Вилимер чуть повернул голову:
— Я тебя о чем-то спросил? Если ты забыл, я еще не решил, как с тобой поступить.
— На мне нет вины, вождь. Эвердинг сам…
— Да. Конечно. Он сам обо всем догадался! Надо было сразу его посадить на цепь. Если бы ты его не отпустил, мы бы не стояли сейчас тут, как стадо баранов!
Фретила счел за лучшее промолчать. Вождь был взбешен задержкой, ярость его искала выхода и попасть сейчас под горячую руку было очень легко.
Им предстояло пройти двести миль по гористой местности, покрытой густыми лесами, где жили разве что какие-нибудь пастухи и охотники. Найти достаточно провианта, чтобы прокормить шесть тысяч воинов, не говоря уж о лошадях, на всем пути до Арвернии не представлялось возможным. Утеция была единственным местом, где можно пополнить припасы и разжиться фуражом, однако, вступив в долину, готы обнаружили, что местные патриции и владельцы вилл, опасаясь войны, укрылись в крепости, свезя туда запасы продовольствия. Виллы стояли брошенными под присмотром рабов и не пожелавших трогаться с места стариков — поживиться там было нечем.
Взять крепость не было никакой возможности, начинать же осаду было и вовсе глупо — мало того, что осаждающие страдали бы от голода больше, чем осажденные, так еще и войско Красса в любой момент могло появиться здесь, чтобы покарать изменников. Задерживаться под стенами Утеции Вилимер не мог, он сам ясно понимал это и потому злился. Фретила не понимал, на что рассчитывал вождь, и в глубине души надеялся, что он образумится и либо вернется к Крассу, либо решит двигаться на соединение с Эврихом, оставив свой безумный замысел.
Однако Вилимер не казался обескураженным. Он распорядился окружить холм и выставить дозорные отряды. Воины получили возможность слегка отдохнуть и перекусить, но приказа разбить лагерь не последовало. Воины, которым пришлось провести в седле всю ночь и почти весь день, роптали. Они готовы были подчиняться вождю, но ведь не пошлет же он их на стены тотчас! К тому же день клонился к концу, вот-вот начнет смеркаться — ясно, что никакого штурма не будет, так почему бы и не отправиться на боковую?
На взгляд Фретилы, Вилимер вел себя странно. Он даже не попытался вступить в переговоры с засевшими в крепости. Казалось, он чего-то ждет. Но чего?
Вилимер не отослал его прочь, и потому старый воин не мог покинуть его, также как и десяток дружинников личной охраны. Хорошо зная характер вождя, они старались не привлекать его внимания, лишь с завистью поглядывая на простых солдат, которые хотя бы могли поесть и вытянуться на земле, давая отдых усталому телу. «Чего же он ждет?» — думал Фретила, украдкой поглядывая на мрачное лицо вождя, обращенное к крепости. Все больше и больше крепла уверенность, что ожидание это как-то связано с Культро, которого Фретила окрестил про себя «Крысиной мордой». С некоторых пор он стал правой рукой Вилимера, причем совершенно не ясно за какие заслуги.
«Кто такой этот Культро?», — размышлял старый гот, пережевывая ломоть вяленого мяса, который он извлек из седельной сумки. Мясо было жестким, но это лучше, чем ничего — горячей пищи пока все равно не предвидится.
Федерат, простой солдат, командовал у Одоакра десятком, большего ему не доверили. Невзрачный такой на вид, вытянутое лицо и щетинистые усы придавали ему сходство с крысой. Фретила помнил, что первый раз он встретился с Вилимером еще в Плаценции, в самом начале похода. Тогда мерзкий крысеныш едва сумел добиться встречи с вождем. Они говорили долго. О чем? Этого Фретила не знал, но после той встречи Вилимер часто с ним виделся. У старого гота не было никаких сомнений — внезапное решение бросить римскую армию и идти в Арвернию было связано с Культро. Вот и теперь «Крысиная морда» куда-то исчез. Еще с полдороги до переправы через Вардо ускакал на запад, к Севеннам. Причем один.
Прожевав мясо, Фретила с трудом проглотил его — кусок не лез в пересохшее горло. Он потянулся к меху, но вспомнил, что тот давно уже пуст. В такой жаркий день пить хотелось все время. Фретила облизал пересохшие губы и вновь покосился на Вилимера. Словно отлитый из меди древний бог, вождь смотрел прямо перед собой. Ничто не выдавало в нем простого человеческого желания поесть или выпить воды. И никто не осмеливался заговорить с ним.
Покачав головой, Фретила спрыгнул с коня и двинулся к зарослям плакучих ив, начинающихся шагах в двадцати от дороги. Оттуда доносилось заманчивое журчание — в чем, в чем, а в родниках и ручьях эта земля недостатка не знала. Утолив жажду и омыв пылающее лицо прохладной водой, он наполнил мех и не спеша двинулся обратно.
«Смотри-ка», — с удивлением подумал он, вновь выбравшись на дорогу.
«Явился, крысиная морда… Но кого это он с собой привез?»
Рядом с бывшим федератом стоял приземистый римлянин, одетый богато, как одевалась здешняя знать. Круглолицый, толстощекий, с пучками седых волос вокруг лысой макушки, он все время улыбался и кланялся Вилимеру. Возле рослого и статного вождя остготов толстый римлянин смотрелся нелепо, но, несмотря на это и всю его показную подобострастность, держался он на удивление уверенно.
Одного взгляда на двух лошадей, которых вел в поводу подскочивший конюший, хватило Фретиле, чтобы понять — эти двое проделали неблизкий путь и очень спешили.
— Вот благородный Эвантий, о котором я тебе говорил, — сказал Культро, отряхивая запылившийся плащ. Присутствие вождя, похоже, ничуть его не смущало. — Он пользуется большим уважением среди лучших мужей Утеции. Я объяснил ему, как идет война, и Эвантий готов оказать нам всю необходимую помощь. Утеция откроет ворота.
— Это так? — спросил Вилимер.
— Правильно ли я понял, великий вождь, что вы идете в Арвернию и от нас вам нужны лишь припасы? — вопросом на вопрос ответил Эвантий. — Вы принадлежите к армии нового военного магистра Красса и действуете по его указаниям?
— Да, — кивнул Вилимер. — Мы принесли вам свободу. Эврих больше не правит этими землями, они возвращаются под руку Рима. Но мы должны идти дальше, требуется освободить еще и Арвернию. В этом походе нам нужна пища для людей и зерно лошадям. Если Утеция даст нам все это, мы даже не станем входить в крепость. Задерживаться здесь нам некогда, время не ждет…
Заметив, что его люди принесли вина, хлеба и мяса, Вилимер спрыгнул с коня и протянул руку за кубком. Кубок он тотчас передал Эвантию, оказывая римлянину высокую честь, затем взял еще один.
— Выпьем же за победу над Эврихом и свободную Галлию! — сказал он, чуть улыбнувшись. Эвантий с поклоном принял вино, слегка пригубил, собираясь что-то сказать, но Вилимер перебил его.
