– Я не уеду обратно в Наталь, пока мы не побудем вместе. Ты понесешь дальше имя Кортни, мой единственный внук.
Шаса испытал прилив любви к этому мудрому, мягкому старику; странным образом то, что они оба были искалечены: сэр Гарри лишился ноги, а Шаса – глаза, сблизило их и укрепило связь между ними.
– Я уже несколько лет не был у вас с Анной в Тенис-краале, – вдруг под влиянием минуты сказал Шаса. – Можно приехать к вам на пару недель?
– Ничто не доставит мне большего удовольствия.
Сэр Гарри обнял его, и в это время подошел фельдмаршал Сматс.
– Все говоришь, старина Гарри. Неужели ты никогда не умолкаешь? Идем, нам еще подниматься на гору, и кто придет последним, отправится в дом престарелых.
Старые друзья улыбнулись друг другу. Они могли бы быть братьями: оба хрупкого сложения, но жилистые и проворные, оба с маленькими серебряными бородками, оба в потрепанных старых шляпах.
– Вперед!
Сэр Гарри взмахнул тростью, взял фельдмаршала под руку и усадил его на заднее сиденье желтого «даймлера» Сантэн.
«Даймлер» возглавил процессию, за ним Блэйн повел «бентли»; проезжая мимо, Тара послала Шасе воздушный поцелуй. Шаса остался стоять на парадном крыльце Вельтевредена. Когда машины ушли, стало очень тихо.
Шаса повернулся, вошел в дом, поднялся на второй этаж в свою комнату, достал из шкафа свежую рубашку и белье и сложил в саквояж.
По пути вниз он заглянул в кабинет Сантэн и позвонил. Ответил дежурный сержант в оперативной комнате управления уголовного розыска.
– Здравствуйте, сержант. Мне звонили?
– Подождите, сэр, я взгляну. – Через несколько секунд он вернулся. – Только один звонок, сэр, десять минут назад. Женщина, она не назвалась.
– Спасибо, сержант.
Шаса быстро повесил трубку. Он обнаружил, что его рука дрожит, а дыхание участилось. Женщина, не назвалась. Должно быть, она. Но почему она не позвонила сюда? Он ведь дал ей номер.
Он стоял над телефоном, ожидая звонка. Ничего не происходило. Через пять минут он принялся расхаживать по кабинету – тревожно сновать между двумя французскими окнами и большим позолоченным столом эпохи Людовика XIV, не отрывая взгляда от телефона. Он не знал, что делать: вернуться в отдел на случай, если она снова позвонит туда? Но что если она позвонит сюда? Может, позвонить сержанту? Но это перекроет линию.
«Давай! – умолял он. – Давай!»
Шаса посмотрел на часы – он провел в нерешительности тридцать пять минут.
– Надо прихватить телефон. Я не могу больше стоять здесь.
Он прошел к столу. Потянулся к телефону, но, прежде чем успел коснуться его, тот зазвонил. Шаса не был готов к этому, звонок резанул по нервам, и он сорвал трубку.
– Командир эскадрильи Кортни, – сказал он на африкаансе. – Это вы, мефрау?
– Я забыла номер… пришлось возвращаться за ним домой, – сказала она. Ее голос прерывался от усталости, она, должно быть, бежала. – Я не могла позвонить раньше, были люди, муж…
Она замолчала: сказала слишком много.
– Все в порядке. Не волнуйтесь, все в порядке.
– Нет, – сказала она. – То, что они собираются сделать, ужасно. Просто ужасно.
– Не хотите рассказать?
– Они задумали убить фельдмаршала…
– Фельдмаршала?
– Оу бааса – фельдмаршала Сматса.
На несколько секунд Шаса утратил дар речи, потом собрался с силами.
– Знаете, когда они планируют это сделать?
– Сегодня. Его застрелят сегодня.
– Это невозможно. – Шаса не хотел верить. – Оу баас сегодня ушел на Столовую гору. Он на пикнике с…
– Да! Да! – Женщина всхлипывала. – На горе. Белый Меч ждет его на горе.
– Боже мой! – прошептал Шаса. Его словно парализовало. Ноги налились свинцом, огромная тяжесть навалилась на легкие, и мгновение он не мог дышать.
– Вы смелая женщина, – сказал он. – Спасибо за то, что вы сделали.
Он бросил трубку и рывком выдвинул ящик стола Сантэн. Позолоченные пистолеты «беретта» лежали в подарочной коробке. Шаса достал один из них из гнезда в зеленом бархате и проверил, заряжен ли он. В магазине шесть патронов, а в специальном углублении в коробке есть запасная обойма. Он сунул пистолет за пояс, запасную обойму в карман и повернулся к двери.
Пистолет бесполезен, если не стрелять почти в упор, но охотничьи ружья заперты в шкафу в оружейной, а ключи у него в «ягуаре» – нужны драгоценные минуты, чтобы взять их, открыть шкаф, расстегнуть замок на цепи «манлихера», отыскать патроны… он не может тратить на это время. Группа отправилась на пикник почти сорок минут назад. Теперь они уже могут быть на полпути к вершине. Там все, кого он любит, – и их поджидает убийца.
Он сбежал по ступеням и прыгнул в открытый «ягуар». Взревел двигатель; Шаса развернул машину по узкому кругу, разбросав гравий задними колесами, и двинулся по длинной подъездной дороге; стрелка спидометра быстро приближалась к восьмидесяти милям в час. Он пронесся через «ворота Анрейта» и оказался на извилистой дороге, огибающей гору. Не раз он едва не вылетал в кювет, когда «ягуар» с ревом проходил повороты, но все же прошло целых пятнадцать минут, прежде чем Шаса въехал в ворота ботанического сада «Кирстенбош» и остановился на площадке за домом куратора. Остальные машины уже стояли здесь в ряд: «даймлер», и «бентли», и «паккард» Дениса Рейтца, но людей на стоянке не было.
Шаса бросил быстрый взгляд на гору, возвышавшуюся над ним на две тысячи футов. Он видел тропу: выйдя из леса, та зигзагами поднималась к ущелью Скелетов, минуя волдырь Брекфаст-рока, нарушавший ровную линию неба, и затем уходила к вершине Столовой горы.
На тропе темнела цепочка точек, они только вышли из леса. Оу баас и дедушка шли обычным скорым шагом, показывая друг другу, в какой они хорошей форме. Заслонив глаза, Шаса узнал желтое платье матери и бирюзовую юбку Тары – цветные пятнышки на серо-зеленой стене горы. Они брели за лидерами.
Шаса побежал. Первый легкий подъем он преодолел быстрым шагом. Достиг контурной тропы на высоте трехсот метров, остановился у бетонного столба с надписью, чтобы перевести дух, и осмотрел тропу впереди.
Отсюда она крутыми зигзагами уходила в лес вдоль берега ручья, по длинной лестнице неровных каменных ступеней. Он быстро зашагал по ней, но слишком тонкие подошвы городской обуви не давали надежной опоры. Когда Шаса вышел из леса, он тяжело дышал, его рубашка промокла от пота. До вершины оставалась еще тысяча футов, но он сразу увидел, что догоняет идущих на пикник.
Они растянулись вдоль тропы. Впереди шли дедушка и оу баас – с такого расстояния невозможно было отличить их друг от друга. В нескольких шагах за ними шел Блэйн. Он держался позади, чтобы старики не переутомились. Остальные небольшими группами и поодиночке растянулись по всей тропе. Женщины сильно отстали.
