— Как вам сказать… — Глеб замялся. — Я, конечно, плохой физиономист… но мне так показалось.
Ольга Никаноровна неожиданно рассмеялась. С облегчением. Похоже, наказ Оскара Трейгера был для нее тяжелой ношей, и теперь она радовалась, что наконец может выполнить его последнюю волю.
— Нет, я не учитель, — ответила Ольга Никаноровна. — Я инженер. Работала в конструкторском бюро…
Уже сидя в салоне своей «ауди», Глеб довольно улыбнулся. Действительно, физиономист он аховый. Но это была его единственная ошибка в переговорах. Все сложилось как нельзя лучше. Хорошо, что он догадался сделать снимки пластины и взял их с собой…
Сворачивая с улицы на бульвар (там было кафе, в котором хорошо готовили, и Глеб лишь теперь вспомнил, что утром выпил только чашку чая и съел бутерброд, а про обед и вовсе забыл), он вдруг почувствовал холодок между лопаток. Так было всегда, когда за ним велось скрытное наблюдение.
Глеб обладал потрясающей интуицией и даром предвидения, который перешел к нему в наследство от прапрадеда Саввы Тихомирова, казака и сорвиголовы, сумевшего в своих кладоискательских походах добраться даже до Египта. И не только добраться, но и выбраться оттуда с грузом золотых украшений, пролежавших долгие века в гробнице египетского вельможи времен фараона Аменхотепа.
Бросив взгляд на зеркала заднего вида, Глеб разочарованно вздохнул: как можно в городе, в этом огромном муравейнике, да еще и в час пик, вычислить без специальной подготовки того, кто за тобой наблюдает?!
«Да пошли они все!.. — мысленно сказал сам себе Тихомиров-младший. — Будет время — разберусь, в чем дело». И направил «ауди» на стоянку возле кафе.
Электронное табло на центральном городском почтамте в очередной раз подсказало всем интересующимся, что уже половина пятого.
Глава 5
1915 год. Надзиратель сыскной полиции
Шнырь решил навестить Ваника Бабаяна. Прежде чем соваться на Китаевское кладбище, нужно было проверить информацию Петра Лупана. А для этого неплохо бы найти напарников убиенного Гришки, подумал Васька. Шнырь по жизни был осторожным и недоверчивым; может, поэтому его ни разу и не поймали с поличным.
Погребальная контора Бабаяна, или Ваньки Бабая, как его называли горожане, была одной из лучших в Киеве, но ее хозяин одевался на удивление скромно, чтобы не сказать — бедно. После отъезда семьи в Америку Ваник сильно сдал. Он поседел, еще больше потемнел лицом, а его длинный нос с горбинкой стал еще длиннее.
— Желаете похоронить кого? — вежливо спросил он Шныря, который с непонятным томлением в душе рассматривал выставочные гробы и венки.
В небольшом зальчике погребальной конторы было темновато, поэтому Ваник с его близорукостью не мог обстоятельно рассмотреть очередного клиента, как он считал. Иначе Бабаян сразу бы понял, с кем имеет дело. Киевских мазуриков отличал особый блатной шик, который выражался не только в развязном поведении, но и в одежде.
— Желаем, — в тон хозяину погребальной конторы ответил Васька.
— Гроб берем с глазетом или как? — деловито поинтересовался Бабаян.
— Об этом позже… Мне бы для начала с бригадой копачей договориться.
— Будьте спокойны, они много не берут. У меня есть расценки… — Ваник зашуршал бумагами.
— Контора пишет… — Шнырь криво осклабился и подошел поближе. — Нам расценки ни к чему.
Теперь на него падал свет с оконца, который высветил и наглый Васькин прищур, и косую челку, падающую на глаза, и сапоги-хромачи с голенищами «гармошкой», и простонародную косоворотку, но из очень дорогого китайского шелка. Хозяин погребальной конторы вдруг почувствовал слабость в ногах. Он понял, кто перед ним. Конечно, ему доводилось хоронить и урок, но уж больно хлопотно это было. А главное, почти никакой прибыли.
— Что ж, копачей так копачей, — покорно согласился Ваник. — Где будем хоронить?
— А разве я об этом говорил?
— Нет, но…
— Вот что, папаша, мне нужны напарники Гришки. Помнишь его?
— Гришка… — Бабаяна на какой-то миг переклинило; он молча зевал широко открытым ртом, словно карп, выброшенный на берег.
Еще бы не помнить… После смерти Гришки к Ванику снова заявился черный карлик. Разговор у них получился недлинный, но тяжелый. Прощаясь, карла заявил: «Если вы думаете, что нам неизвестно, куда вы отправили свою семью, то это большая ошибка. Еще раз хочу напомнить — благополучие вашей семьи зависит только от вас. Вы обязаны строго соблюдать нашу договоренность. Это в ваших интересах».
Хозяин погребальной конторы никак не мог предоставить молодому человеку приблатненной наружности напарников несчастного Гришки. Несмотря на обещание уехать за границу и большие деньги, которые они получили для этой цели от людей черного иезуита, копачи так и остались в Киеве. А спустя какое-то время всех четверых словно нечистый прибрал.
Один утонул в Днепре, второй сгорел от водки, пропивая шальное золото, Гришку зарезали, а Иона Балагулу за связь с анархистами отправили по этапу в Сибирь. Похоже, с горечью думал Ваник, Иона в нашей компании самый счастливый. Из Сибири еще можно возвратиться живым, а вот с того света даже весточку нельзя прислать.
Нет, Бабаян не горевал по своим работникам. Ваник лишь констатировал тот факт, что из пятерых человек, посвященных в историю с цинковым ящиком, в наличии остался только он один. До поры до времени он будет нужен масонам — пока исполняет роль надзирателя за местом захоронения, — а что потом?
Это «потом» не давало Ванику спокойно спать по ночам, а днем вообще превращалось в сплошной кошмар. Тревожные мысли обсели его быстро седеющую голову как навозные мухи. Бабаян начал бояться даже собственной тени.
— Их нет в Киеве, — наконец молвил Ваник.
— Как нет! А где они?
— Ах, молодой человек, кабы я знал… — хозяин погребальной конторы изобразил скорбь, сложил руки лодочкой на груди и поднял глаза к потолку. — И мы туда когда-нибудь отправимся…
— Хочешь сказать, что?.. — Васькин лоб мгновенно покрылся испариной.
— Ага. Мертвы. Все… — тут Ваник немного приврал; но кто знает, может, и Ионы уже нет в живых?
— К-когда?..
— Еще в прошлом году. А зачем вам эти копачи? У меня есть другие.
— Надо было, — буркнул Шнырь. — А ты, папаша, случаем, не врешь?
— Ваник никогда не врет, — выпрямившись, с достоинством ответил хозяин погребальной конторы. — Можете кого угодно спросить.
Васька резко развернулся и выскочил наружу. Нет, больше спрашивать он никого не будет. Все и так ясно. Те, кому принадлежит таинственный ящик, мочат свидетелей. Это для мазурика было понятно.
