при этом не казался пластиковым и скучным. Редкая птица в современной литературе. Так что этому рассказу я буквально аплодировала стоя.
Ну и, конечно же, в этом рассказе мы наблюдаем старого-доброго Мэтью таким, каким он был в первых частях книги. Въедливым, любопытным, чутким, ярким, смекалистым и сочувствующим. Надеюсь, в следующем томе серии мы увидим его таким же.
Отдельно я порадовалась, переводя эпизоды, где упоминалась Баба Яга. Очень интересно было читать про то, как МакКаммон обращается к русскому фольклору. Полагаю, он изучил не один источник о Бабе Яге, чтобы вписать столь колоритного персонажа в свою историю.
«Глаз скорпиона»
Еще один бриллиант в моем личном топе рассказов. Помню, как давно мы с другими читателями рыскали в поисках его текста. Несколько лет бесплодных поисков — и вот рассказ выходит в составе сборника! Пожалуй, ожидание того стоило. В этом рассказе я не сталкивалась ни с какими сложностями, о которых стоило бы рассказывать. Разве что я плоховато помню характер Минкс Каттер, поэтому приноравливаться к стилю ее речи и чувствовать персонажа было поначалу непросто.
В этом рассказе МакКаммон вновь разыграл свою козырную карту — мрачный особняк на отшибе, скрывающий свои тайны. Меня очень радует, когда он это делает, потому что сюжеты в таком сеттинге у него получаются невероятно сочными! После этого рассказа мне даже захотелось перечитать «Путь Эшеров», который до сих пор является одним из моих любимых романов МакКаммона.
Пусть в «Глазе скорпиона» нет мощного антагониста, есть в этом рассказе одна вещица, которая под конец даже умудряется нагнать легкую тревогу. Это тот самый глаз из лунного камня. Какое будущее видели в нем «Элиза Роудс» и Ксавьер Дредсон, раз это привело их к такому состоянию? О каком конце мира они говорили? Как это видит автор? Он оставил это загадкой для нас, потому что глазами Минкс мы не можем досмотреть судьбу мира до конца. Может, оно и хорошо. Я не хотела бы знать будущее. А вы?
«Костяная банда»
На мой взгляд, это самая скучная история из всего сборника. Здесь нет ни как таковой интриги, ни сильного антагониста, ни особого саспенса. Дело вкуса, конечно. Не удивлюсь, если кому-то именно этот рассказ понравится больше всего.
Самой большой сложностью в нем стала игра «Джинго», в которую играли чуть не в каждой главе. Я несколько раз излазала весь интернет в поисках правил этой игры и ее описания. Если мне что-то и попадалось, то оно было куцым и невероятно кратким, поэтому было очень сложно переводить напряженные моменты, связанные с правилами игры, ведь я в них так и не разобралась. Также сказалась моя личная неприязнь к азартным играм как таковым, поэтому через этот рассказ мне пришлось буквально продираться.
Я пожалела, что в этой истории было так мало флешбэков в прошлое Кэтрин Герральд, ведь ее история вызывает у меня любопытство с самого первого ее появления в романах серии. Да, МакКаммон, конечно, рассказывает о ее жизни крупными мазками, но хотелось бы узнать эту героиню получше. Может, в будущем это нас еще ждет?
«Бледный курильщик»
Первое, на что я обратила внимание в этом рассказе, это возраст Кэтрин Герральд. Я прежде уже переводила этот рассказ и очень удивилась, когда увидела в первой главе авторский текст, говорящий, что ей 51 год. При этом в предыдущем рассказе («Костяная банда») МакКаммон указал, что ей 53. Я специально нашла оригинал текста, который переводила несколько лет назад и сверилась: да, в предыдущей версии действительно было указано 51. Видимо, в нынешнем издании автор слегка подкорректировал возраст своей героини.
В остальном текст этого рассказа я довольно сильно перекроила и отредактировала. Пусть мне и кажется, что я переводила его позже «Ночной поездки», многие моменты в нем показались мне стилистически грубыми, нагроможденными и сильно выбивающимися из общей ткани сборника. Поэтому «Бледный курильщик» был перекроен с бесстрастностью полевого хирурга. Разумеется, я не меняла ни его сюжета, ни даже существенных деталей, которые могли повлиять на авторский замысел. Лишь старалась сделать текст более удобочитаемым. Кажется, в этот раз у меня получилось намного лучше, чем в предыдущий.
«Случай на судне «Леди Барбара»
Эта история перевелась у меня быстрее всех остальных. Я потратила на нее буквально пару дней и вычитала за один вечер.
Столкнувшись с запиской, переданной Реджинальду Гулби, я побоялась, что в ней будет содержаться какая-нибудь непереводимая игра слов или загадка, которую придется обыгрывать. Примерно с такой загадкой я столкнулась, переводя «Свободу Маски» и послания Альбиона. Но, как выяснилось, здесь все оказалось намного проще. Самыми сложными моментами в рассказе, как ни странно, оказались диалоги Берри с Реджинальдом Гулби. Последний то фамильярничает с ней, то резко переходит на уважительное обращение, то снова забывается. Но с такой сложностью я столкнулась почти везде, о ней расскажу чуть дальше.
Было приятно читать историю о приключениях Берри. Пусть ей досталось не самое леденящее душу дело, она все-таки не работает в агентстве «Герральд», и ей совсем не привычно раскрывать преступления. А она прекрасно с этим справилась.
Не менее интересными в этом рассказе оказались туманные намеки на будущее Мэтью, которые Берри видела в своем сне. Что же ожидает Мэтью в следующем томе? Что это за люди с разноцветными волосами? Не терпится об этом узнать!
Тонкости, общие для всех рассказов
«Ты» и «вы»
Почти в каждом рассказе — впрочем, эта особенность мучает переводчиков всех англоязычных книжек, — встречаются диалоги. И самая сложная их часть — это обращения на «ты» или на «вы». Ни для кого не секрет, что в английском языке слова «ты» нет. Я не ошибаюсь, там отсутствует именно слово «ты». То есть, англоговорящие люди ко всем обращаются на «вы», и для них это совершенно нормально. Поэтому и переход с более фамильярных фраз вроде «ну, веди, брат» на «знаете ли, сэр…» происходит легко и непринужденно. А в русскоязычной традиции подчеркнутый переход с «ты» на «вы» и обратно, как правило, сопровождается эмоциональным подтекстом и контекстом ситуации. Потому приходилось местами обыгрывать эти переходы «авторским текстом», который в оригинале отсутствовал, потому что в нем не было необходимости.
Нередко бывало, что диалог велся в непринужденной манере, располагающей к «ты», и я вела его, пока не натыкалась на внезапное «сэр» или «мистер». Приходилось возвращаться, оценивать, не надо
