Батлер не знал там никакого места, пригодного для высадки, и ни одного удобного или хотя бы доступного прохода между тех скал, что нависли над берегом.
— Подумайте как следует, — сказал сэр Джордж Стонтон, — буря вот-вот разразится.
— Послушай-ка, хозяин, — вмешался один из гребцов, — там есть бухта Кэрда, мы священнику о ней не говорили, уж больно трудно провести туда лодку: там что ни шаг, то мели или подводные камни.
— А ты попробуй, — сказал сэр Джордж, — и я дам тебе полгинеи.
Лодочник взялся за руль и заметил, что, коли им удалось бы добраться, он знает там одну крутую тропку от берега, которая через полчаса приведет их прямехонько в пасторат.
— А вы уверены, что знаете дорогу? — спросил Батлер старика.
— Может, я и получше знал ее лет этак с пятнадцать назад, когда возил сюда Уилсона на его быстром суденышке. Помню, был с ними отчаянный такой англичанин, они его звали…
— Если будешь столько болтать, — сказал сэр Джордж Стонтон, — то напорешься прямо на подводный камень Жернов. Держись лучше вдоль того белого утеса и колокольни.
— Черт возьми! — воскликнул старый ветеран, вытаращив от изумления глаза. — Кажись, ваша милость знает залив не хуже меня. Видать, этот Жернов вам уже попадался.
В это время они приблизились к небольшой бухте, защищенной со всех сторон утесами; подход к ней был настолько затруднен мелями и подводными камнями, что пользоваться ею могли лишь те, кто хорошо знал этот путь. На берегу виднелась старая, видавшая виды лодка, вытащенная уже кем-то на берег и спрятанная между деревьями, где ее трудно было заметить.
Увидев лодку, Батлер обратился к своему спутнику:
— Вы не можете себе представить, сэр Джордж, как трудно мне убедить моих неразумных прихожан в опасности и недозволенности контрабандной торговли; а ведь примеры ужасных последствий этого занятия у них всегда перед глазами. Я не знаю ни одного другого обстоятельства, которое оказывало бы такое губительное и разлагающее влияние на их моральные и религиозные воззрения.
Сэр Джордж, сделав над собой усилие, пробормотал что-то о любви к приключениям, естественной в юные годы, и о благоразумии, обычно просыпающемся в более зрелом возрасте.
— Весьма редко, сэр, — ответил Батлер. — Если эти люди увязли уже глубоко и особенно если они принимали участие в кровавых сценах насилия, которых нельзя избежать при таком образе жизни, рано или поздно их ждет дурной конец. Опыт и Священное писание учат нас, сэр Джордж, что возмездие следует по пятам за насилием и что кровожадный человек не проживет и половины своих дней. Но разрешите помочь вам выйти на берег.
Сэр Джордж и в самом деле нуждался в помощи, так как мысленно сравнивал свое теперешнее настроение с тем душевным и физическим состоянием, в каком он находился, когда высаживался на этом берегу в прежние времена. Как только они сошли на берег, вдали послышался низкий раскат грома.
— Это дурное предзнаменование, мистер Батлер, — сказал сэр Джордж.
— Intonuit laevum note 113; вот увидите, это доброе предзнаменование, — ответил, улыбаясь, Батлер.
Лодочникам было приказано обогнуть мыс и привести лодку к обычной пристани, а оба джентльмена в сопровождении слуги направились по еле заметной, запутанной тропинке, через густую чащу, к пасторату Ноктарлити, где их приезда ожидали с большим нетерпением.
Накануне сестры напрасно прождали весь день приезда своих мужей: сэр Джордж известил их в письме, что они приедут именно в этот день, но путешественники, задержавшись в Мид-Колдере, не смогли осуществить это намерение. Обитатели пастората стали уже сомневаться, приедут ли они и на следующий день. Леди Стонтон эта задержка принесла даже временное облегчение: она со страхом думала об уязвленной гордости своего мужа при встрече со свояченицей, знавшей его тяжелое и позорное прошлое. Она знала, что, как бы он ни сдерживал своих чувств на людях, она обречена видеть их самые необузданные проявления, когда останется с ним наедине; в результате таких вспышек разрушалось его здоровье, портился характер, а сам он вызывал в ней чувства ужаса и сострадания. Леди Стонтон без конца предупреждала Джини не подавать и виду, что она узнала его, а встретить сэра Джорджа совсем как незнакомого человека, и Джини вновь и вновь обещала поступить именно так.
Джини и сама с беспокойством думала о неловкости приближавшейся встречи; но совесть ее была чиста, а лежавшие на ней теперь многочисленные и несколько необычные домашние хлопоты, а также желание увидеть поскорее мистера Батлера после столь длительной и непривычной разлуки заставляли ее с нетерпением ожидать приезда путешественников. К тому же — стоит ли скрывать истину? — время от времени в голову миссис Батлер закрадывалась мысль, что ее праздничный обед откладывается вот уже второй день и что теперь, на третий день, только немногие из блюд, которые она с таким усердием приготовила и украсила, будет прилично подать на стол… А что же ей делать с остальными? Но от последней заботы она была избавлена внезапным появлением капитана во главе шестерых крепких парней, одетых и вооруженных на манер шотландских горцев.
— Доброе утро, леди Стонтон, надеюсь, вишу вас в добром здравии. Доброе утро и вам, добрейшая миссис Патлер, и прошу вас, пошалуйста, дайте нам чего-нибудь поесть и немного эля и бренди, потому что мы торчали в этом заливе и на болоте с самого рассвета, и все впустую, черт возьми!
С этими словами он сел на стул, сдвинул назад свой бригадирский парик и вытер лоб с непринужденным самодовольством, не обращая никакого внимания на благовоспитанный взгляд удивления, которым леди Стонтон пыталась внушить ему, что он позволяет себе слишком большие вольности.
— А все-таки приятно подумать, — продолжал капитан, с галантным видом обращаясь к леди Стонтон, — что попал в такую переделку ради прекрасной леди или ради шентльмена, который шенат на прекрасной леди, что одно и то ше по сути дела, потому что ешели слушишь мушу, то слушишь и шене, как миссис Патлер очень хорошо знает.
— Послушайте, сэр, — сказала леди Стонтон, — так как вы, по-видимому, предназначаете этот комплимент для меня, то мне, право же, непонятно, какое отношение я или сэр Джордж имеем к вашим утренним приключениям.
— Черт возьми! Это прямо-таки шестоко, миледи! Разве не по особому приказу почтенного доверенного его светлости в Эдинбурге, да еще с ордером на арест в придачу, отправился я на розыски этого самого Донаха Ду на Дунага, чтобы арестовать его и препроводить к сэру Дшордшу, дабы он получил по заслугам, то есть, попросту говоря, отправить его прямехонько на виселицу? И поделом ему, мошеннику, за то, что напугал вашу светлость и еще кое за что, не столь, правда, вашное.
