе известно, юноша становится не только воином, но и мужчиной. Он должен познать женщину. И королева Зиглинда желает, чтобы эта женщина была молода, красива и искушена в искусстве любви… Надеюсь, твой покойный муж был хорошим учителем?
Урсула не ожидала услышать такого вопроса. Она растерялась, затем её охватило волнение, а потом и вовсе накатила волна отвращения. Она вспомнила покойного мужа. Да, он был сильным мужчиной, настолько сильным, что при соитии постоянно причинял ей боль. И ему это, судя по всему, нравилось. Страдания жены доставляли герулу несказанное удовольствие. За три года, которые Урсула делила с ним супружеское ложе, она так и не смогла понести ребёнка. Теперь же молодая женщина понимала, что виной всему необузданная сила и жестокость мужа, именно они сделали её бесплодной, слишком уж юной она возлегла с ним.
– Мой муж был жесток… – призналась Урсула. – Я не хочу вспоминать об этом.
Сенешаль удивлённо вздёрнул брови.
– Ты хочешь сказать, что он избивал тебя в постели?
– Нет, не избивал… Но старался причинить мне боль… Иначе он не достигал удовлетворения… – призналась дочь.
– М-да… – протянул сенешаль. – Теперь он за всё ответит перед Всевышним. Ты же, дочь моя, если поведёшь себя разумно, можешь стать наложницей принца.
Урсула округлила глаза.
– Он же юнец!
– Да. На то ему и нужна опытная молодая женщина – он должен стать мужчиной.
Урсула недоумевала.
– Но почему я?.. Разве во дворце не нашлось других претенденток, желающих разделить ложе с Зигфридом?
– Отчего же?! Нашлись, но немного, – признался сенешаль. – Ты же прекрасно подходишь для этой роли. Ты молода, хороша собой, опытна в любви… Да и потом, не забывай, ты – моя кровь и плоть! А твоя матушка, упокой Логос её душу, и вовсе была знатного происхождения. Ты не какая-нибудь смазливая дочь кухарки! К тому же, если ты возляжешь на ложе с принцем, я получу новые привилегии. Не забывай, Урсула, что ты многим мне обязана! Я не бросил тебя крошкой! Не отказался от тебя! А вырастил из тебя красавицу!
Урсула понимала, что отец прав. Он исправно платил кормилице… Та же заботилась о ней… Отец выдал её замуж, дал приданое… Жаль, что с мужем не заладилось…
– Что я должна делать? – спросила она, подчинившись воле отца.
Тот просиял и ответил:
– Я представлю тебя королеве. Она уже отвергла трёх претенденток на ложе принца…
«Помоги мне Логос, чтобы и меня постигла та же участь…» – мысленно взмолилась Урсула.
…Урсула стояла посреди небольшой комнаты. Из узкого стрельчатого окна, расположенного прямо под потолком, падал мягкий дневной свет. Наконец появился отец.
– Идём. Королева желает тебя видеть…
Урсула отчего-то чувствовала себя спокойно, волнение прошло. Она была уверена, что не понравится королеве. Претендентка шла вслед за отцом по длинному коридору, наконец они достигли покоев Зиглинды. Стражники расступились и беспрепятственно их пропустили…
Урсула впервые в жизни предстала перед королевой и поклонилась, как того повелевает дворцовый этикет. Итак, встретились две женщины – мать и, возможно, будущая наложница. Одна только вступила в пору цветения, другая достигла того возраста, когда о женщине говорят, что она зрелая. Однако королева выглядела для своих тридцати двух лет достаточно молодо – искусные притирания и римские косметические средства замедляли старение кожи.
Зиглинда придирчивым взором окинула претендентку и обратилась к сенешалю:
– Это и есть твоя дочь Урсула?
Сенешаль склонился в раболепном поклоне.
– Да, моя госпожа…
– Ты можешь идти… – приказала она сенешалю и приблизилась к претендентке, дабы лучше разглядеть её.
– Хм… Урсула…
– Да, моя госпожа… – пролепетала та, едва осмеливаясь поднять глаза на королеву.
– Ты чрезмерно робка для своего возраста… – заметила Зиглинда. – Кажется, тебе уже исполнилось шестнадцать?
– Да, моя госпожа…
– И ты три года была замужем и недавно овдовела? – продолжала расспросы королева.
– Да, госпожа…
– У тебя есть дети, Урсула?
– Нет…
– Ты три года была замужем и не понесла ребёнка? – удивилась королева. – Вероятно, ты бесплодна.
– Возможно, моя госпожа… – поспешно согласилась Урсула в надежде, что это печальное обстоятельство отвратит королеву от её кандидатуры.
Неожиданно от стены отделился человек, он произнёс:
– Вы позволите, моя королева?..
– Ах да, Симоний… Я и забыла, что ты здесь. Приступай.
К Урсуле подошёл немолодой мужчина в строгом тёмном одеянии, постриженный на римский манер. Его волосы изрядно посеребрила седина. Он буквально взором вперился в Урсулу, отчего та невольно затрепетала.
– Внешне эта особа кажется мне вполне здоровой. В отличие от её предшественниц, но всё же не помешает сделать тщательный осмотр, – подытожил Симоний.
– Ты – королевский лекарь, – произнесла королева, – и в ответе за здоровье наследника и его будущей наложницы.
– Что же касается её бездетности, – продолжил Симоний, – это может быть отнюдь не следствием бесплодия. Виной тому могут послужить множество факторов.
Королева удовлетворённо кивнула.
– Раздевайся, – приказал Симоний Урсуле.
Бедняжка побледнела, ноги у неё обмякли.
– Что вы намерены со мной сделать?.. – едва слышно пролепетала она.
– Я – королевский лекарь и обязан воочию убедиться, что ты здорова как женщина…
Урсула бросила умоляющий взгляд на королеву. Но та, увы, никоим образом на это не отреагировала. Претендентке ничего не оставалось делать, как развязать поясок и скинуть верхнюю шерстяную тунику…
– И нижнюю тунику тоже снимай, – повелел Симоний. – Ложись вот сюда, – он указал на кровать, застеленную простым отбеленным холстом, – и раздвигай ноги.
Урсула машинально скинула тунику и обнажённая, в одних только пуленах, поплелась к кровати. В этот момент ей хотелось умереть…
* * *
Целый день Урсула провела за шитьём рубашек[29] для бедных. Вышивать она не любила, уделять время чтению – тоже, поэтому она из немногочисленных дозволенных наложнице развлечений выбрала именно это занятие. За последний год она нашила столько рубашек, что можно было с лихвой принарядить всю дворцовую прислугу. То, что сшила за день, Урсула обычно раздавала беднякам около северных городских ворот. В этом ей помогала преданная кормилица. Бедняки понятия не имели, что молодая богатая (во всяком случае, так им казалось) и щедрая женщина – наложница принца.
