Надо сказать, поначалу Йонард был не в восторге от такого знакомства. Худой хитрющий евер, готовый рассыпаться прахом перед любым чиновником, чтобы хоть часть товара протащить без пошлины или скостить плату за стоянку, не внушил германцу ни малейшей симпатии. Но после одного случая отношения Берга к Танкару в частности и к еверам вообще в корне переменилось.
Дело было в благословенной Акре, под вечер, когда они, засидевшись в маленьком кабачке, возвращались на корабль. Только в Акре еще можно было встретить настоящий еверский кабачок.
Йонарду не нужно было объяснять, что означало это сочетание: чистые столы, белые занавески, холодная заливная рыба и крепчайший напиток двойной очистки, причем только двух сортов: дорогой и дешевый. Дорогой делали из изюма с незначительным добавлением дерьма, а дешевый из дерьма, с незначительным добавлением изюма.
Это надрывно плачущая кефара и умеренно пьяные гости, слезливо-сентиментальные, но такие хитрющие, что смотреть надо даже не в оба, а во все четыре, а лучше – восемь.
В настоящем еверском кабачке у тебя не срежут кошелек, на такие мелочи там не размениваются, но вполне могут выдернуть пол из-под ног, причем так ловко, что ты этого даже не заметишь.
Итак, они шли не слишком твердой походкой, болтая обо всем и ни о чем, когда на одной из узких кривых улочек им загородили дорогу двое. Статью они не уступали Бергу, но в чашу, судя по всему, заглядывали гораздо чаще. И сейчас явно искали приключений. Йонард был бы и не против. Он уже прикидывал, какого стоит срубить раньше, а какого оставить на потом. Своего спутника он в расчет не принял.
Не мудрствуя, двое громил предложили расстаться с кошельками мирно, что Танкар и проделал с готовностью, покоробившей Берга. И ничего грабители оттуда не вытряхнули. В кошельке евера было пусто, как в перевернутой чашке. Все деньги незадолго до этого перекочевали к Йонарду, а уж он ими ни с кем делиться не собирался. Видимо, громилы это поняли. Впрочем, хорошая драка – это было как раз то, чего им не хватало в тот вечер для полного счастья. Тем более двое на одного. И тот, что был за старшего, предложил еверу убираться «пока они добрые». Йонард совсем не удивился бы, последуй Танкар этому совету. Да и не обиделся бы, пожалуй. Однако тот не двинулся с места.
– Хочешь, чтобы у твоих детей был горбатый папа? – проникновенно спросил громила, – так я тебе это устрою, и даже бесплатно.
– Думаешь, ты меня убедил? – хладнокровно спросил Танкар и сплюнул под ноги, – таки нет.
И в то же мгновение буквально «вколотил» обоих в булыжную мостовую, причем так четко и быстро, что никто не успел схватиться за оружие.
Тяжеленькая гладкая гирька на цепочке два раза качнулась над тихо постанывающими телами и… исчезла. Появилась ниоткуда и пропала в никуда.
– Это ж надо, какое барахло бродит по славной Акре, – тихо сказал Танкар, – прямо перед гостем неудобно.
Йонард еще переваривал происшествие, когда евер поднял голову и смерил Берга жестким испытующим взглядом. Такого взгляда не могло быть у купца, дрожащего над каждой копейкой и бегущего от собственной тени. Йонард почувствовал легкое беспокойство, сообразив, что евер что-то решает и это решение касается его.
– В кости ты играешь ловко. И не жульничаешь, я бы заметил. Просто везет тебе, Йонард из Германии. Везучий человек лишним в деле не бывает. И страха в тебе нет, от двоих не побежал… От десятерых тоже не побежишь?
– И от сотни не побегу, – вызывающе ответил Йонард, которому судьба не дала подраться, и он был малость обижен.
– Убьют, – заметил Танкар.
– Дорого им моя жизнь встанет!
– Ты все равно заплатишь дороже, потому шо отдашь все, шо у тебя только есть. И взамен не получишь даже славы. Потому шо тот, кто побит, даже сотней, все равно побит. А тот, кто победил, даже сотней на одного – все равно герой. Жизнь такая, Йонард из Германии.
– Дерьмовая жизнь, – отозвался Берг.
– А кто спорит, – Танкар вздохнул и очень тихо произнес: – Если ты пойдешь со мной, северянин, я познакомлю тебя с настоящими, крепкими ребятами. Черной костью Акры, ее душой и сердцем.
В тот вечер в таверне «Под башмаком», что у самого порта, Йонард познакомился со старым Наилем, тихим человеком с неистовыми глазами, забавным весельчаком Фримом, рассудительным Римасом, ловким и сметливым пареньком Наке. На вид они были простоватыми и безобидными рыбаками и торговцами, но, так грубо ошибившись в Танкаре, Йонард смотрел на них во все глаза, пытаясь определить, почему евер назвал их «крепкими ребятами». И ему это удалось.
Вино в таверне лилось рекой, но все как-то мимо Танкара и его компании, зато ни одно даже вскользь брошенное слово не миновало их ушей. Под простоватой хитростью мелкого торговца прятались цепкий ум, отвага и то самое хладнокровие, которое Йонард ценил высоко, но встречал редко. Все эти люди ходили по лезвию ножа, но, в душе презирая опасность, внешне были с ней осторожны и почтительны. Йонард поймал себя на том, что ему хорошо в компании вольных торговцев.
Ночь пролетела незаметно, а утром Йонард, еще страдая от жестокого похмелья, объявил, что остается в Акре. Пока навсегда, а там посмотрим.
Именно в ту ночь «Ястреб» и стал собственностью германца…
* * *
День уже перевалил за полдень, когда в запертое окно Римаса уверенно постучали. Дверь отворилась без вопросов, с печальной покорностью. Видно, старый евер решил, что лучше уж впускать незваных гостей, пусть хоть весь дом вынесут, но стены останутся целыми.
Увидев Йонарда, хозяин слегка удивился, но быстро взял себя в руки и крикнул жене, чтобы собирала на стол. Он ничего не спросил, а Йонард решил не объяснять, как он его нашел. В компании вольных он быстро учился не говорить, не показывать и не делать больше того, что необходимо.
– Сколько «крепких» людей ты можешь собрать к вечеру? – спросил он, опуская приветствия и вопросы о здоровье хозяина и всех его родственников по женской и мужской линиям.
Старик в раздумье потер висок:
– Я могу поручиться за троих честных торговцев.
– Троих мало, – перебил Йонард. – Согласен, пускай будут нечестные, лишь бы не трусы.
Внезапно занавеску, которая отгораживала другую половину комнаты, отдернула смуглая тонкая рука. И Йонард увидел человека, которого ожидал здесь увидеть меньше всего. Все же Римас его удивил сильнее! Громадная ладонь метнулась к мечу, но человек улыбнулся и покачал головой.
– Это – четвертый, – веско произнес старик, и Рифат, начальник городской стражи, согласно кивнул.
* * *
День был удивительно ясным. Солнце, похожее на начищенный до блеска медный щит, казалось, раскалило небосвод добела, и острые пики горных вершин вот-вот должны были оплавиться и стечь на равнину темными реками. И однако же жары не было. Легчайший, прозрачный бриз, отдающий морской солью и мокрой сетью, почти не чувствовался среди узких, похожих на ущелья улиц, но сумел принести живительную прохладу. Дышалось удивительно легко.
