– Присядь рядом, – сквозь зубы процедила она, пытаясь скрыть досаду. Поистине, невозможно на Палатине остаться одной.
– Ты не рада нашей встрече, это сквозит в твоем голосе. А я научился чувствовать твое настроение.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Ты – единственная, кто пахнет так в Риме. Эти духи вместе с запахом твоей кожи кого угодно сведут с ума.
– Я не хочу вспоминать былое, – жестко произнесла Юния.
– Еще бы, – эхом откликнулся он. – Ложь никому не приятна.
Она попыталась встать, но неожиданно он потянул за край ее паллы:
– Не уходи, я не хотел обидеть тебя. Что было, то прошло. Я уже не люблю тебя.
Она резко дернула паллу из его рук и поспешила прочь, сбиваясь во тьме с мраморной дорожки. «Ну и пусть! Ну и пусть!» – металась мысль. Но слова бывшего любовника ужалили ядовитой змеей в самое сердце. Негодяй! Как он смеет говорить ей об этом! «Я уже не люблю тебя!»
– И я тоже не люблю! – выкрикнула она во тьму. – Ненавижу! Ненавижу! Я уничтожу тебя, Макрон!
И бессильно разрыдалась, опустившись прямо на сырой мрамор. Но обида постепенно выпустила ее из своих цепких лап, уступив место не ненависти, а холодному расчету. Пора убирать его с дороги! Бывшего любовника и соучастника преступления! Она и так достаточно ослабила его власть в Риме и среди преторианцев, но жалость не дала ей убить его. Теперь жалости нет, она умерла вслед за любовью! Четкий план выстроился в ее уме, и она довольно улыбнулась. Вот только родится ребенок!
Звуки музыки из дворца отвлекли ее от размышлений. О Юнона! Сколько времени она сидит на мраморной дорожке? С трудом Клавдилла поднялась, ощутив, как напиталась сыростью ее одежда. Харикл теперь пожалуется Калигуле на ее строптивость, и жди скандала! Юния тяжело вздохнула и медленно пошла ко дворцу, гадая в потемках, как ей найти дорогу к покоям Ливиллы и не попасться на глаза Хариклу. Но туман запутал ее, и она, свернув не туда, неожиданно оказалась на краю Палатинского холма, у подножия широкой лестницы, спускающейся к Большому цирку.
Необъятное море тумана раскинулось у ее ног. Туман поглотил Большой цирк, забравшись даже на Авентинский холм. Невиданное зрелище заставило замереть на месте. И она залюбовалась, позабыв, как совсем недавно дрожала от холода в сырой одежде.
Клубы тумана в самой середине неожиданно закрутились в медленной пляске, все ускоряясь и набирая обороты, и внезапно из центра выросла черная высокая фигура женщины. Скованная ужасом, Юния смотрела, не в силах сдвинуться с места. Фигура потянулась к Юнии зыбкой рукой, но вдруг низринулась вниз, в самую гущу мрака. И Клавдилла потеряла сознание.
Очнулась Юния от обволакивающего чувства тепла, разливающегося по телу. Она приоткрыла глаза и зажмурилась от яркого света. Она была во дворце.
– Любимая, что с тобой? – услышала она рядом голос Гая.
– Со мной все в порядке, просто заблудилась в тумане, – постаралась она ответить как можно спокойней, не открывая глаз.
– Я же просил тебя не вставать. Ты чуть не упала с лестницы, если б я не подхватил тебя на руки, – сказал обеспокоенно Гай, и Юния почувствовала, как он нежно гладит ее лунные волосы.
И вдруг в ее памяти разом всплыло зыбкое видение в туманном море.
– Ты тоже видел ее? – широко открыв глаза, с тревогой спросила она.
– Кого? Тебя кто-то испугал? – заволновался Калигула, обнимая ее.
– Да нет. Мне просто почудилось. Забудь об этом. Пустые страхи.
– Налить тебе вина?
Она слабо кивнула.
– Харикл настоял добавить сонных капель, чтобы ты спокойно проспала до утра.
– А праздник? – обиженно спросила Клавдилла.
– Я всех прогнал. Давай побудем вдвоем. Сейчас так редко выдаются тихие вечера.
Юния с любовью посмотрела на Гая и неожиданно поднесла его руку к губам.
– Я больше жизни люблю тебя, мой милый. Знаешь, что за мысль пришла мне, когда я гуляла?
Он покачал головой, с любовью глядя в ее дивные глаза.
– Я – самая счастливая женщина в Риме. И все потому, что ты рядом.
Гай горячо обнял ее и поцеловал.
– Я тоже люблю тебя, моя звездочка. Ты дороже мне всех на свете. Выполнишь мою просьбу?
Она удивленно взглянула.
– Я хочу услышать твой дивный голос. Сердце мое так сладко сжимается в любовной тоске, когда ты поешь.
– Но только когда ты поцелуешь меня, – со смехом ответила Клавдилла. – Мы же сможем осторожно заняться любовью. Харикл ни за что не узнает об этом.
Калигула вздохнул:
– Знаешь, моя Юния, но все-таки не Харикл вынашивает нашего ребенка, а ты.
Она тоже вздохнула и немножко отодвинулась от него:
– Ты прав. А я и так сегодня нарушила все его предписания. Но одинокая прогулка подсказала мне еще и дельный план. Как пополнить казну.
Гай задумчиво потер лоб:
– Об этом я задумывался и сам. Каллист приносит неутешительные сведения. – Го тут лицо его озарила улыбка. – Но давай отложим деловые разговоры на потом. Мы же собирались провести вечер вдвоем и говорить о любви, а не о деньгах. Помнишь тот день, когда мы впервые увиделись в Антиохии?
И они с радостью окунулись в сладостные воспоминания далекого детства, в который раз пересказывая друг другу трогательную историю любви.
А много позже, когда Гай безмятежно спал, обнимая ее во сне, а она не могла сомкнуть усталых глаз, перед ней воочию предстало видение черной женщины. И Юния догадалась, что сама Геката явилась ей. Но что нужно было ее богине? Она не дала этого понять. Неужели перед ней, как и пред матерью, встанет выбор? Жизнь в обмен за жизнь? Юния улыбнулась. Она знала, что изберет. Это будет любовь. И, погрузившись в блаженное царство сновидений, она не услышала, как во тьме над ее головой прозвучал тихий шепот: «Выбора уже нет».
Все утро в седьмой день до октябрьских календ Юния изнывала от нетерпения, ворочаясь на широком ложе. Калигула еще засветло ушел в храм Венеры выслушать результаты ауспиций и подготовиться к жертвоприношениям богине любви. Несмотря на горячие уговоры, Харикл запретил ей подниматься до самого вечера, и Клавдилла томилась в одиночестве, мечтая о праздничном обеде. Ее тоску усиливало то, что все ее друзья сейчас были кто в храме, кто на форуме, охваченные суетой ранних зрелищ, новостей и покупкой подарков. Гай решил отметить праздник Венеры и Счастья торжественно и пышно даже потому, что в октябре было очень мало праздничных дней.
До спальни Юнии долетал шум голосов с форума и звуки музыки. Она завидовала подругам и одновременно сердилась на них. Агриппинилла, чувствовавшая себя превосходно, даже не потрудилась зайти к ней утром позавтракать, уехав на прогулку с Виницием и Ливиллой. Энния Невия, жаловавшаяся, что ее позабыли муж и друзья, и клявшаяся в вечной дружбе, тоже не подумала, что Клавдилле может быть грустно одной. А Гай… Скорее всего, он остался бы с ней, но он – верховный понтифик…
