Однажды в знойный душный день Сара и полковник Уэлмир сидели на диване в гостиной и, переглядываясь, вели обычный легкий разговор; Френсис вышивала в пяльцах в другом конце комнаты.
— Как будет весело, мисс Уортон, когда в город войдет армия генерала Бергойна! — вдруг воскликнул полковник.
— О, как это будет чудесно! — беззаботно подхватила Сара.— Говорят, с офицерами едут их жены — очаровательные дамы. Вот когда повеселимся всласть!
Френсис откинула со лба пышные золотистые волосы, подняла глаза, заблестевшие при мысли о родине, и, лукаво смеясь, спросила:
— А вы уверены, что генералу Бергойну позволят войти в город?
— «Позволят»! — подхватил полковник.— А кто может ему помешать, моя милочка, мисс Фанни?
Френсис была как раз в том возрасте — уже не ребенок, но еще и не взрослая,— когда юные девушки особенно ревниво относятся к своему положению в обществе. Фамильярное обращение «моя милочка» покоробило ее, она опустила глаза, и ее щеки залил румянец.
— Генерал Старк взял немцев в плен,— вымолвила она и сжала губы.— Не сочтет ли и генерал Гейтс англичан слишком опасными, чтобы оставлять их на свободе?
— Но ведь то были немцы, как вы и сказали,— возразил полковник, раздосадованный, что ему приходится вступать в объяснения.— Немцы — всего лишь наемные войска, когда же врагу придется иметь дело с английскими полками, конец будет совсем иной.
— Ну конечно,— вставила Сара, ничуть не разделяя недовольства полковника ее сестрой, но заранее радуясь победе англичан.
— Скажите, пожалуйста, полковник Уэлмир,— спросила Френсис, снова повеселев и подняв на него смеющиеся глаза,— лорд Перси, потерпевший поражение при Лексингтоне, не потомок ли героя старинной баллады «Чеви Чейз»?
— Мисс Фанни, да вы становитесь мятежницей! — сказал полковник, пытаясь за улыбкой скрыть свое раздражение.— То, что вы изволили назвать поражением при Лексингтоне, было лишь тактическим отступлением... вроде...
— ...сражения на бегу...— прервала бойкая девушка, подчеркивая последние слова.
— Право же, молодая леди...
Но раздавшийся в соседней комнате смех не дал полковнику Уэлмиру договорить.
Порыв ветра распахнул двери в маленькую комнату, примыкавшую к гостиной, где беседовали сестры и полковник. У самого входа сидел красивый юноша; по его улыбке можно было видеть, что разговор доставил ему истинное удовольствие. Он тотчас поднялся и, держа шляпу в руках, вошел в гостиную. Это был высокий, стройный молодой человек со смуглым лицом; в его блестящих черных глазах еще таился смех, когда он поклонился дамам.
— Мистер Данвуди! — с удивлением воскликнула Сара.— А я и не знала, что вы здесь. Идите к нам, в этой комнате прохладнее.
— Благодарю вас,— ответил молодой человек,— но мне пора, я должен отыскать вашего брата. Генри оставил меня, как он выразился, в засаде и пообещал вернуться через час.
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Данвуди вежливо поклонился девушкам, холодно, даже надменно кивнул головой полковнику и покинул гостиную. Френсис вышла за ним в переднюю и, густо покраснев, быстро проговорила:
— Но почему... почему вы уходите, мистер Данвуди? Генри должен скоро вернуться.
Молодой человек взял ее за руку. Суровое выражение его лица сменилось восхищением, когда он произнес:
— Вы славно его отделали, моя дорогая кузиночка! Никогда, никогда не забывайте свою родину! Помните: вы не только внучка англичанина, но и внучка Пейтона.
— О, это не так-то легко забыть,— со смехом отозвалась Френсис,— ведь тетя Дженнет постоянно читает нам лекции по генеалогии!.. Но почему вы уходите?
— Я уезжаю в Виргинию, и у меня много дел.— Он пожал ей руку, оглянулся и уже у самой двери добавил: — Будьте верны своей стране — будьте американкой.
Пылкая девушка послала ушедшему воздушный* поцелуй и, прижав красивые руки к горящим щекам, побежала к себе в комнату, чтобы скрыть свое смущение.
Явная насмешка, прозвучавшая в словах Френсис, и плохо скрываемое презрение молодого человека поставили полковника Уэлмира в неловкое положение; однако, не желая показывать при девушке, в которую был влюблен, что он придает значение таким пустякам, Уэлмир высокомерно проронил после ухода Данвуди:
— Весьма дерзкий юноша для человека его круга,— ведь это приказчик, присланный из лавки с покупками?
Мысль о том, что изящного Пейтона Данвуди можно принять за приказчика, и в голову не могла прийти Саре, и она с удивлением взглянула на Уэлмира. Меж тем полковник продолжал:
— Этот мистер Дан... Дан...
— Данвуди! Что вы... он родственник моей тети! — воскликнула Сара.— И близкий друг моего брата; они вместе учились и расстались только в Англии, когда брат записался в армию, а он поступил во французскую военную академию.
— Вот уж, наверное, его родители зря выбросили деньги! — заметил полковник с досадой, которую ему не удалось скрыть.
— Будем надеяться, что зря,— с улыбкой сказала Сара,— говорят, он собирается вступить в армию мятежников. Он прибыл сюда на французском корабле, и его недавно перевели в другой полк; быть может, вы скоро с ним встретитесь с оружием в руках.
— Ну что ж, пусть... Желаю Вашингтону побольше таких героев.— И полковник перевел разговор на более приятную тему — о Саре и о себе самом.
Спустя несколько недель после этой сцены армия Бергойна сдала оружие. Мистер Уортон уже начал сомневаться в победе англичан; желая снискать расположение американцев и доставить радость себе, он вызвал дочерей из Нью-Йорка. Мисс Пейтон согласилась поехать с ними. С той поры и до событий, с которых мы начали наше повествование, они жили все вместе.
Генри Уортон шел с главной армией всюду, куда бы она ни направлялась. Раза два под охраной сильных отрядов, действовавших вблизи усадьбы «Белые акации», он тайно и ненадолго навестил своих родных. Прошел год с тех пор, как он виделся с ними, и вот порывистый молодой человек, преобразившись вышеописанным образом, явился к отцу как раз в тот вечер, когда в доме нашел приют незнакомый и даже не внушающий доверия человек,— хотя теперь чужие бывали у них очень редко.
— Так вы думаете, что он ничего не заподозрил?—взволнованно спросил капитан, после того как Цезарь высказал свое мнение о скиннерах.
— Как он мог заподозрить что-нибудь, если даже сестры и отец тебя не узнали! — воскликнула Сара.
— В его поведении есть что-то загадочное; сторонний наблюдатель не вглядывается в людей с таким вниманием,— задумчиво продолжал молодой Уортон,— и лицо его кажется мне знакомым. Казнь Андре взбудоражила обе стороны. Сэр Генри грозит отомстить за его смерть, а Вашингтон непреклонен, словно покорил полмира. Попадись я, на свою беду, в руки мятежников, они не преминут воспользоваться этим в своих интересах.
