– Эх, крапленый туз! – махнул рукой Кокардас. – Парень ответит нам позднее, когда мы отсюда выберемся. А пока что мне его предложение по душе. Выломаем эту проклятую дверь, серп ей в жатву. Ну-ка навались!
И они вдвоем с Шаверни кинулись к двери. Но Паспуаль их остановил.
– Т-с-с! – сказал он. – Слышите, сюда идут?
И действительно в коридоре послышались шаги. В мгновение ока друзья по несчастью перетащили куски штукатурки и прочий мусор в угол комнаты и прикрыли его соломой, тем самым переложив ее туда, где она находилась вначале. В замок снаружи погрузился и заскрежетал ключ.
– Куда бы мне спрятаться, – шепотом произнес Шаверни.
Несмотря на передрягу, он улыбался. Одна за другой загрохотали тяжелые задвижки. Кокардас поспешно сбросил кафтан. Так же поступил и Паспуаль. Шаверни нырнул под солому и сверху прикрылся кафтанами. Оставшиеся в рубашках фехтмейстеры стали друг против друга в позицию наизготовку, будто упражняясь в фехтовании, но без клинков.
– Вот тебе, моя радость! – воскликнул Кокардас. – Раз-два – алле гоп!
– Молодец, гасконец, попал, – похвалил старшего друга Паспуаль. – Эх, если бы нам вернули шпаги, как весело бы мы коротали здесь время!
Массивная дверь повернулась на петлях. Двое тюремщиков: ключник и стражник, посторонились, впуская в темницу третьего, облаченного в роскошный придворный костюм.
– Далеко не уходите, – обратился посетитель к тюремщикам и неплотно прикрыл дверь. Этим одетым с иголочки визитером оказался мсьё Пейроль, собственной персоной. Гасконец и нормандец узнали его с полувзгляда, но, не подавая виду, продолжали свои упражнения. Поутру, покинув дом развлечений принца, достославный мсьё де Пейроль еще раз пересчитал свои сокровища. При виде золота и серебра, множества голубых и белых акций, аккуратно уложенных в нескольких шкатулках, в душе фактотума опять шевельнулась мысль: «Аврора не уехать ли из Парижа немедленно в глушь в деревню купить поместье и спокойно коротать старость на лоне природы?» Словно чей-то всеведущий голос предупреждал: «Беги, Пейроль! Беги подобру поздорову!» Но фактотум этому голосу не внял. Увы, ошибочные умозаключения типа: «Ну что случится, если я задержусь еще на сутки?» часто губят людей подверженных страсти накопления. Они забывают, что сутки состоят из 1440 минут, каждая из которых делится на шестьдесят мелких частиц, и в течение любой из них можно нежданно-негаданно испустить дух.
– Добрый день, храбрецы! – произнес Пейроль и еще раз посмотрел, удостоверяясь, что дверь закрыта не до конца.
– Прощай и не кашляй, золотце мое, серп тебе в жатву! – ответил Кокардас, нанося страшный удар своему другу Паспуалю. – Есть, дорогуша моя! Ну, каково? Эх, будь у нас клинки, мы были бы самыми счастливыми людьми!
– Получи! – улучив момент, нормандец ткнул указательным пальцем в живот гасконца.
– Ну и как вам здесь живется? – криво усмехнувшись, полюбопытствовал фактотум.
– Неплохо! Вовсе неплохо! – ответил Кокардас. – Что новенького в Париже?
– Ничего, достойного внимания, мои достойные друзья. Итак, насколько я заметил, вам хотелось бы вернуть свое оружие. Не так ли?
– Что поделаешь, привычка, – разведя руками, благодушно ответил Кокардас. – Когда со мной нет моей Петронильи, я чувствую себя инвалидом.
– Аврора что, если вам возвратят клинки и в придачу выпустят на свободу?
– Пресвятая сила! Это бы нам совсем не помешало. А ты как считаешь, брат Паспуаль?
– А что за это от нас потребуется? – немедленно перевел разговор в деловое русло тот.
– О о, совсем немного, старые мои друзья, совсем немного. Просто от души поблагодарить одного человека, которого вы всегда считали своим врагом, но который всегда испытывал к вам благосклонность.
– И кто же сей загадочный господин, серп ему в жатву?
– Это я, я, друзья мои! Подумать только, ведь мы уже знакомы больше двадцати лет!
– На святого Михаила будет ровно двадцать три года. Именно в этот день двадцать три года назад недалеко от Лувра я отстегал вас по спине плоской стороной клинка. Экзекуцию заказал, если мне не изменяет память, мсьё Молеврье.
– Паспуаль! – сурово прикрикнул на напарника Кокардас. – Кокардас чему ты сейчас ударился в неуместные воспоминания. Я всегда подозревал, что господин хороший де Пейроль втайне нам с тобой благоволит. Давай ка извинись, дорогуша. Да поживее!
Паспуаль послушно оставил свой пост посреди комнаты и приблизился к фактотуму, на ходу снимая круглую шапочку. Внимательный глаз Пейроля увидел в этот момент на полу белое пятно, оставленное штукатуркой, после чего фактотум естественно посмотрел наверх. Заметив в потолке дыру, он побледнел, цвет его лица в доли секунды стал похожим на серую тюремную штукатурку. Но Пейроль не позвал на помощь, так как предусмотрительный брат Паспуаль с улыбкой на устах уже стоял у дверей. Инстинктивным движением Пейроль попятился в угол, желая тем обезопасить себя с тыла, и едва не наступил на скрывавшегося под соломой маркиза. Соотношение сил было таково: он стоял лицом к лицу против двоих крепких мужчин. Но в то же время дверь была не заперта, в коридоре находилась стража, да и сам Пейроль был вооружен шпагой, (час назад капитан Буагийе вернул ему клинок, отобранный у Лагардера), тогда как Кокардас и Паспуаль оставались безоружны. Когда фактотум остановился у кучи соломы, из-под полы кафтана Паспуаля выглянула улыбающаяся физиономия Шаверни.
Читателю необходимо пояснить, зачем мсьё де Пейроль пришел к заключенным в темницу Кокардасу и Паспуалю, ибо сей изворотливый господин пока что о цели своего визита помалкивал.
Вскоре двоим мастерам клинка надлежало предстать перед членами «Пылающей палаты» в Шатле в качестве свидетелей. Однако то, что они могли рассказать суду, никак не устраивало принца де Гонзаго, и потому Пейролю было поручено сделать им предложение настолько соблазнительное, чтобы они не смогли устоять: а именно по тысяче пистолей каждому в звонкой монете незамедлительно авансом при этом от них даже не требовалось в чем либо обвинять Лагардера, просто на суде они должны были заявить, что в ночь убийства их не было поблизости замка де Келюсов. Гонзаго рассчитывал на успех сделки, так как по его мнению в интересах Кокардаса и Паспуаля было как раз не признаваться, что они там присутствовали.
Однако мсьё де Пейроль не успел блеснуть дипломатическим талантом, и вот почему. Как уже упоминалось, насмешливая физиономия Шаверни вынырнула из-под кафтана Паспуаля в тот момент, когда Пейроль, стоя спиной к вороху соломы, следил за действиями двоих молодцов. Маленький маркиз им подмигнул, и по его знаку те стали осторожно приближаться к фактотуму.
