— С меня хватит, — заявил Рафер через какое-то время блужданий по туманному болоту, уговоров, угроз, ряда неуверенных репрессий и химического усугубления ситуации, отчего я почти окончательно ушел в себя и вообще перестал на них реагировать. — Он издевается. Отдали бы его мне на пару часов перед беседой. Стал бы шелковым.
— Чепуха. Мне нужен быстрый и верный результат. Если на него не подействовал этот препарат, это не значит, что не подействует другой. Как ваше мнение, Сцилла? Пора погружать его в транс?
— У меня все готово.
— Погодите, — сказал Рафер. — Он меня допек. Сейчас я ему покажу как над нами смеяться…
— Не сейчас, — раздраженно перебила Лидина. — Это может помешать погружению. Давайте, Сцилла.
Королева грез поколдовала в своем царстве и опять перелила результат в мою кровеносную систему.
Во всем этом была только одна положительная сторона — тоска, страх и напряжение отпустили меня совершенно, меньше чем за минуту, сменившись приятной эйфорией, счастливым облегчением и веселым наплевательством. В ушах зазвенели рождественские бубенцы, запели птицы в рассветном лесу. Воздух переливался всеми цветами радуги и искрился. Потрясающая красота! Меня переполняло восхищение, радость, веселье… Дьявольское веселье. Кое-что я еще помнил. Обманчивое. Игра со ставкой в бессмертную душу. Игра, где условия — обманы, искажение, иллюзия, путешествия по далеким мирам, не имеющим отношения к реальному…
Шалтай-болтай сидел на стене,
Шалтай-болтай свалился во сне.
И вся королевская конница,
И вся королевская рать,
Не могут того, что им нужно, собрать!..
Я упал со стены и сознание мое раскололось, растаяв в розовом тумане.
Кажется, я чудесно провел там время.
* * *
В какой-то момент, мне показалось, я пришел в себя. Я был один в замкнутой со всех сторон металлической капсуле, будто в ячейке в морге. Откуда-то лился тусклый синеватый свет. Я потрогал рукой скользкие гладкие стены, а потом точно такой же «потолок» в нескольких дюймах над собой. Где-то что-то слабо щелкало. «Как картотека, — подумал я. — Это же картотечный ящик…»
Но рука была словно свинцовая. Я снова уронил ее и неудержимо уплыл в небытие. На какую-то долю мгновения мелькнул образ огромного стального шкафа с множеством пронумерованных ячеек.
IV. Огонь и сера и драконьи крылья
Я очнулся внезапно. К сожалению, все там же, где и был. В предплечье ощущался раздражающий зуд. На этот раз в программе стоял стимулятор. Как и все, что они делали, почти мгновенного действия. Вред, наносимый подобной грубостью, никого тут не волновал. Чем хуже — тем лучше.
— Ну, продолжим вчерашнюю беседу? — осведомилась Лидина.
— Вчерашнюю?.. — вздрогнув, я непонимающе огляделся.
Генерал-лейтенант наблюдала за мной с гнусной усмешкой.
— Вы ничего не помните? Так и должно быть. Вам незачем распоряжаться собственным сознанием. Когда нам понадобится, мы сами его разбудим. Хотя сомневаюсь, что у вас еще осталось что-то, что может нас заинтересовать.
Вот как… Ее слова сами по себе были неизмеримо хуже чем удары током. Что эта женщина точно умела, так это поворачивать нож в ране. Что же я им выложил, пока спал? Действительно все? Я абсолютно ничего не помнил и не мог ни уличить ее во лжи, ни признать поражение. Если у них и правда был целый день, то что успело за это время произойти? Цел ли еще «Янус»? С достоверностью мне уже ничего не узнать. И спрашивать — а они только этого и ждут? Что ж, если я ей не поверю, ситуация по крайней мере не изменится, а если поверю, то точно наделаю ошибок.
Да и было ли это «вчера»? Тут ничего не изменилось, да и не должно было измениться. По своему состоянию я не мог определить ровным счетом ничего. Оно было таким же фальшивым, как ласковый тон Лидиной. Ранок от иглы на обеих руках заметно прибавилось. Однако выглядели они почти одинаково свежими. А у Рафера…
Я тихо фыркнул и мстительно засмеялся.
— Генерал, вам никто не говорил, что у вас на лацкане второй день висит спагетти?
Выпад удался. Я посеял небольшой переполох с возмущенным переглядыванием и переругиванием генералов. Макаронину оторвали и кинули под стол, будто это еще что-то значило. Рафер опять потянулся к своей кнопке. Лидина опять его перехватила.
— Отлично, Гелион, — признала она. — Вы в прекрасной форме. Можно показывать.
Показывать? Что? Кому?
Перед моим носом, вспыхнув, повисла голограмма с одним из интерьеров «Януса». Сообразив, что к чему, я с досадой зашипел и непроизвольно вжался в кресло. Последнее, о чем я мечтал, это чтобы кто-нибудь из наших увидел меня в таком дурацком положении. Ну, теперь уж не увернешься. Отец поднял голову и встретился со мной взглядом. Выглядел он примерно как прославленная тень одного датского короля — бледный, напряженный, но при полном параде — с молниями в глазах, потемневших до цвета штормового моря и в чопорном черном мундире с серебряным шнуром и сверкающей эмблемой золотой спирали. И это тогда, когда следует заниматься нашим планом?
Вместо того чтобы зааплодировать, я с довольно муторным чувством прикрыл глаза. Зачем он тянет время?
— Эрвин? — окликнул он негромко и мрачно.
— Привет, — отозвался я, слегка скрипнув зубами. — Что за глупые переговоры с террористами? Они и так уже знают больше, чем надо…
— Я должна вмешаться, — прервала меня Лидина. — Во-первых, мы не террористы, мы уже представились. Во-вторых, мы еще ничего не знаем. У нас даже не было на это времени…
— Ложь, — резко выпалил я. — С первого до последнего слова!
Рафер утихомирил меня своим любимым способом — дорвался. Временно я лишился дара речи, заново вспоминая, как делается вдох.
— Видите, — сокрушенно кротким голосом заметила Лидина. — До сих пор никак не справимся. Все время грубит.
Отец позеленел, но комментировать не стал, ограничившись уничтожающим взглядом. Как полагается, сверху вниз.
— Чего вы хотите? — спросил он с холодным спокойствием.
— Хочу предложить вам небольшую сделку, генерал Гелион. «Янус» должен перейти в ведение Солнечной Лиги. Пропустите нас на Станцию без шума. Лучше — эвакуируйте весь обслуживающий персонал, скажем, под предлогом общей инспекции, — при этих словах в глазах отца что-то такое мелькнуло. Еще бы. Ведь он должен был уже произвести эвакуацию — для нашего собственного плана. Они этого правда еще не знают или опять прикидываются и как раз дают понять, что все знают? — Тогда и получите этого молодого человека обратно живым и пока еще здоровым. Все просто и честно. Это захват государством важного объекта неопределенной принадлежности. Если вы пожелаете, то можете остаться на Станции, сотрудничая с нами. Если нет — вам будет дана возможность спокойно уйти.
