Поскольку сам Манфред не мог пользоваться левой рукой, Рольф намылил его черную бороду и сбрил острой бритвой. Без бороды Манфред стал намного моложе, он снова был красив, но бледен из-за потери крови и слаб. Ему помогли надеть чистый комбинезон, и Рольф нахлобучил ему на голову шапку кочегара.
– Мы скоро снова встретимся, – сказал Рольф. – Я горжусь дружбой с тобой. Отныне мы будем во славе следовать за тобой до конца твоих дней.
Вперед выступил машинист.
– Пора, – сказал он.
Манфред и Рольф пожали друг другу руки, и Манфред вслед за машинистом вышел из комнат отдыха и пошел по платформе к ждущему паровозу.
Идущий на север поезд полиция остановила на станции Ворчестер. Полицейские открыли и обыскали все вагоны, а один из них поднялся в кабину паровоза и обыскал ее тоже.
– В чем дело? – спросил машинист.
– Убийство. Сегодня утром на Столовой горе застрелили какую-то шишку. У нас есть описание убийцы. На всех дорогах полицейские заставы, и мы обыскиваем все машины, корабли и поезда…
– А кто убит? – спросил Манфред, и полицейский пожал плечами.
– Не знаю, друг мой, но, судя по шумихе, кто-то очень важный.
Он выбрался из кабины. Через несколько минут загорелся зеленый свет, и поезд покатил дальше на север.
К тому времени как они достигли Блумфонтейна, плечо Манфреда превратилось в пурпурный бугор, и боль была нестерпимой. Он сидел в углу кабины и негромко стонал, едва не теряя сознание. В его голове шумели черные крылья.
Рольф предупредил по телефону, и друзья Манфреда встретили его и отвели на Блумфонтейнскую сортировочную станцию.
– Куда мы идем?
– К врачу, – сказали ему, и действительность превратилась в смесь темноты и боли.
Манфред почувствовал липкий запах хлороформа, а пришел в себя в постели, в солнечной, но аскетически меблированной комнате. Плечо было перевязано чистым белоснежным бинтом, и, несмотря на тошноту после наркоза, Манфред снова чувствовал себя здоровым.
На стуле у окна сидел мужчина; как только он понял, что Манфред очнулся, он подошел.
– Как вы себя чувствуете?
– Неплохо. Как прошло восстание? Наши люди захватили власть?
Мужчина странно посмотрел на него.
– Вы не знаете? – спросил он.
– Знаю только, что мы победили… – начал Манфред, но человек взял газету и положил на кровать. И стоял возле Манфреда, пока тот читал заголовки:
УБИЙСТВО НА СТОЛОВОЙ ГОРЕ
«ОБ» ОБВИНЯЮТ В УБИЙСТВЕ ИЗВЕСТНОГО ИСТОРИКА
СМАТС ПРИКАЗЫВАЕТ АРЕСТОВАТЬ И ИНТЕРНИРОВАТЬ 600 ЧЕЛОВЕК
Манфред непонимающе смотрел на газету, а человек сказал ему:
– Вы убили не того человека. Сматс получил необходимый предлог. Все наши руководители арестованы, и вас повсюду ищут. По всей стране идет охота на вас. Здесь вам нельзя оставаться. Мы с минуты на минуту ожидаем полицию.
Манфреда вывезли. Он покинул город в кузове грузовика под грудой сухих зловонных шкур. Аресты обезглавили «Оссева брандваг», а те, кто остался на свободе, были потрясены и испуганы, все прятались. Никто не хотел рисковать, укрывая беглеца. Манфреда передавали с рук на руки.
План предусматривал только убийство и успешный мятеж, после чего Манфред появлялся как герой Volk’а и занимал законное место в новом правительстве республики. А теперь приходилось бежать и прятаться, больному и слабому, и за его голову была назначена награда пять тысяч фунтов. Никто не хотел иметь с ним дело; он был опасен, и его передавали, как только находили, куда можно передать.
В опубликованных списках арестованных и высланных он нашел много знакомых имен, и среди них с отчаянием увидел имена Рольфа и преподобного Тромпа Бирмана. Он задумался, как теперь жить Саре, тете Труди и девочкам, но ему трудно было рассуждать или сосредоточиваться: отчаяние лишило его мужества, и он познал ужас преследуемого раненого зверя.
Ему потребовалось восемь дней, чтобы добраться до Йоханнесбурга. Он не выбирал Витватерсранд сознательно: обстоятельства и капризы помощников направили его туда. По железной дороге, в грузовике, а позже, когда рана начала заживать и он окреп, пешком, по ночам, через открытый вельд Манфред наконец добрался до города.
У него был адрес – последний контакт с братством, и с железнодорожного вокзала он поехал на трамвае вдоль хребта Браамфонтейн, глядя на номера домов.
Ему нужен был тридцать шестой номер. Это оказался один из имеющих общую стену коттеджей, и Манфред хотел встать, чтобы на следующей остановке трамвая выйти. Но тут увидел в дверях дома номер 36 синий полицейский мундир, снова сел и поехал до конечной.
Там он вышел из трамвая и отправился в греческое кафе через дорогу. Заказал чашку кофе, расплатился за нее последними деньгами и стал медленно пить, согнувшись над чашкой и стараясь найти выход.
В последние восемь дней он обошел множество полицейских постов, избежал множества облав, но чувствовал, что удача вот-вот ему изменит. Больше у него не осталось укрытий. Дорога перед ним вела только на виселицу.
Манфред смотрел в грязное окно кафе, и его внимание привлекло название на противоположной стороне улицы. Что-то шевельнулось в памяти, но сначала он никак не мог это ухватить. Потом неожиданно ощутил подъем духа и слабую надежду.
Выйдя из кафе, он пошел по улице, название которой узнал. Район быстро превратился в скопление лачуг и развалюх, и на грязных неровных улицах больше не встречались белые лица. На него бесстрастно, через непроходимую пропасть, которая в Африке разделяет расы, из окон и зловонных переулков смотрели только черные.
Он нашел то, что искал. Это был небольшой магазин, заполненный черными покупателями, шумными и смеющимися, к спинам женщин были привязаны дети, и все здесь торговались за сахар, мыло, парафин и соль. Но шум сразу прекратился и стало тихо, когда в магазин вошел белый; ему уступили дорогу, но никто не смотрел на него прямо.
Хозяином оказался престарелый зулус с белоснежной пушистой бородой, одетый в потрепанный европейский костюм. Он оставил черную покупательницу, подошел к Манфреду и, почтительно склонив голову, выслушал его просьбу.
– Пойдем со мной, нкози.
Он провел Манфреда через склад в глубине магазина.
– Придется подождать, – сказал он. – Может, долго.
И вышел.
Манфред опустился на груду мешков с сахаром. Он был голоден и устал, и рана снова давала себя знать. Он уснул, а проснулся от прикосновения руки к плечу и глубокого низкого голоса:
– Как ты узнал, где меня искать?
Манфред встал.
– Отец объяснил, как тебя найти, – ответил он. – Здравствуй, Сварт Хендрик.
