«У меня нет друзей», – с удивлением сказал себе виконт. – Оставили они карточки? – прибавил он вслух.
– Они ждут господина виконта в его комнате. Виконт собрался было уже подняться наверх.
– А еще, – прибавил мальчик, – вам принесли письмо.
Виконт разорвал конверт и увидал чек на тридцать тысяч франков.
Двое друзей, ожидавших его в комнате, были ему совершенно незнакомы. Это были два прекрасно одетых во все черное джентльмена лет тридцати-сорока, со смуглыми лицами и южным акцентом.
– Господин виконт, – сказал один из них, – мы знаем, что завтра вы деретесь с графом д'Асти, и предлагаем себя в ваши секунданты.
– Мы заедем за вами ровно в шесть часов в карете, – прибавил другой, – и привезем с собою шпаги.
Они раскланялись и вышли.
В это же самое время граф д'Асти звонил у ворот дома, который занимал майор Арлев; одна из стен этого дома прилегала к его отелю. Около кровати Армана сидел граф Арлев. Молодой человек был ранен в плечо, и этот удар, нанесенный сильнее, чем следовало, вопреки наставлению, полученному мнимым флорентийским маркизом, вызвал у раненого глубокий обморок.
Но майор Арлев, как читателям известно, обладал некоторыми познаниями по части хирургии и с той же уверенностью и знанием, которые он выказал при определении смертельной раны капитана Гектора Лемблена, он предсказал, что молодой человек оправится через неделю.
Когда д'Асти вошел в комнату, майор сидел у изголовья кровати Армана. Последний, несмотря на легкую лихорадку, весело беседовал с ним.
– Здравствуйте, граф, – приветствовал графа д'Асти майор, – вы очень любезны, что пришли навестить своего крестника.
Граф пожал руку майору и поклонился Арману.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он, тщетно стараясь придать своему голосу оттенок сочувствия.
– Лучше, граф, гораздо лучше.
– Не чувствуете боли?
– Почти совсем не чувствую. Граф печально улыбнулся.
– Я пришел проститься с вами.
– Как! Вы уезжаете?
– Графиня и я рассчитывали завтра вечером уехать из Бадена.
– И вернуться в Париж?
– Да, но судьба может распорядиться иначе.
– Что вы хотите этим сказать, граф?
– Вы дрались сегодня, а я дерусь завтра.
– Вы! – вскричал майор с искусно разыгранным удивлением.
– Да, граф, я.
– С кем же? И по какому поводу?
– Я дерусь с одним неудачным игроком, виконтом де Р., которому досадно видеть мое счастье в игре.
– Но это безрассудство, любезный граф!
– Не далее как сегодня утром я согласился бы с вами, но вечером я был возбужден, меня лихорадило, и я принял вызов виконта. Вы догадываетесь теперь о причине моего посещения?
– Я буду вашим секундантом, – заявил майор. – Но мне кажется, что наш молодой друг не в состоянии ехать с нами.
– Я согласен с вами.
– И если у вас нет под рукой никого…
– Решительно никого.
– То я берусь устроить ваше дело, любезный граф. В отеле «Англия» живет немец – капитан, служивший еще при Наполеоне, и я уведомлю его. Он будет в восторге оказать вам эту услугу.
– Отлично, – согласился граф.
– Где назначено место поединка?
– В Лихтентале, за монастырем.
– В котором часу?
– В семь часов утра.
– Мы явимся к вам в шесть.
Граф д'Асти поговорил еще несколько минут с Арманом и майором, затем простился с ними и возвратился домой.
– Как здоровье графини? – осведомился он у горничной.
– Графиня снова легла в постель, у нее продолжается лихорадка.
Еще накануне д'Асти поднялся бы в комнату жены, не колеблясь и не сомневаясь, что его впустят туда. Но после ссоры, развившейся между ними, он не решился на это и заперся в своей комнате. Не успел граф уйти из комнаты, где лежал Арман, как в ней бесшумно отворилась дверь, и Дама в черной перчатке появилась на пороге. Она села около него, взяла его руки в свои и спросила:
– Как вы себя чувствуете теперь, друг мой?
Ее голос звучал так ласково и нежно, что раненый вздрогнул от радости.
– Я не чувствую никакой боли, – ответил он, – особенно когда вижу вас… да притом это простая царапина.
– Скажите лучше, что ваш противник глупец, нарушивший мои приказания. Этот сумасшедший чуть было не убил вас.
Очаровательная улыбка озарила лицо молодого безумца.
– Ну, что же, – возразил он, – я умер бы за вас… Она судорожно сжала его руку.
– Вы ребенок, – прошептала она, – благородный, но безрассудный ребенок, которого я награжу когда-нибудь за преданность, выказываемую по отношению ко мне… а пока вы должны жить, и жить ради любви графини.
При этих словах Арман побледнел и вздрогнул.
– Ах! – воскликнул он. – Неужели еще не все?
– Нет еще.
– Что же я должен еще исполнить?
– Она должна полюбить вас… необходимо… Дама в черной перчатке с минуту колебалась.
– Нет, – сказала она. – К чему? К чему посвящать вас в тайны вашей будущей роли? У вас может не хватить мужества.
– Значит, эта роль отвратительна? – спросил в волнении Арман.
– Нет, но надо сильно любить меня, чтобы выполнить ее до конца.
– О, я люблю вас! – в порыве страсти вскричал он, обвороженный взглядом и улыбкой этой странной женщины.
– Вы будете повиноваться мне?
– Разве вы можете в этом сомневаться?
– Нет, и в доказательство этого приказываю вам молчать, – шутливо сказала она, вновь взяв его за руку.
– Почему?
– Потому что у вас лихорадка, и вам необходим покой. Доброй ночи!
Она коснулась губами бледного лба Армана, встала, послала ему рукой привет и исчезла. Но Дама в черной перчатке прошла не в свою комнату, с темными обоями, которую мы уже знаем, но поднялась на верхний этаж и постучала в дверь, которая немедленно отворилась. Это была комната графа Арлева.
Майор сам отворил дверь молодой женщине, приложил палец к губам и чуть слышно прошептал:
– Тс… пойдемте!
Он увлек ее в угол комнаты, за кровать. Толстый ковер, покрывавший весь пол, совершенно заглушал их шаги. Дойдя до угла, майор наклонился к стене, откуда проскальзывал луч света.
– Смотрите, – сказал он Даме в черной перчатке. Свет шел из отверстия, просверленного в стене, отделявшей дом майора от дома графа д'Асти. Это отверстие имело форму воронки. В доме графа оно было величиной с пятифранковую монету, а на противоположной стороне раза в три больше. Это отверстие, о существовании которого обитатели соседнего дома, очевидно, не подозревали, соединяло комнату, занимаемую майором, с комнатой графини д'Асти. В ее комнате это отверстие приходилось под картиной в готической раме и очень искусно скрывалось складками обивки, покрывавшей стены.
При помощи этого отверстия, напоминавшего собою слуховую трубку, в комнате майора можно было слышать каждое слово, произнесенное шепотом у графини, даже самый слабый вздох. Постель и альков графини, находившиеся как раз напротив, были также ясно видны, и благодаря этому отверстию Дама в черной перчатке могла прошлую ночь присутствовать при страданиях, тревоге и обмороке графини; она узнала благодаря ему же о решении графа и графини покинуть Баден на следующий день.
