– Право, не знаю. Вы вроде толково все объяснили. Я уступаю силе вашей логики. Действительно, у герцогини де Шеврез и дочери Бофора много общего. Наша госпожа смелая, активная, я сказал бы, отчаянная. Подобными качествами, насколько я могу судить, обладает и мадемуазель де Бофор. Но что будет дальше, господин Дюпон? Будущее представляется мне таким пугающим.
– Ни на картах, ни на кофейной гуще гадать я не умею,- развел руками Дюпон,- Что вас пугает, господин Гримо? Война? Но мы все рискуем. Поверьте, здесь, на борту ''Короны'', в Средиземном море, где к нашим услугам и шторм, и весьма опасные приключения, поверьте, там, в Алжире, на войне с мусульманами, вашему господину сейчас все-таки легче, чем у себя дома, в Блуа, где все напоминало бы ему о той девушке. По себе знаю, – и Дюпон, наводивший ужас на весь флагман, меланхолически улыбнулся.
– Вы правы, – согласился Гримо, – Но я так боюсь за него…
– Это вы мне уже десять раз говорили! – вздохнул Дюпон.
– Разве? – удивился Гримо.
– Вчера, во время нашей беседы, я насчитал раз этак пяток, не меньше! Все, что ни делается, все к лучшему, – философски заметил Дюпон, – Война, иоанниты, мусульмане… Не придумывайте себе кошмары, господин Гримо. Вашему мальчику изменила дочь маркиза – он женится на принцессе! Только так и поступают люди с характером, а характер у него есть.
Гримо почесал лысину.
– Я хирург, и терпевт, и психолог, – продолжал Дюпон, – Но если отношения виконта и дочери герцога будут развиваться так, как и должны, мне, скорее всего когда-нибудь придется выполнять и обязанности акушера. Но я справлюсь и с этой задачей – мне не впервой.
– Дай Бог! – воскликнул Гримо, – Но почему мой господин все еще не заметил то, что вам и мне сразу бросилось в глаза? Может, мне сказать все как есть?
– Оставьте их в покое, – сказал Дюпон, – Если что-то и вызывает подозрения в повадках Анри де Вандома, сама идея Бофора настолько невероятна, абсурдна, фантастична, что вашему Наследнику Мушкетеров, которого все эти годы они все-таки подстраховывали и не втягивали в свои рискованные предприятия, трудно поверить в такую немыслимую авантюру. А сейчас, – добродушно сказал врач, – Настоятельно советую вам пойти к себе, прилечь и успокоиться. Вот вам-то как раз и нужен покой. Смена впечатлений, приключения, опасности, новые знакомства, перегрузки – все это целительно для такого юнца, как ваш ненаглядный Бражелон, но для вас такие путешествия могут быть губительны. Вы должны беречь себя, господин Гримо. Вот вам-то как раз и не следовало ехать в такой… круиз…
– Я захотел, – твердо сказал старик, – Именно я! Вот мне-то как раз и следовало! Есть кому передать мой богатый опыт!
– Вольному воля, – сказал Дюпон уважительно, – Вас этот молодняк чуть ли не за оракула почитает. А сейчас я проведаю молодого барона де Невиля. Вот кому понадобилась срочная медицинская помощь.
– Что с ним? – спросил старик, – Не дуэль, надеюсь?
– О нет! – ухмыльнулся Дюпон, – Острое алкагольное отравление.
Гримо недоверчиво взглянул на доктора и покачал головой. Дюпон, усмехаясь, развел руками. Эти жесты корабельного доктора и старика сразу понял вернувшийся помощник Дюпона и энергично закивал головой, подтвержая последние слова своего начальника.
ЭПИЗОД 30. МНИМЫЙ БОЛЬНОЙ.
17. КОРАБЛЬ, ПЛЫВУЩИЙ ПОД ФРАНЦУЗСКИМ ФЛАГОМ.
/ Некоторые сведения о корабле ''Корона''. Мемуары Ролана/.
