«Вы были печальны, угнетены и сильно страдали, дорогая мадемуазель Фульмен, в то время, как я покидала Париж. Я не осмелилась спросить вас о причине вашей печали, но мне кажется, что я угадала ее… Вы питаете, вы должны питать в глубине вашего сердца какое-то горе.
Поверьте, и я выстрадала много… Да и кто избегнул этой участи? Но для исцеления душевных страданий я не знаю лучшего средства, чем перемена места. Не следует жить наедине со своим горем, таить его в глубине души… Нужна смена впечатлений, а для этого надо, наняв почтовую карету, предпринять путешествие.
Я хочу сделать вам предложение. Вы говорили мне, что получили шестимесячный отпуск в Опере. Отчего вы проводите его в Париже? Приезжайте лучше в Баден. Граф д'Асти нанял дом, достаточно обширный для того, чтобы вы, не стесняя себя, могли поселиться в нем, а потому я прикажу приготовить для вас комнаты.
О! Я знаю, что вы ответите на мою просьбу длинным смущенным письмом; вы скажете, что вам, артистке, нельзя столь открыто стать другом светской женщины. Но если я принадлежу к этому разряду, а вы к первому, то я прибавлю при этом, что вы – известность, а у меня нет предрассудков.
К тому же я двумя словами поставлю вас в невозможность отказать мне. Эти слова чудовищно эгоистичны: «Я скучаю».
Приезжайте; мы будем совершать прелестные отдаленные прогулки, приезжайте через неделю. Ваши комнаты будут готовы, а та, которая называет себя вашим другом, будет ожидать вас в Страсбурге на почтовой станции.
Жму ваши руки.
Графиня д'Асти».
Пока графиня писала, Арман обменялся несколькими незначительными словами с господином д'Асти. Граф не спросил его имени, а лакей, доложивший о нем и которому молодой человек назвал себя «Арман Леон», так ловко проглотил это простое имя, что граф не расслышал его.
Когда графиня запечатывала письмо, ей доложили, что обед подан. Граф взял с камина канделябр, а Арман предложил руку графине, и все трое перешли в столовую.
– Вы простите меня, не правда ли, – спросила графиня, садясь и указывая Арману место по правую руку от себя, – что я так запросто обхожусь с вами? Но я так ленива писать, что не решаюсь пропускать редкие порывы вдохновения.
Арман улыбнулся.
– Я только что написала благодарственное послание. И это вы, – продолжала она, обращаясь к Арману, – были тому причиной.
– Я?
– Подождите, я объясню вам.
Граф д'Асти и Арман с недоумением посмотрели на графиню.
– Вы суеверны? – спросила она.
– Но… это зависит…
– А я – да. И убеждена в одном.
– В чем?
– Что опасность, грозившая мне сегодня, исходит свыше, как предупреждение.
– По какому поводу?
– Я была неблагодарна.
И графиня рассказала, не называя имени Фульмен, все, что произошло с нею три недели назад.
– Кто же такая та особа, в дом. которой вас перенесли? – полюбопытствовал граф.
– Молодая, обворожительная, умная и необычайно добрая женщина.
– Но кто же она такая?
– Танцовщица в Опере. Арман вздрогнул.
– Как ее зовут?
– Фульмен.
Арман покраснел и смутился.
– Вы ее знаете? – спросила графиня, от которой не ускользнуло это внезапное смущение.
– Да, немного… – ответил Арман. – Я встречался с нею раньше… даже ужинал с ней…
– Вот и прекрасно! – со смехом воскликнула графиня. – Вы можете возобновить знакомство… Она через неделю будет здесь.
– Фульмен?
– Да.
Арман почувствовал страх и сильно побледнел. Он, как врага, избегал теперь эту женщину, которая дала ему столько доказательства своей любви и привязанности.
– Я пишу ей, – продолжала графиня д'Асти, обращаясь к мужу, – что приглашаю ее провести с нами хоть месяц. Имеете вы что-нибудь против этого?
Графиня произнесла эти слова сухим тоном, который ясно показывал, что она задавала этот вопрос только для вида.
– Ровно ничего, – ответил граф.
И графиня д'Асти, не догадываясь об истинных отношениях Фульмен и Армана, перевела разговор на посторонние предметы, предположив, что молодой человек пользовался раньше расположением танцовщицы.
Видеть в своем доме гостя было для графа д'Асти редким счастьем: графиня была вынуждена в этих случаях обращаться со своим мужем таким образом, как если бы они жили между собой душа в душу. После обеда граф предложил Арману сыграть партию в вист. В десять часов молодой человек был еще у них.
– Мой милый рыцарь, – обратилась к нему графиня в ту минуту, когда он поднимался с места, – не забудьте же, что завтра вальс за вами.
– Ах! Графиня… – пробормотал Арман.
– Не забывайте также и дорогу к нашему дому. Арман поклонился еще раз.
– Где вы поселились: в отеле или в частной квартире? – спросил его граф.
Молодой человек улыбнулся.
– Я ваш сосед, – ответил он.
– Неужели! Где же вы живете?
– В доме рядом.
– С нашим?
– Совершенно верно.
– А мне говорили, что он снят каким-то русским вельможей, – удивился граф.
– Да, майором Арлевым.
– И вы живете у него?
– Майор, старинный друг моего отца, – сочинил Арман, – предложил мне поселиться у него. Мой отец долго жил в плену в России, – прибавил молодой человек.
Граф вздрогнул.
– Да и я, – прибавил Арман, не знавший о прежних сношениях своего отца с графом, так как Дама в черной перчатке не нашла нужным давать ему на этот счет какие-либо сведения, – родился там.
– Вы, значит, русский? – воскликнул граф.
– Моя мать была русская.
– Простите меня, дорогой гость, – проговорил он, – но, может быть, я знаю вашего отца.
– Возможно.
– Если бы я знал ваше имя, – прибавил граф, смущенно улыбаясь, – однако лакей забыл, кажется, доложить о вас.
– О, нет, но он проглотил мое имя, – рассмеялся Арман.
– Ваше имя?
– О, оно крайне просто: меня зовут Арман Леон.
– Леон! – повторил граф д'Асти, побледнев и весь дрожа.
– Мой отец, полковник Леон, – продолжал молодой человек, – возвратился во Францию в 1822 году, пробыв в России более десяти лет.
Граф д'Асти весь побагровел. Однако гостиная была так слабо освещена, что ни графиня, ни Арман не заметили внезапного беспокойства графа; между тем он поспешил прибавить с деланным спокойствием.
– Полковник Леон? Я часто слыхал эту фамилию, очень часто… но лично я не был знаком с вашим отцом. Простите меня, что я спросил вас; мне показалось, что у вас есть некоторое сходство с одним старым офицером времен Империи, моим большим приятелем, полковником Бекманом.
Арман простился с графиней. Граф д'Асти проводил его до решетки сада, выходившей на улицу. Затем он поспешно вернулся и прошел в гостиную. Графиня была еще там. Она распечатала письмо к Фульмен и прибавила в постскриптуме: «Я знаю теперь, дорогой друг, имя моего очаровательного и элегантного спасителя. Это сын полковника времен Империи. Его имя Арман Леон».
