я не пропустил бросок второго дворянина. Он не стал дожидаться, пока я дойду до середины дворика, и бросился мне в колени, попытавшись сбить с ног.
Если бы ему это удалось, на этом бы все и кончилось. Я бы не успел ничего, кроме как умереть.
Я подпрыгнул совершенно не эстетично, словно горный козел, зато крайне действенно, пропустив чужое тело под собой, и тут же без раздумий, развернулся лицом к первому дворянину и одним четким ударом проткнул его насквозь в районе сердца.
Тот кулем рухнул вниз, не издав ни звука. Он не был готов к такому ходу событий, как не ожидал подобного и прыгнувший на меня дворянин, все еще не успевший встать на ноги после неудачного броска.
С ним я тоже не стал церемониться.
На самом деле убивать легко, когда умеешь это делать. Ты не мучаешься никакими угрызениями совести, тебе не снятся после тревожные сны, не приходят во снах жертвы.
Одно короткое движение рукой, и стальная полоса влетает в глазницу врага, пробивает череп насквозь и выходит с другой стороны. И вот у меня образовался второй труп.
Я — хороший боец, особенно для этого столетия, но даже я не могу учесть все.
В этом мне пришлось убедиться буквально в следующий же миг. Откуда не возьмись, во дворике появился хозяин кабака с парой подручных. Вот они были вооружены куда проще, чем умертвленные мною дворяне: у одного в руках топор, у второго — вилы, третий так вообще схватил остро заточенный кол. Но выглядела эта троица воинственно.
Впрочем, лишь до того момента, пока я не пошел им на встречу. Вид мой был страшен. Глаза холодно смотрели на всю троицу, как на мертвецов. Вдобавок, сложно крестьянам и буржуа что-то противопоставить метровой рапире, способной как колоть, так и рубить. И выглядит очень наглядно, когда перед твоими глазами рассекает воздух сама смерть.
Два подручных кабатчика так и не дождались, пока я подойду к ним на близкое расстояние. Они побросали свой инструмент и бросились обратно, отталкивая друг друга перед задней дверью.
До них мне дела не было.
А вот кабатчик остался — крепкий и плотный, с седой короткой бородой и злыми глазами, бежать он не собирался. Да и некуда ему было бежать.
Именно он держал в руках топор. С отчаянным криком кабатчик кинулся мне навстречу и тут же удивленно охнул, опустив взгляд на свою грудь, которую легко пронзил клинок.
Я чуть пошевелил рапирой, расширяя рану и специально причиняя лишнюю боль. Сколько душ ты тут загубил, скотина? Да и готовишь ты слишком уж просто, без изыска… хотя и сытно, этого не отнять.
Топор вывалился из его рук, сам он рухнул на колени, а я все не вытаскивал клинок, смотря при этом прямо в его глаза.
— Будьте вы прокляты! — прохрипел кабатчик. Глаза его чуть не вылезли из орбит, изо рта свисала кровавая слюна перед тем. Через пару мгновений он умер.
— Уж столько раз мне этого желали, что я давно со счету сбился, — любезно пояснил я, вытаскивая рапиру из тела и вытирая ее об одежды мертвеца. — Вот даже замок с приведениями купил! Может, хоть они утащат меня на ту сторону?..
Поняв, что меня давно никто не слушает, я покинул дворик, оставив три тела мокнуть под разошедшимся не на шутку дождем.
В кабаке было пусто. Никто не устроил мне здесь засаду, никто меня не ждал. Даже обидно.
Я прицепил перевязь, накинул плащ, надел шляпу и вышел на улицу. По счастью, мимо как раз проезжал разъезд городской стражи.
Крикнув сержанта, я вкратце описал ему произошедшее, посоветовав хорошенько обыскать подвал заведения, где, наверняка, можно было обнаружить многочисленные секретные захоронения. Так же я сообщил свое имя и адрес, по которому меня можно отыскать в случае необходимости, чем несказанно удивил сержанта, не привыкшего к такому высокому градусу сотрудничества между дворянином и исполнительной властью.
Дав указания сержанту, я остановил один из фиакров, следовавший мимо, и приказал везти меня к отелю «Святого Фиакра», устало откинувшись в мягком кресле. Денек сегодня выдался суматошный. Но, на удивление, я был свеж и полон сил, и не получил даже малейшей царапины во время схватки. Повезло. Сам же убил троих, даже имен не спросив.
Подъехав к нашей базе, я уже выкинул из головы происшествие. Сейчас меня волновали более насущные заботы, и главная из них заключалась в чертовых пистолях! Где их опять взять? Деньги утекали сквозь пальцы, как песок, а еще одного ограбления германского посольства в ближайшей перспективе не планировалось…
Перпонше, увидев меня, лишь заполошно взмахнул руками, мол, опять барин чудит, и рубашка вся в крови, но я жестом велел ему прислать ко мне слугу и помочь переодеться в свежее. Надо бы послать человека к мэтру Жилю — портному, что так успешно сшил для меня отличные костюмы, и пополнить гардероб, который я стремительно уничтожал во время постоянных стычек. Да, надо будет сделать акцент на темные тона, на которых не видно будет пятен крови.
Через пару часов, умывшись, сменив одежду и немного отдохнув, я спустился во двор и в очередной раз поразился, сколько же тут крутится народу. Притом каждый был при деле, никто не бездельничал, и все равно во дворе было не протолкнуться.
Мешать людям зарабатывать мне деньги я не собирался, поэтому, приметив толкавшихся чуть в сторонке в абсолютном безделье Левого и Правого, я окликнул их, и оба брата с явным удовольствием подошли ко мне.
— Пора ехать, ваша милость? — с воодушевлением спросил Люка. Видно было, что за прошедшее время братья соскучились по неприятностям и с воодушевлением искали их на свои головы.
— Вы все подготовили, как я приказал?
— Лошади оседланы, ружья и пистолеты заряжены. Можно выдвигаться хоть сию минуту. Но хотелось бы заранее немного прояснить… как ее…
— Диспозицию! — важно выговорил это слово Бенезит, и мое мнение о нем выросло.
— Диспозиция такова, господа: мы должны сопроводить одно лицо в окрестный лесок, где назначена встреча. Там это самое лицо должно передать некий предмет другим людям. Все, что нам требуется, обеспечить безопасность сделки, то есть проследить, чтобы на месте не оказалось засады, и чтобы передача прошла без эксцессов. Как только обе стороны завершат процесс передачи, отправляемся обратно в Париж. Вопросы?
Что мне нравилось в Левом и Правом — они не любили болтать попусту. Левый еще мог спросить о чем-то постороннем, Правый же говорил только по существу. Вот и сейчас, они дружно
