— Совсем неплохо, — она пожала плечами.
— Вы были правы, никаких значительных разрушений легочной ткани мы не обнаружили. Потому перетянули сосуд и наложили двухрядный шов. Сделали перевязку.
— Хорошо. Спасибо, Мартин, — проговорила она, все так же прижимая розы к груди. — Я почти совсем не чувствовала боли, вы работали виртуозно. Несколько неприятных ощущений, и все.
— Благодарю, фрау Ким, — Виланд улыбнулся. — Ваша похвала дорогого стоит.
— У вас хорошая рука, я испытала это на себе. Большое спасибо, Мартин. За все. А Йохан, они уже выдвинулись в первый эшелон? — спросила озабоченно через мгновение.
— Да, они выдвинулись, — ответил Виланд. — Но он приедет. Мне кажется, фрау Ким, — добавил он спустя мгновение, — вас надо отправить в Берлин, в Шарите, там все сделают быстрее и лучше. Вы там быстрее поправитесь.
— Нет, я не поеду в Берлин, — она отрицательно покачала головой. — Я останусь здесь. Все самое серьезное уже позади. Заживет. Мне намного лучше, Мартин.
— Ну, как знаете, — доктор сдался. — Я скажу Йохану, что вы проснулись.
— Я сама скажу, — она медленно поднялась и села в кровати. Чуть поморщилась от боли.
— Но вам нельзя, — Виланд бросился к ней, обхватив за плечи. — Ложитесь, ложитесь немедленно.
— Пожалуйста, не останавливайте меня, — опираясь на спинку кровати рукой, она встала на ноги. — Я вполне могу дойти сама.
— Я помогу вам, — Виланд подхватил ее под руку. — Какая же вы упрямица, фрау Ким. Но надо быть осторожнее, осмотрительнее.
Он подвел ее к столу, усадил на стул.
— Сейчас я свяжусь с ним. Пожалуйста, подождите.
Она добавила три розы к тем тридцати, которые уже стояли в простой стеклянной вазе, и благоухали по-прежнему.
— Я — Пантера-1, — услышала она в трубке его голос.
— Йохан… — она разволновалась, ее голос дрогнул. — Это я.
— Ким? Как ты? — в его голосе она услышала и радостное удивление, и беспокойство.
— Я в порядке. Спасибо за цветы. Мне жаль, что я спала…
— Дайте мне, — доктор Виланд не выдержал. — Это все выдумки, Йохан, она не в порядке. Далеко не в порядке. Ей нельзя двигаться, вставать, а она расхаживает по палате.
— Не слушай его…
— Ты там безобразничаешь? Я приеду. Скоро.
— Приезжай, я жду.
Она отдала Мартину трубку. Он снова взял ее под руку.
— Теперь в кровать, фрау Ким, немедленно. Не дай бог, снова начнется кровотечение.
— Нет, Мартин, — она отрицательно покачала головой, — коли я дошла до стола, принесите-ка мне карточки всех вновь поступивших.
— Зачем? Вам нужен отдых, покой.
— И скажите, пусть приготовят мой мундир. Если я какое-то время не могу оперировать, то я могу помогать вам по-иному. Приказ никто не отменял, я должна исполнять свой долг, как все. Тем более идет подготовка крупного наступления.
— Но я не хотел бы вас перегружать.
— Несите карточки, Мартин. Я посмотрю, кого надо оперировать в первую очередь.
* * *
Он приехал спустя полтора часа и, спрыгнув с БТРа, сразу вбежал в палату.
— Ким…
— В госпитале, штандартенфюрер, неплохо бы надеть халат, — недовольно дернул бровью Виланд, — а не нестись прямо с дороги, на которой грязь, разлитое топливо, чего только нет, сразу в стерильные помещения.
— Какая строгость, доктор Виланд, — Пайпер улыбнулся. — Прошу прощения. Мы пойдем, погуляем.
Он взял шинель и, завернув в нее Маренн, поднял на руки. Она обняла его за шею.
— Как это погуляем? — Виланд вскочил со стула и едва не уронил очки.
— Вот так, погуляем, во дворе. Мы недолго, правда? — он поцеловал ее в щеку.
— Ну, ладно, идите, — Виланд махнул рукой.
Он вынес ее во двор, поднес к БТРу и усадил на броню.
— Мартин сказал, ты уезжаешь в Берлин, — его светлые глаза внимательно смотрели ей в лицо.
— В Берлин? — она удивилась, поправила козырек его фуражки. — Когда это он успел сказать?
— Когда ты спала после операции.
— Но это его мнение, что надо ехать в Берлин, — Маренн положила руки ему на плечи. — Он считает, что там все сделают лучше и быстрее. Я сказала ему, что это не так. Там вокруг меня соберется целая толпа, все будут сожалеть, приедут Ева, Магда, обязательно рейхсфюрер и фрау Марта вместе с ним, может быть, даже фюрер позвонит, если Ева все опишет ему, как следует, в драматическом ключе. Будет много рассуждений, сожалений, вздохов, а лечение ничуть не лучше. Это я точно знаю. Кто будет меня лечить? — она пожала плечами. — Я сама буду себя лечить или кто-то другой под моим руководством. Так это я с успехом могу сделать и здесь. Нет, я остаюсь здесь, я решила. В Берлине ничего не сделают лучше. Мне лучше всего с тобой.
— Штандартенфюрер, — их прервал Крамер, — командир дивизии на связи.
Придерживая Маренн, Пайпер взял трубку.
— Слушаю, бригадефюрер. Да, понял. Слушаюсь, бригадефюрер. Будет исполнено.
Он вернул трубку Крамеру.
— Что? — Маренн тревожно взглянула ему в лицо.
— Мне надо ехать. Сейчас я отнесу тебя в палату.
— Не надо, я дойду сама.
— Об этом не может быть и речи.
Он поцеловал ее и уехал. Опять уехал. Она смотрела в окно, как БТР рванулся с места и на высокой скорости выехал со двора.
— Фрау Ким, — доктор Виланд подошел к ней. — Не поймите меня превратно, но я призываю вас к разумной осмотрительности. Йохану — море по колено. Но вы должны помнить, что у вас слабое сердце. На него сейчас легла большая нагрузка. Йохану я тоже говорил об этом, но он, конечно, вряд ли может себя сдерживать. Он в вас влюблен.
— И я влюблена в него, — ответила она, усаживаясь за стол. — Такая история. Но мы с вами, Мартин, знаем, что любовь лечит лучше других лекарств. Когда человеку хочется жить и жизнь пульсирует в крови, никакая смерть его не возьмет, она уберется и спрячется, ее и днем с огнем не отыщешь.
— Это правда, — согласился Виланд. — Я вам не смею препятствовать, что я еще могу сказать, вы все сами знаете лучше меня, — он вздохнул. — Я только могу дать совет. Пожалуйста, берегите себя, будьте осторожны. Кто мог подумать, что такое случится.
— Порой мне бывает жаль, Мартин, — она снова посмотрела в окно, — что я не могу жить такой жизнью, как большинство женщин. Что мне, по сути, нечего предложить мужчине, кроме себя самой. Я могу быть любовницей, но семья… Для меня это оказалось невозможно, и теперь уже поздно что-нибудь менять.
— Просто не нашлось никого, кто захотел бы вас принять такой, — мягко ответил доктор.
— А вы бы хотели иметь такую жену, как я, Мартин? — она посмотрела на Виланда с улыбкой. — Нет, не чтобы посмотреть в музее, кто и когда ее изобразил и в каком виде. А просто у себя дома, каждый день.
