И вот, молодые люди наслаждались тишиной и покоем, занимаясь каждый своим делом. Шевалье Жорж-Мишель изучал счета и раздумывал, каким образом вытянуть из короля Карла еще полмиллиона ливров на войну, а Анри де Бурбон изучал книгу «Галатео» — трактат о манерах архиепископа делла Каза. По мнению Беарнца, пять лет вдали от Парижа не лучшим образом сказались на его манерах, и юноша изо всех сил старался избавиться от налета провинциальности.
И в этот миг идиллии родственников пришел конец.
… Господин де Сен-Жиль был слишком разгневан увиденным при дворе, чтобы тратить время на приветствия, расшаркивания и прочие глупости. А уж графа де Лош он и вовсе не заметил. Его сиятельство с некоторым остолбенением воззрился на незваного гостя, но полковника несло, словно прорвавший запруду поток.
Прежде всего шевалье посоветовал племяннику забрать жену и ехать в Наварру. Затем приструнить своих людей и не верить графу де Лош.
— Да-да, молодой человек, — отмахнулся полковник от попыток племянника остановить его поток красноречия, — я готов признать, что ваш взбалмошный кузен питает к вам теплые чувства, но это не мешает графу де Лош и адмиралу де Колиньи тащить вас на дно. А они сами, чем они рискуют?! Да ничем!
Шевалье Жорж-Мишель отложил бумаги и с интересом поднял взгляд на кипящего шевалье. Наваррский в смятении посмотрел на дядю, на кузена и окончательно растерялся, не зная, как остановить полковника. С тем же успехом можно было останавливать ветряную мельницу, на которую бешеной жестикуляцией и походил обычно сдержанный шевалье.
— И не надо так на меня смотреть, племянник! Их, конечно, разобьют, в этом нет сомнения, но ничем страшным для них это не грозит. Ну, покается ваш кузен перед испанским дядюшкой. Ну, попросит заступничества папы. Ничего страшного, где-нибудь через месяц-другой получит прощение и еще один орден. Ваш опекун тоже потеряет немногое, разве что жизнь — но для адмирала это нормально. Он умрет, оплаканный родственниками, сторонниками и даже врагами, потому что оплакивая его, они будут восхвалять себя и свою победу. А вот вы… вы потеряете все. Ваши сторонники полягут в Нидерландах, а в ваши владения хлынут испанцы. И что вы тогда будете делать? Просить короля Карла дать вам войска? Так он не даст, потому что ему самому придется обороняться. Броситесь на испанцев в одиночку, как Роланд на мавров? Будьте уверены, его католическое величество с радостью возьмет вас в плен. Чтобы устроить пышное аутодафе. И добавить к своим коронам двадцать четвертый венец. Нет-нет, я не спорю, ваш взбалмошный кузен наверняка избавит вас от костра и даже поможет стать добрым католиком, но с Наваррой и даже со свободой вам придется распрощаться навеки! Неужели вы этого хотите?! Нет, молодой человек, потребуйте, чтобы вам немедленно выплатили приданное, запретите своим людям участвовать в нидерландском походе, отправляйтесь в Наварру и, главное, укрепляйте границу с Испанией…
Жорж-Мишель нахмурился. Выслушивать оскорбления было не в его правилах. И от кого? От какого-то провинциального дворянчика. И где? В собственных покоях. Требовалось срочно что-то предпринять.
Господин де Сен-Жиль продолжал говорить, как вдруг ему почудилось, будто неугомонный граф де Лош и де Бар не дает ему покоя даже здесь, в тайном убежище племянника. Почтенному шевалье казалось, будто какой-то призрак назойливо маячит перед его глазами, и полковник попытался проморгаться. Антуан провел рукой по глазам, словно желая отогнать видение, и вдруг в потрясении сообразил, что перед ним не призрак и не видение, а граф де Лош и де Бар собственной персоной.
На какой-то миг в комнате воцарилась напряженная тишина. Господин де Сен-Жиль с досадой понял, что настолько потерял голову от ярости, что не обратил внимания ни на знаки племянника, ни на присутствие в комнате еще одного человека. Шевалье не боялся графа де Лош и при необходимости повторил бы все свои слова его сиятельству в лицо, но сейчас жалел, что своей несдержанностью поставил под удар юного короля.
— Ох уж эти провинциалы, — со снисходительным презрением заговорил Жорж-Мишель, обращаясь к кузену. — Вечно пытаются рассуждать о том, что выше их понимания. Ей-Богу, Анри, я тебе сочувствую — терпеть этих несносных старцев…
Господин де Сен-Жиль вскинул голову.
— Что ж, юноша, — с сарказмом произнес он, — вам еще предстоит узнать, что старцы знают жизнь. А пока оставляю вас наедине с вашей совестью.
Полковник коротко кивнул и вышел прочь. Некоторое время его сиятельство размышлял, что делать с наглецом, но, заметив встревоженный взгляд кузена, рассмеялся и хлопнул юного короля по плечу.
— Да, ладно, Анри, не переживай. Раз господин де Сен-Жиль находится под твоим покровительством, ничего я ему не сделаю. Но ты все-таки приструни его, а то представляешь, что будет, если он начнет поучать тебя на людях? Ты король…
— Да он раньше никогда так не делал, — в смущении проговорил Анри.
— Все когда-то происходит впервые, — философски заметил шевалье. — И потом, много ли ты с ним общался?
Генрих Наваррский неопределенно пожал плечами и Жорж-Мишель вновь улыбнулся.
— Вот и я о том же. Ох уж эти старики… Полагают, что если сами уже ни на что не годны, так и другим нельзя искать славы. Никак не поймут, что мы вежливы с ними только ради их хорошеньких дочек.
Об этой дочке шевалье Жорж-Мишель и размышлял в то время, когда дамы обсуждали кавалеров. По мнению его сиятельства Соланж де Сен-Жиль была очень мила, но слишком простодушна, чтобы увлечь истинного ценителя. Право слово, отправлять такую красотку в монастырь было варварством, и шевалье согласился с протестантами, упразднившими монастыри. Бедная, бедная малышка. Хотя почему «бедная»? — пожал плечами граф. Девушка была богата и должна была стать еще богаче после смерти отца. Жорж-Мишель не мог не признать, что богатство и невинность делали девушку завидной невестой даже в большей степени, чем ее еще не расцветшая красота. Интересно, размышлял Жорж-Мишель, кому из этих господ повезет?
А почему собственно повезти должно кому-то? — опомнился молодой человек. Повезет мне! Выдать девочку за воспитанника, вернув тем самым Александру состояние и дав ему этот дурацкий полк. Устроить все дела воспитанника, не потратив при этом ни су! И заодно сыграть шутку с господином де Сен-Жиль, отдав самую добродетельную невесту Турени за самого большого шалопая двора.
Идея была столь удачной, что Жорж-Мишель решил немедленно отправиться к королю и получить у него приказ для господина де Сен-Жиль выдать дочь замуж за шевалье де Бретея. Вообразив, будто испрашивая подобный документ, граф де Лош и де Бар почти нашел беглеца, его величество без лишних расспросов подписал требуемую бумагу и даже пообещал кузену даровать молодоженам какой-нибудь замок.