''Корона'', флагманский корабль Бофоровой флотилии, один из лучших кораблей нашего королевства – и как военный корабль, и в художественном отношении – произведение искусства!
Деревья, необходимые для строительства мачт флагмана, предоставил французскому флоту господин барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон, известный также под именем Портоса. Он был владельцем одного из лучших мачтовых лесов Франции. Наибольшая длина корабля – 70 метров, длина по ватерлинии – 50,7метров, максимальная ширина – 9,3 метра, высота бортов до верхней палубы – 10,5 метров, водоизмещение – 2100 тонн.
На трех палубах ''Короны'' установлено 72 пушки различного калибра. Высота грот-мачты от киля до клотика – 57,6 метров. Общая площадь парусов – 1000 квадратных метров. Экипаж составляет…
…И тут я прерываю свои мемуары, потому что все эти данные я записывал где придется и когда придется, со слов капитана де Вентадорна и адъютанта его светлости. И только сейчас собрался записать все по порядку. Но сейчас адъютант его светлости, проще говоря, наш Пиратский Вожак, вместе во своими товарищами занялся чтением и переводом документов, переданных монахами марсельского Ордена Святой Троицы. Святые отцы выполняют благородную миссию, выкупая христианских пленников у пиратов Алжира, Туниса, Марокко. В руках герцога де Бофора оказались важные документы о наших соотечественниках в Алжирском Регентстве. Вот они и читают все эти бумаги, передают их из рук в руки и ужасно ругаются. Мне страшно любопытно, что там, в этих документах такое понаписано, если вызвало такую ярость у монсеньора герцога и его Штаба, но капитан отослал меня, и волей-неволей мне пришлось удалиться. Правда, я не теряю времени, и, завершив описание ''Короны'', еще раз хорошенько осмотрю весь наш парусник – не забыть бы чего! А тем временем и их совещание подойдет к концу. А все-таки мне обидно – пажу Анри де Вандома, такому же мальчишке как я, сам герцог милостливо разрешил остаться. Экая несправедливость! Господин де Бофор, капитан и наш Вожак все-таки не желают понять, каким важным делом я занят! Ведь все, что я сейчас пишу, принадлежит истории! Нет, с заглавной буквы – Истории. Так торжественнее.
Я оставил в своих мемуарах прочерк – когда-нибудь я узнаю численность экипажа корабля. Кажется, человек шестьсот. Наш трехмачтовый корабль несется под всем парусами. На носу – синий флаг с золотыми лилиями, на фок-мачте – полосатый, красно-белый, пять белых и пять красных полос по горизонтали. Я несколько раз пересчитывал для верности и даже, чтобы не ошибиться, наводил на флаг подзорную трубу, одолженную мне Вандомом на время совещания.
Но грот-мачте развевается белое знамя с короной и лилиями, в центре – крест из золотых лилий. Такой же золотой крест из лилий Франции на полковом знамени моего старшего брата, гвардейца Королевского полка. Элитная часть, черт побери, знай наших! Я не сомневаюсь, что Жюль де Линьет покроет себя славой в этой войне.
Я надеюсь… тоже.
Но вернемся к ''Короне''. На бизань-мачте – зеленый флаг с золотыми же лилиями, а на корме флаг алого цвета! Конечно, этот флаг служит фоном опять же для наших золотых лилий. Но еще алый флаг, поднятый на корме, по морским законам означает объявление войны. Итак, лилии вступают в войну! Возможно, Бофор велит и бело-синие вымпелы на мачтах заменить военными, красными с лилиями, чтобы все Средиземноморье знало, что мы вызываем пиратов на бой! С пиратами и воевать будем по-пиратски, недаром мы себя называем Пиратами Короля-Солнца! Конечно, Лилии победят, в этом я не сомневаюсь! А пока я смотрю на грот-мачту, где развевается бело-синий вымпел, и мне это напоминает нашу парадную бело-синюю форму.
