– А… куда это вы едете?
– Хочу прокатиться по Рейну.
– Любезный виконт, – сказала Фульмен, видимо, взволнованная и встревоженная. – Вы едете из Бадена? Вы провели там несколько дней?
– Я прожил там с месяц.
– В таком случае вы можете сообщить мне кое-какие сведения.
– Пожалуйста, я к вашим услугам.
– Много ли в Бадене французов?
– Почти никого.
– Знакомы вы с ними?
– Да… со всеми… во-первых, там поселился граф д'Асти.
– А! – воскликнула, задрожав, Фульмен.
– Но я боюсь, что ему придется недолго там остаться;
– Разве он должен выехать?
– Да… на тот свет.
– Что такое? – переспросила Фульмен. – Граф умирает?
– Честное слово, моя милая, – сознался виконт, – это случилось отчасти по моей вине.
– По вашей вине!
– Да, третьего дня утром я нанес ему шпагой удар в горло.
– Вы! – воскликнула Фульмен, сделав шаг назад.
– Боже мой! – удивился виконт. – Какое это произвело на вас впечатление! Любите вы его, что ли?
– Ах, что за шутки! Я знаю его жену… знаю его…
– Черт возьми! – проворчал виконт. – Знай я это… В общем, вся история напоминает мне странный и смутный сон. Меня заставили ранить его.
– Вас… заставили?
– Я почти сошел с ума… проигрался до нитки… и хотел пустить себе пулю в лоб.
– И что же?
– Какой-то молодой человек небольшого роста, или вернее… женщина, переодетая мужчиной…
– Женщина?
– Да, маленькая, бледная блондинка с темно-синими глазами…
«Она!» – подумала Фульмен.
Виконт был в ударе и к тому же настроен цинически; он довольно искренно рассказал Фульмен об отвратительной роли, которую он сыграл. Фульмен выслушала его, удержавшись от желания выразить ему свое презрение словом или жестом, так как ей необходимо было расспросить его еще кое о чем.
– Вы плохо кончите, любезный виконт, – заметила она с презрительной улыбкой.
– Ба! Почем знать!
– Ваше золото в крови… это счастья не приносит. Но, – продолжала Фульмен, желая во что бы то ни стало узнать все, – разве в Бадене нет никого из французов, кроме графа д'Асти и его жены?
– Ах! Простите! Там маркиз и маркиза де С, баронесса де М., виконт и виконтесса де Н.
– А еще? – спросила Фульмен.
– Затем один полурусский и полуфранцуз, живущий бок о бок с графом на Лихтентальской аллее, который и был секундантом.
– Как его зовут?
– Майор граф Арлев.
– А! – воскликнула Фульмен, стараясь победить свое волнение. – И… он там один?
– Нет, с молодым человеком.
– Без сомнения, с тем… который…
– Нет, нет, – прервал ее виконт, – с настоящим молодым человеком, французом, своим другом. Он живет вместе с ним.
– Как его зовут?
– Арман.
Фульмен побледнела как смерть.
– Что же, – продолжала она. – Он близок с графом Арлевым?
– Конечно! И с тех пор, как тот ранен, граф…
– Ранен?.. Кто? Граф?
– Нет, Арман. Фульмен вскрикнула.
– Ах, черт возьми! – проговорил виконт, – я догадываюсь, моя милая, Арман ваш возлюбленный… но успокойтесь… утешьтесь… его рана не опасна… пустая царапина…
– Но с кем же он дрался? – продолжала расспрашивать Фульмен, потерявшая голову.
– С итальянцем, каким-то маркизом, имя его я забыл.
– А почему? По какому поводу?
– Мне говорили, из-за женщины. О! Это старая история, – прибавил виконт, – и вам нечего ревновать. Это случилось во Флоренции, где он был больше года назад.
«Значит, – решила про себя Фульмен, – он друг майора Арлева».
– Милая моя, – уговаривал виконт Фульмен, взяв ее за руку, – неужели вы любите этого юношу?
– Может быть.
– В таком случае, мне жаль вас.
– Почему?
– Потому что он любит другую.
– О! Я это знаю, – перебила его Фульмен. – Он любит авантюристку… странную женщину… которую зовут…
– Вовсе нет, – перебил ее виконт, – вы не в курсе дела, совсем не та…
– Боже мой, кто же она?
– Арман, – продолжал виконт, – как говорят, безумно влюблен в графиню.
– Какую графиню?
– Графиню д'Асти, конечно!
Фульмен окончательно потеряла голову, услыхав слова виконта.
– Мне кажется, что я схожу с ума! – прошептала она.
– Она прислонилась к перилам парадного крыльца гостиницы и сделала графу прощальный жест рукой.
В эту минуту какой-то человек, одетый в форму датского почтальона, подошел к молодому путешественнику.
– Вы господин виконт де Р.? – спросил он с глубочайшим почтением.
– Да, это я.
Почтальон открыл кожаную сумку, висевшую у него через плечо на ремне, вынул из нее небольшой портфель и протянул его виконту.
– Вот десять тысяч франков, господин виконт, – сказал он и отошел с поклоном.
Виконт простился с Фульмен, вскочил в карету, в которую запрягли свежих лошадей, и крикнул почтальону:
– В Гейдельберг!
Фульмен стояла неподвижно, машинально глядя на ожидавшую ее почтовую карету.
– Сударыня, – окликнула ее горничная, – лошади поданы.
Фульмен пришла в себя и села в карету, не понимая, что такое она делает.
– Арман, друг графа Арлева, – шептала она, – граф д'Асти умирает… от удара шпагой, «купленного ею»… Что все это значит, Боже мой?
Карета быстро помчалась, и через какой-нибудь час Фульмен уже въезжала в Баден; она остановилась в Английской гостинице, находившейся ближе остальных к Лихтентальской аллее. После того, что она узнала в Оосе, танцовщица ни на минуту не подумала остановиться у графини. Переодевшись, она потребовала себе карету и велела ехать к графу Арлеву.
– Я должна увидеть Армана, – решила она, – это необходимо во что бы то ни стало.
Фульмен предвидела, что ее не впустят в дом майора и ей не удастся добиться свидания с Арманом, поэтому она приготовилась. Когда она позвонила у решетки сада, явился лакей, одетый во все черное.
– Майор граф Арлев? – спросила Фульмен.
– Здесь, – ответил лакей, пропуская ее.
Фульмен вышла из кареты. Лакей провел ее через сад в большую летнюю гостиную и объявил:
– Граф изволил выйти, но он скоро вернется. Не угодно ли вам подождать?
– А господин Арман также вышел? – осведомилась Фульмен.
– О, нет, – возразил лакей, – он еще не встает с постели, хотя ему много лучше.
– А! – вздохнула Фульмен с облегчением.
– Вы изволите знать их?
– Я приехала навестить его, – с волнением ответила она.
– Не угодно ли вам последовать за мною?
Фульмен радостно вскрикнула, видя, что все препятствия мало-помалу устраняются с ее пути. Она последовала за лакеем, который провел ее во второй этаж, в комнату Армана. Арман был один и читал, опершись на локоть. При шуме отворившейся двери он поднял глаза.
– Фульмен! – воскликнул он с удивлением, почти с радостью.
