— Паоло, шампанского! Принеси в салон бутылку шампанского!
— Одну бутылку, синьор Джакомо? Вы кого-то ожидаете?
— Да, очень почетного гостя. Великий ум нашего времени.
— Кого же?
— Себя самого. Я в гостях у себя самого. Здесь, наверху, в моей голове. Я в гостях у моих мыслей и требую от них идей. Иными словами, неси шампанского, потому что мне нужно подумать!
— Слушаюсь, синьор Джакомо.
«Молодец этот парень, как он поспешил за шампанским! Вот кому бы сыграть Дон Жуана. Он молод, ловок и очень расторопен. Паоло смотрелся бы на сцене гораздо лучше, чем тот напомаженный франт, который заранее продумывает каждое свое движение: сначала правая рука, затем левая, ногу следует отставить назад. У Луиджи прекрасный голос, но он не умеет двигаться. Будто что-то его сковывает. Ему не хватает дерзости и пылкости. Добиваясь женщины, Луиджи мог думать только в ре миноре. Он словно в тумане бродит в царстве музыки. Как безобидная певчая птичка в поисках подходящей клетки».
Паоло принес шампанское и поставил бутылку на столик у двери в сад.
— Можешь быть свободен, Паоло. Я сам налью. Можешь идти! Я позову тебя, если моему ленивому мозгу понадобится еще одна бутылка.
Налить и выпить залпом шампанское! Да, эти холодные благодатные капли способны моментально настроить на иной лад. Они бодрили и проникали в самое нутро. Отрывок «La ci darem…» не очень-то удался. Может, нужно написать что-то более подходящее, более сокровенное? Казанова выбрал хорошее место, чтобы собраться с мыслями. Здесь, в саду… «Да, в сад уже во второй раз выходит эта милашка. Как же ее зовут? Иоанна. Да, точно, ее зовут Иоанна! Неужели она снова собирает травы?» Похоже, что так оно и было. На Иоанне были широкая черная юбка и синий жилет. Юбка была шелковой, а жилет украшали парчовые ленты. Когда Иоанна наклонялась, из-под юбки иногда выглядывала светлая нижняя юбка. Иоанна одевалась со вкусом. Сегодня она опять уложила волосы в высокую прическу и теперь через каждые несколько минут поправляла непослушные локоны.
«Синьорина, прошу меня простить… Синьорина, не откажитесь выпить со мной бокал шампанского, прошу вас…» — да, раньше Казанова, ни минуты не колеблясь, отворил был дверь и пригласил Иоанну войти. Он предложил бы девушке присесть за стол. Они вместе допили бы бутылку шампанского. «Синьорина, вам, наверное, жарко. Я тоже сниму свой сюртук. Он немного жмет». Затем они выпили бы вторую и третью бутылки… Но о чем это он? О чем напомнила ему эта сцена?
Нет, ни в коем случае нельзя вспоминать о прежних, давно забытых днях. Казанова ненавидел старческие воспоминания. Старики живут только прошлым и рассказывают забавные истории! Вздор! Девушка ни о чем ему не напоминала, абсолютно ни о чем. Она не фантом, и не сон, а существо из плоти и крови! Как медленно она собирала травы! Иоанна останавливалась то тут, то там, чтобы посмотреть на композицию из растений. Казанове следовало еще раз поговорить о ней с Паоло. Стыд и срам, что она так одинока. В конце концов, они уже давно живут под одной крышей. Вероятно, Паоло нелегко было оставаться равнодушным, наблюдая за ней изо дня в день…
Паоло? Разве это не Паоло играл? Разве не звуки валторны доносились из дальних комнат дворца? О, как прекрасно выбрано расстояние! Мелодия звучала приглушенно и ненавязчиво, словно из некоего тайника! Во время поездок Казанова часто слышал валторну, затихающую, когда удалялась карета, выезжая в поле. О городе и людях, живущих в нем, в памяти оставались именно звуки валторны. Этот инструмент был символом прощания. Навевал грусть. Да, он, Казанова, ничуть не удивился бы, если бы красивая смерть, если таковая вообще возможна, сообщала о своем приближении звуками валторны.
Не стоит думать о красивой смерти. Лучше вспомнить о просторах, о природе! Эта музыка манила его — и перед глазами возникли сцены былых путешествий. Его английская карета, которую никто не хотел покупать, так как она была слишком дорогой… Сколько же она стоила? Двести, триста цехинов? Пришлось найти шорника, чтобы привести ее в порядок. В карете было два места и одно откидное сиденье. Как раз то, что нужно, чтобы определенным составом отправиться в путешествие. Особым составом, с женщиной и…
Снова нахлынули эти воспоминания. Они никак не давали покоя! Во всем виноваты звуки валторны. Они проникали в самую душу в поисках уже давно забытого чувства! Хватит, хватит же!
Казанова вскочил и подбежал к двери. Закрыв уши и громко ругаясь, он мчался по коридорам. Из кухни выбежали несколько служанок. При виде Казановы они отскочили в сторону. Во дворе залаяли собаки, в то время как Казанова выскакивал из одной комнаты и врывался в другую. Музыка становилась громче. Звуки уже не были нежными, а скорее походили на хриплое воркование, сдавленное хрюканье. Отвратительная музыка. Казанова должен был немедленно ее остановить!
Синьор Джакомо нашел Паоло в самой дальней комнате мансарды. Слуги остались у главной лестницы и смотрели вверх в ожидании, когда его ярость найдет выход. Почему Казанову так встревожили эти звуки? Почему он не хотел, чтобы Паоло продолжал играть? Паоло очень хорошо играл. Он был одним из лучших музыкантов в городе. Дело не только в музыке, поскольку она была настолько безупречной, что любой наслаждался бы ею.
— Паоло, прекрати, достаточно! — закричал Казанова, и слуга немедленно опустил валторну. — У меня голова болит от этой музыки!
Паоло с ужасом посмотрел на Казанову. Что с ним? Таким разгневанным и встревоженным Паоло никогда еще его не видел. Казалось, будто Казанова болен: глаза помутнели, лицо горело, а руки дрожали, словно его охватил смертельный ужас.
— Но синьор Джакомо, что с вами? Что случилось?
Казанова тяжело дышал. На миг он закрыл лицо правой рукой так же, как и в театре. Может, он плохо себя чувствовал? Возможно, у него какая-то неизвестная болезнь, которую он скрывал от всех окружающих?
— Синьор Джакомо, прошу вас, не молчите! Я обязательно вам помогу!
Казанова посмотрел на Паоло и неожиданно улыбнулся. Затем кивнул и подошел поближе. Он взял Паоло под руку.
— Прости, Паоло! Давай снова спустимся! Мне нужно больше спать! После приезда сюда я слишком переутомляюсь. Сперва следует ко всему привыкнуть. В этом все дело. Пойдем в салон! Давай вместе выпьем шампанского!
— Вместе, синьор Джакомо? Вы хотите выпить со мной шампанского?
— Почему бы нет?
— Его сиятельство граф никогда не пил со мной.
— Паоло, тебе же известно, что теперь у тебя новый хозяин. Да здравствуют новые хозяева! Viva la liberta! — Они под руку спустились по лестнице. Слуги, ожидавшие внизу, стали расходиться по своим комнатам. Что бы это значило? Внезапная слабость? Неужели нового господина придется водить под руку? Или он выпил лишнего?