Великий маршал ордена Генрих фон Плоцке проснулся не в лучшем расположении духа: из головы не выходил литовский князь Гедимин, чьи отряды совершили в прошлом году поход на Пруссию и штурмом взяли крепость Вонсдорф. Тогда погибли четыре рыцаря ордена и свыше полусотни кнехтов[52], а само падение крепости нанесло большой удар по самолюбию Генриха фон Плоцке. В этом году он твердо решил отомстить Гедимину. Для новой войны с литовцами Генрих фон Плоцке объединил под своими знаменами почти всех свободных от походов рыцарей ордена (более сорока человек), сильный отряд пруссов и даже сумел привлечь на свою сторону войско куршских королей[53]. Последним, правда, пришлось подарить лен[54]. Ленную грамоту подписал магистр Герхард из Иоке, ибо она была составлена от его имени (великий маршал не имел таких полномочий).
Генрих фон Плоцке кисло скривился, вспомнив текст ленной грамоты: «Всем верующим во Христа, кои будут читать или слушать сию грамоту, брат Герхард, магистр Тевтонских братьев в Ливонии, шлет привет во имя Спасителя всех людей. Содержанием сей грамоты мы ясно извещаем, что по совету и согласию наших мудрых братьев мы предъявителю сей грамоты, Тонтегоде и его наследникам, дали в лен два гакена[55] земли, коими владел его предшественник, светлой памяти Кристиан в сих границах: идти вдоль речки Церенде вверх до озера по названию Сип; дальше до деревьев, меченных крестами; потом, следуя крестам и меткам, возвращаться к упомянутой речке Церенде с другой стороны. Все это Тонтегоде и его наследники могут держать в своей власти и со всеми принадлежностями владеть на вечные времена по тому же праву, коим другие вассалы ордена в Курляндии владеют своими феодами. Как свидетельство достоверности сего к грамоте приставлена наша печать. Дано в замке Дюнаминде, третьего дня после праздника Вознесения, в году Господнем 1320».
Жалко доброй земли, но что поделаешь: приходится наступать на горло собственным амбициям – курши были хорошо обученными воинами, сражались отменно и не сдавались в плен. Литовцы же считали их предателями и при случае вырезали всех до одного.
Поднявшись, Генрих фон Плоцке выпил кубок подогретого вина. За ночь каменные стены опочивальни остывали – весна только вступила в свои права, и к утру промозглая сырость пробирала до костей даже под меховым одеялом. Затем он облачился в подобающие его орденскому сану одежды и вместе с другими братьями-монахами отправился на молитву в замковую церковь.
Устав Тевтонского ордена не предусматривал при приеме иных условий, кроме минимального возраста кандидата – четырнадцать лет. Но ограничения, накладываемые обетом при вступлении в орден, были весьма серьезны, равно как и требования орденского устава. Братья обязывались не менее пяти часов в день проводить в молитвах. Им запрещались турниры и охота, сто двадцать дней в году следовало соблюдать строжайший пост, вкушая пищу лишь единожды в сутки (в другое время – два раза), предусматривались наказания, в том числе телесные, за клевету и ложь, за нарушение поста, за рукоприкладство по отношению к мирянам. Братья возлагали на себя не только обет целомудрия, но и обет послушания, должны были разговаривать вполголоса, не вправе были иметь тайны от начальства, жили вместе и спали на твердых ложах полуодетыми с мечами в руках.
Самой серьезной карой являлось лишение права ношения отличительного знака брата ордена – белого плаща с черным крестом. Данная кара сопровождалась, как правило, отправкой на тяжелую работу вместе с рабами. Конечно, все эти ограничения не доходили до такого умерщвления плоти, которому подвергали себя монахи-аскеты нищенствующих духовных корпораций, но одновременно были далеки и от вольных нравов испанских рыцарских орденов Алькантры и Калатравы.
Тем не менее от желающих вступить в Тевтонский орден не было отбоя, причем среди кандидатов преобладали главным образом молодые дворяне, привычные далеко не к аскетическому образу жизни. Однако в отличие от прежних времен получение плаща рыцаря-тевтонца уроженцем не германоязычных земель было большой редкостью. Теперь места в Тевтонском ордене обеспечивались в первую очередь обедневшему мелкому дворянству из Швабии и Франконии – регионов, откуда традиционно рекрутировалась значительная часть братьев. Мало того, для вступления в орден требовались доказательства немецкого и дворянского происхождения предков кандидата по обеим линиям до четвертого колена, тогда как ранее полноправными тевтонцами становились даже сыновья городских патрициев.
Поскольку плащ крестоносца служил для младших отпрысков рыцарских германских родов, не имевших дома перспектив ни на богатое наследство, ни на важную должность при дворе сюзерена, завидным трамплином в карьере, большую роль при вступлении в орден играла протекция – рекомендации членов ордена или влиятельных князей.
Образ жизни рыцарей-крестоносцев в Ливонии был далек от аскетических идеалов основателей Тевтонского ордена. Хотя статут, как и в монастыре, предусматривал отказ от собственности, все члены ордена имели не только личные оружие, доспехи и прочее снаряжение, но даже и предметы роскоши. Несмотря на строжайшие запреты, все эти вещи, начиная с одежды и оружия, периодически богато украшались и отделывались. Хотя устав ордена обязывал братьев блюсти целомудрие, на деле рыцари грешили не только с дворянками, но и с дворовыми девками.
Зачастую братья пренебрегали постами, зимой отказывались посещать заутреню без теплой меховой одежды, нередко развлекались охотой и прочими светскими увеселениями – словом, совершенно не напоминали своим поведением служителей церкви, коими являлись. В замках они частенько играли в азартные игры и кутили, благо в подвалах хранились значительные запасы вина, пива, медовухи. Никто из тех, кому приходилось содержать незаконнорожденных детей, даже не скрывал сего факта. Более того, в замках вовсю процветала работорговля.
Полноправных братьев в ордене насчитывалось сравнительно немного (около шестисот человек), однако на каждого брата по статуту полагалось восемь так называемых «служебных братьев», или полубратьев. Последние также являлись членами ордена, только не брали обетов и не удостаивались руководящих должностей. Их рекрутировали главным образом из лиц неблагородного происхождения (горожан и прочих свободных граждан), а подчас и просто из местных жителей. В мирное время служебные братья составляли низшую орденскую администрацию при гарнизонах замков, а в случае войны – кадровую профессиональную армию тевтонцев под командой рыцарей.
