Лили Блейк - Царство. Пророчество

– Это был мой приказ, – сказала Мария. – И смотрите, как получается. Я не могу даже пройтись по территории дворца, чтобы мне не сказали возвращаться вовнутрь.

Мария пошла к северному крылу, Баш и Кенна последовали за ней.

– Я могу попытаться отправить твое письмо Франциску, – сказал Баш, протягивая руку.

Мария колебалась, глядя на письмо, зажатое в пальцах.

– Не волнуйся, – сказал он. – Я не буду читать. Но я изо всех сил постараюсь передать его одному из курьеров.

Мария протянула письмо, закусив губу.

– Спасибо, Баш. Мне просто нужно… мне нужно сказать ему кое-что, пока я все еще могу.

– Не говори так, – сказала Кенна, беря Марию под руку. – С Франциском все будет хорошо. Он вернется невредимым, с Лолой и ребенком.

Она намеревалась подбодрить ее этим, но не похоже, что Марии стало легче. Она сжимала руки, ее взгляд отсутствовал.

– Даже если ты права, если с Франциском все хорошо, – сказала она. – Не обязательно так будет со мной.

– Ты о чем? – спросил Баш.

Он наклонился, изучая лицо Марии. Было время, когда он знал любое выражение ее лица. Слегка приподнятая бровь означала, что она удивлена. Когда ей было стыдно, ее бледная кожа краснела, даже уши становились красными. Однажды они были близки, тем днем на озере… тот поцелуй. Но сейчас она казалась чужой, ее плечи напряжены от беспокойства, губы сжаты в линию.

– Мария, что такое? Ты можешь нам рассказать. От чего ты расстроилась? – спросила Кенна, когда они вошли во дворец. Они поднимались по винтовой лестнице, провожая Марию в ее покои.

– На ужине, – сказала Мария, глядя в пол. – Все было хорошо, ну, насколько хорошо может быть, когда Екатерина пялится на тебя весь вечер. Она задавала вопросы про Франциска, о том, где он, будто я в этом виновата. Я не могла там больше оставаться и ушла с Грир. Когда я проходила мимо Нострадамуса, у него случилось одно из его видений.

Баш посмотрел на Марию, в его горле неожиданно пересохло. Франциск, может, и относился к предсказателю скептически, но Баш знал, что сила Нострадамуса настоящая. Его мать, Диана, увлекалась язычеством, когда он был моложе. К счастью, ее интерес никогда не касался кровавых жертвоприношений, которые процветали в лесах. Диана научила Баша простым вещам, которые дают успокоение: покрошить кроличью косточку в чай, чтобы отогнать все болезни; положить перо павлина под подушку для хороших снов. Она всегда говорила о видениях и об их могуществе. Он сама предвидела смерть своего отца, картину, как его убивают во время охоты, за два месяца до того, как это случилось.

– Что он сказал? – спросил Баш низким голосом.

– Он сказал, что видел стрелу, пронзившую мою шею, – сказала Мария едва слышимым голосом. – Что кто-то собирается меня убить.

Баш почувствовал, как по нему побежали мурашки. Он повернулся и посмотрел на темный коридор. Неожиданно он осознал, насколько они уязвимы, гуляя поздно ночью по дворцу одни. Он потянулся к мечу, забыв, что оставил его, когда пошел на поиски Паскаля.

– Пойдем в твои покои, – сказал он. – Мы можем обсудить это там.

– Баш, ты же не веришь в это, – запротестовала Кенна, когда они вошли. – Он был прав насчет некоторых вещей и ошибался насчет других. Разве он настаивает на том, что говорил о Франциске? Его видения иногда меняются. На них нельзя полагаться.

– Я знаю, что Нострадамус иногда ошибается, – сказал Баш, осторожно подбирая слова. – Но к его видениям нельзя относиться несерьезно. Иногда за ними стоит глубокий смысл.

– Баш, это означает, – Кенна уставилась на мужа, – что Нострадамус небритый шарлатан, не лучше дешевой гадалки, которого не стоит слушать ни при каких обстоятельствах.

– Ах, я это говорил? – спросил Баш. Даже Мария слегка улыбнулась.

– Я просто не думаю… – но прежде чем Кенна смогла закончить предложение, снаружи раздался ужасный крик, эхом отозвавшийся в тихих покоях.

– Что это? – спросила Мария, устремившись к балкону.

Баш опередил ее, он открыл балконную дверь и посмотрел вниз, затем жестом позвал женщин присоединиться к нему. Кенна подошла вместе с Марией. Она закрыла рот рукой, разглядев сцену перед воротами. Толпа даже больше чем удвоилась. Люди привели своих детей, даже младенцев, они протягивали их дворцовым стражам. У нескольких мужчин были толстые бревна. Они таранили металлические прутья ворот, пытаясь открыть их.

Баш изучал происходящее. Все сильно ухудшилось лишь за несколько часов. Это уже не была маленькая группа людей, собиралась толпа. Над стеной по периметру пролетел кирпич, едва не попав в стражника, стоявшего за воротами.

– Чума быстро распространяется, – сказала Мария. – Был приказ перекрыть дороги, так что некоторые люди не могут вернуться домой. Они, наверное, голодны без еды и воды. И кто знает, сколько они еще здесь пробудут.

– Мария… – начала Кенна, хотя и не знала, что можно сказать, чтобы улучшить ситуацию.

– Подумать только, Франциск там. Он ушел отсюда по своей воле, ко всем этим больным людям. Он оставил меня, зная, что может умереть, – когда Мария сказала это, ее голос оборвался. Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. – И я могу умереть, если Нострадамус прав.

Прежде чем Кенна успела ответить, из толпы раздался еще один вопль. Этот человек не казался разгневанным, они все казались напуганными.

– Что происходит? – спросила Кенна, подойдя ближе к перилам.

Баш потянул ее назад за руку, в тот же момент мимо пролетели несколько стрел. Он развернулся, посмотрев на стражников, занявших позицию над главным входом во дворец. Пятеро стражников натянули луки, выпуская стрелу за стрелой. Деревенские жители бросились врассыпную. Несколько из них сбежали в лес.

– Они пытаются отогнать их, – сказал Баш.

– Не работает, – Мария указала на другую группу у стен. Атака лишь разозлила их еще больше. Они обхватили металлические прутья руками, крича и ругаясь на людей наверху.

– Станет только хуже, – сказала Кенна, хватая Баша за руку. – Мне дурно от мысли, что Паскаль пропал. Вдруг с ним что-то случилось? Кто-то из деревенских мог пробраться за стену?

– Будем надеяться, что это невозможно, – сказала Мария.

– Будем надеяться, – повторил Баш.

Но пока они стояли в тишине, наблюдая за разозленной толпой, все казалось возможным. Толпа за прошедший день удвоилась. Сколько ее еще смогут сдерживать стражники? Совершат ли люди отчаянную попытку попасть за стены дворца?

– Я не могу, – сказала Мария, втягивая друзей внутрь. – Я больше не могу смотреть на это.