Счастлива была та таверна, куда заходил он встряхнуться. Хозяева набивали мошну, а за его щедрость и мужскую силу женщины были от него без ума.
Но не все при виде удава цепенели на месте, как кролики. Находились смельчаки, которые без боя не хотели делиться своим добром. Поэтому были и у него потери, а корабль требовал ремонта.
На приобретение гребцов он денег не жалел, подбирая сильных, здоровых людей. Вот и на этот раз ему пришлось отвалить две тысячи луидоров за молодого рослого француза. Продавцы даже посмеялись напоследок, что это какой-то знаменитый граф. Да только Грозному все до морского фонаря. Бывали у него за веслами не только графы, но и герцоги, и даже принцы. А попадали они к нему по происку родственников или близких людей, у которых эти вельможные люди стояли на пути. А Грозному какое дело, кто они, лишь бы в них была сила и гребли здорово. Случалось, что их и выкупали. И тут Грозный «не скупился», знал, что деваться тем некуда. Не дадут нужную сумму, увидит тогда выкупатель, как тают в морской синеве паруса его корабля.
Француза приобрели перед самой отправкой, он находился в полной прострации. Грозного это не смутило. Он знал, что «продавцы» опаивали свои жертвы зельем, чтобы легче было ими совладать. Они, как правило, вскоре отходили.
– Ничего, очухается, – сказал Грозный на замечание одного из подручных и приказал везти его на галеру.
Когда он очнется, они будут уже далеко в море. А тут один закон – греби, когда прикажут. Иначе… Стража подобрана здоровая, любого успокоит.
Когда француз пришел в себя, он был в ужасе. Он не мог понять, где находится, кем стал. Кругом видел только голые тела незнакомых ему людей. Они что-то делали какими-то толстыми палками. Одна лежала у него на коленях. Он было дернулся, но цепи не дали ему сделать и шага. К нему подскочил какой-то черномазый здоровяк и что-то рыкнул. Чтобы скорее привести новичка в чувство, его по спине ударили плетью. А куда прикованному дергаться, засекут до смерти. В одно мгновение понял: где он, кто он. Ему стало ясно, кто его повелители.
Так началась новая жизнь Раймунда. Что и говорить, плеть – лекарство действенное. Он быстро пришел в себя. И, все обдумав, понял, что спасения нет. Или, вернее, есть… только выкуп. Но кто этим займется? Мачеха? Вряд ли это ей нужно. Дядя… Да. Но как он его найдет? Сестра? Нет. Она ничего не сможет. А пока… пока спина болит от безжалостных ударов плети. Но надо держаться.
Раймунд смотрит на своего соседа. Вид его отталкивает. Это зверь, а не человек. Весь волосатый, как обезьяна. И взгляд какой-то волчий. Господи, помоги перенести все это. Весла подняты. Всё. Теперь можно забыться. Вспоминается последний день его свободы. Нет, в замке все было, как обычно. Дорога спокойна. Таверна. Ну, что там. Драка. Драчунов выбросили на улицу, и они куда-то исчезли. Кто еще? А, те двое, что ему показались подозрительными. И зачем один из них полез в погреб вслед за хозяином? Зачем? Не он ли уговорил хозяина, и они насыпали порошок в вино? Но кто их мог заставить это делать? Мать? А может быть, сам…? О Боже! Не зря отец так его боится. Он ведь охотился за нашим графством. Чего мне ждать?
В этот день Адил, которого Санд назвал про себя уродцем, собирался поехать в Кютахья, чтобы сделать покупки для женщин Умур-бея. Они требовали разные товары: и дамаст, и парчу, цветастые курдэе, колпаки, туфли из лайки, шарфы. Попробуй всем угоди. Но за что ценили Адила – он всем мог угодить. У него был тонкий вкус, и что бы он ни давал женщинам, они не могли нарадоваться.
Адил начал завязывать полок, как услышал за спиной чьи-то торопливые шаги. Он оглянулся и увидел почти бегущую Арзу. Он понял, что что-то случилось. Арзу без причины к нему бы не пришла. Она умела разговаривать с ним и понимала движение его рук. Услышав, что Санд был схвачен Наимом в Брусе и обвинен в попытке к бегству, Адил побледнел. Он знал, что следует за этим.
– Он не виноват, – сказала она, – Санд поведал мне о своем желании на рынке поискать Настеньку, и я хотела все рассказать отцу, чтобы он не гневался, если узнает, что я разрешила ему это сделать. Но… я не могла к нему попасть и попросила Наима, чтобы он передал мое решение, но… – и слезы полились у нее из глаз.
Адил взял ее за руку, и они быстро пошли к бейскому шатру.
В этот час бея нельзя было беспокоить. Он возлежал на нежных мехах и наслаждался дымом волшебной силы, после которого в груди воцарялось радостное настроение, и оно уносило его в сказочные райские кущи. А Адил, этот все понимающий и уважительный, покорный и безоговорочный гулям вдруг точно сбесился. Рядом с ним его нежная, кроткая, любимая дочка Арзу, и они требуют оставить в живых этого беглеца. Что подумают его акынжи, если он не накажет виновного!
– Нет! И… убирайтесь!
Но куда делась у Адила, хватавшего на лету мысли своего властелина, отработанная за долгие годы податливая уступчивость, безропотная сговорчивость, что с ним случилось? И что случилось с его Арзу? Почему она так себя ведет? Что она говорит? Что она разрешила Санду поехать на невольничий рынок. С каких это пор женщина вмешивается в дела мужчин? Что говорит Адил?
– Мой повелитель, ты, кому Аллах не дал сына, но зато дал такую дочь, которая с достоинством заменит любого мужчину, уже сейчас должна учиться повелевать мужской половиной. Или ты хочешь, чтобы твой бейлик остался без правителя? Может, ты готовишь отдать его Эртогрулу, сын которого не раз причинял тебе разные неприятности? Если ты будешь милостив, к тебе будет милостив Аллах, и он услышит нашу мольбу и даст тебе наследника!
Последние слова Адила доконали бея. Ну и хитрый этот урус! Знает больное место бея. Но… все же, зачем дразнить Аллаха?
– Ладно… – бей задумался, – только ради Аллаха, милостивого, милосердного. Хвала и благодарение Аллаху, дарую я ему жизнь. Но… он будет пасти мой скот на самом дальнем уделе.
– Спасибо бею, такому же милостивому и милосердному, – Адил низко поклонился и выскользнул из шатра.
Санд привык к тому, что каждый день видел свет лишь мгновение. Но на этот раз яма освещалась довольно продолжительное время. И, похоже, никто не пытался ее закрыть. Сердце радостно забилось: «Бей выкупает его!»
Вверху раздались чьи-то голоса, сопение. И он увидел, как к нему спускают лестницу. «Ура! Меня освободят! Слава бею! Да я за него теперь и головы не пожалею!» – пронеслось в мыслях Санда.
– Поднимайся! – получил он долгожданный приказ.
Наверху свет ослепил Санда, и он закрыл глаза. Когда немного пообвык, то увидел перед собой… Наима, за ним группку людей. Злобный оскал Наима говорил о многом. Но Санд не хотел думать о плохом, считая, что он прибыл по приказу бея, чтобы освободить его. И ради этого Санд готов был броситься ему на шею. Но… перед ним вдруг вырос невысокий, полноватый человек, одетый в черное, с красной феской на голове. В руках у него был какой-то листок. Держа его перед собой, но глядя на Санда, этот человек певучим голосом заговорил:
