Пьетро вспомнился разговор в пустой часовне.
— Потому что так падуанцы нарушат перемирие?
— Да. Если Кангранде выждет семь дней, у него будет повод начать справедливую войну.
Пьетро усомнился, считается ли справедливой война, которой можно было избежать.
— Почему именно семь дней?
— Потому что Кангранде устроил так, чтобы молодой солдат из гарнизона в Виченце успел получить от графа кругленькую сумму.
— Как его имя?
— Муцио, дворянин. Юноша, похоже, считает, что наш хозяин по воде ходит, аки посуху.
— Какова в этом роль Каррары?
— Поскольку граф рассчитывает прорваться в городские ворота силами небольшого отряда, Каррара поведет основные силы Падуи и разграбит город.
— А что же его дядя? — удивился Пьетро.
— А дядя тут ни при чем. Пока дело не будет сделано, он ничего и не узнает.
Пьетро с минуту подумал и наконец задал настоящий вопрос:
— Чего правитель Вероны хочет от меня?
Мавр понизил голос, жестом предлагая Пьетро придержать коня, и прошипел юноше в самое ухо:
— В день нападения Угуччоне делла Фаджоула спрячет у стен Виченцы небольшой отряд. Конечно, падуанцы будут превосходить этот отряд численностью, но иначе никакой засады не получится. Армия Кангранде уже два года воюет, а падуанцы все это время почивали на лаврах. Однако Вероне все равно нужна поддержка. Ты должен приехать в Виченцу за день-два, со своими солдатами. В гарнизонах не могут знать, что происходит, и подозрений твои люди не вызовут.
Пьетро наморщил лоб.
— Понимаю. Я поеду навестить донну Катерину. Все знают, что она ко мне милостива, так же как все знают, что я в опале у ее брата. Но как люди объяснят себе двадцать человек солдат?
— Папа затребовал отчет о твоем пребывании в Равенне. Ты повезешь деньги для папской казны в Авиньон. Разумеется, тебе понадобится целый отряд охраны.
Ясно было, что план заранее тщательно продумали.
— Значит, такова воля Кангранде? А как же наша ссора?
— Ты появишься случайно, станешь защищать город, где живет его сестра. Твоя репутация только выиграет. У тебя ведь есть свой отряд? Весь план на этом держится.
— У меня двадцать три человека милиции. Хватит?
— Найди еще семерых.
— У моего соседа есть сын, который спит и видит, как бы стать воином. Но что я должен делать, когда начнется атака?
— Чтобы у Кангранде появился законный предлог развязать войну, ворота Виченцы должны быть открыты подкупленными солдатами. Падуанцы должны ворваться в город. Тогда-то Угуччоне и атакует.
— Если я позволю им ворваться, что помешает им прикончить меня на месте?
— Хороший вопрос, — одобрил мавр. — Вот тут-то и начинается самое интересное. — И он объяснил причину собственной усмешки.
Пьетро не сдержался и усмехнулся в ответ — правда, в это время пот градом катился по его спине.
— Но где же будет сам Кангранде?
— Нужно, чтобы его видели вдалеке, иначе падуанцы не начнут атаку. Этим займется Угуччоне.
Пьетро, хотя не на шутку обеспокоился, решил, что все отлично продумано.
— Когда мне нужно убраться?
Мавр изложил план до конца. Отряд во главе с Пьетро должен выступить через два дня, объявив, что держит путь во Францию. Задолго до того, как они достигнут Падуи, Пьетро во всеуслышание объявит, что намерен навестить своих друзей, синьора и синьору да Ногарола. Отряд сменит курс и направится в Виченцу. В Виченце они пробудут до двадцать первого мая, а на закате все и произойдет.
— В Виченце ты встретишь старых знакомых, — добавил мавр. — Вернулся один из изгнанников. Капитан вызвал Монтекки.
— Да ну? Что ж, в этом есть смысл. Сестра Мари выходит замуж, а он, я знаю, хотел просить разрешения приехать на свадьбу.
— Капитан говорит, Монтекки хорошо проявил себя в Авиньоне. Он добился, чтобы Кангранде не отлучили от Церкви, одним только личным обаянием. Но даже обаяние открывает не все двери. Кангранде нужен человек более влиятельный, возможно, с титулом. Он хочет предложить эту должность Баилардино.
— Вряд ли Баилардино поедет, — произнес Пьетро. — Говорят, он на своего сына не надышится.
«Вдобавок, — подумал, но не стал говорить Пьетро, — донна Катерина снова беременна».
Мавр не дал мыслям Пьетро перекинуться на донну Катерину.
— Вы ведь с Марьотто друзья?
Пьетро только вздохнул.
— Да, наверно, друзья. По крайней мере, мы переписываемся. Поначалу он умолял меня о прощении. Не знаю… Я написал, что простил, но простил-то я не от сердца. А вскоре все стало как прежде.
— А как у него с Капуллетто?
— Спроси что полегче! Два года прошло, а он в каждом письме жалуется, что Антонио не отвечает ему. Вот тебе обычное содержание писем Марьотто, по пунктам. Сначала приветствие, клятвы в вечной дружбе, затем проклятия в адрес упрямца Антонио, дальше пара страниц, на которых он до небес превозносит Джаноццу. Потом Марьотто излагает новости двора — думает, мне это интересно. Например, пишет про какого-то юного итальянца, с которым познакомился в Авиньоне и который как поэт подает большие надежды. Отец у него настоящий тиран, так что юноша пишет стихи тайком. А фамилия его Петрарка. Пусть Петрарка, мне-то что? Лучше бы Мари писал моей сестре — она знает о поэзии больше, чем я вообще в состоянии запомнить. — Пьетро бросил на мавра лукавый взгляд. — А вот моя новость: у Антонии появилась подруга. Нелепее пары и не придумаешь. Это не кто иная, как Джаноцца, Мари. Обе обожают поэзию, потому и сошлись. Так что не только Мари об этой су… извини, об этой Джаноцце пишет, а еще и моя сестра. И Антонио, конечно.
— Капуллетто пишет тебе о своей бывшей невесте?
— И больше практически ни о ком и ни о чем! Его письма выстроены по той же схеме, что и письма Мари. Сначала похвалы, клятвы в верности, выпад в адрес Марьотто, а потом несколько страниц о Джаноцце. То он видел ее на улице, то слышал о ней от кого-нибудь. И не думаю ли я, что она раскаивается. Надеюсь, с возвращением Мари дело разрешится тем или иным образом.
Через дорогу метнулся воробей, за воробьем метнулся Меркурио — надо же было облаять нахальную птицу.
— А что насчет печати Скалигера? — спросил Пьетро. — Ты выяснил, кто?..
— Нет. Был занят слежкой за графом.
— Понятно. — Пьетро наблюдал, как воробей дразнит собаку, нарочно летает низко, а потом устремляется вверх. — И я не выяснил. Кангранде написал, что доступ к печати, насколько ему известно, только у двоих — у него и у дворецкого. Дворецкого он отослал служить Угуччоне. Но я не верю, что он действительно подозревает Туллио.
