— Выпейте вот это, — протянул он стакан Рори.
— Вы что, собираетесь теперь отравить меня? — отказался от стакана Рори.
— Ну, дружок, вы слишком плохо обо мне думаете. Я вам зла не желаю. Благодаря вам я немного развлекся. Сначала вы и Карма, а теперь вы побили Тима. Это всего лишь таблетка опиума, растворенная в вине. В конце концов, я ваш должник. Вы лишили меня скуки на две ночи, а скука — это мой главный враг. Ну, сэр Родерик, я у вас в долгу. Да что там, я вам больше скажу, вы мне просто нравитесь, дружок. В самом деле. Видите ли, мне надоели будничность, повседневность, банальщина и рутина. Вы не такой. Вы мне нравитесь.
— Странный же способ вы выбрали, чтобы показать это. — Рори взял стакан и залпом выпил содержимое.
— Давайте помиримся, сэр Родерик. Я перед вами в долгу, и я не собираюсь быть неблагодарным.
Спаркс закрыл дверь за собой. Несмотря на раны и боль, Рори заснул.
Единственный крошечный иллюминатор в каюте Рори давал лишь бледный, водянистый свет, от которого по белым стенам и потолку скользили солнечные зайчики, отраженные от воды внизу. Этот свет, заменивший долгую тьму, пробудил Рори от наркотического сна. Он чувствовал себя таким разбитым, что не мог найти положения, в котором тело его могло хоть на секунду забыть о боли. Он пошарил пальцами по груди и нащупал запекшиеся кровью рубцы, такие набухшие и толстые, как сами пальцы. Но рубцы были не только на груди; бедра и ноги были покрыты сеткой ран, одно плечо было повреждено, а волосы слиплись от крови.
Судя по свету и шуму на палубе, утро должно было быть в самом разгаре; но к нему никто не подходил, и, уж конечно, он в его нынешнем положении никуда пойти не мог. Один раз он попытался перекинуть ноги через край койки, но боль была нестерпима, так что он снова лег, подоткнув тонкую подушку под голову, и позволил себе пожалеть себя, перемежая жалость с ругательствами в адрес Спаркса, своего дядюшки из Ливерпуля, отца и больше всего Кармы, которая, он был уверен, была виновницей всего. Почему он не оставил ее в покое? О нет! Несмотря на все, что случилось, он был рад, что обладал ею, хотя этот подонок Спаркс и устроил весь этот балаган. По крайней мере, теперь ему будет что вспомнить в течение долгих недель без женского пола. Он дал этой черной девке гораздо больше, чем она того заслуживала, и наверняка больше, чем то, что она имела за всю свою жизнь. Вся эта похвальба о братце — ложь, ничего, кроме лжи. Ни один мужчина не смог бы сделать того, что, как она заявила, мог этот черномазый ублюдок. Ни за что!
Его гнев и мысли о Карме на время совершенно отвлекли его от собственного недомогания; теперь же из-за того, что он не в силах был больше сдерживать свой гнев, тело снова начало болеть. Как ни странно, несмотря на свое недомогание, он обнаружил, что голоден. Чертов Спаркс и вся его трусливая команда! Они что, собрались уморить его с голоду? По крайней мере, хоть у Тима есть кто-то, кто приносит ему миску горячей каши в этот вонючий бак. Мысли его переключились на Тима и на то, как он себя чувствует. Как сказал Спаркс, Тим был отбросом общества, и все же — для него это настоящий друг. Конечно, Тим был настоящим бойцом. Он мог свалить любого, кто полез бы на него, и тот факт, что Рори видел пляшущие отблески на потолке этим утром, свидетельствовал о доброте Тима, ведь он мог выстегать Рори оба глаза и тем самым спасти себя от поражения. Правда, и Рори мог сделать то же самое с Тимом.
Жаль, что Тима не было сейчас рядом. Им бы легче было перенести общее несчастье. Что ж, он нравится Тиму, и даже этот подлец Спаркс сказал, что Рори нравится ему. И Стингеру! И команда его подбадривала. Так какого черта? Врагов у него больше не было, и телу было гораздо лучше. Поерзав, он наконец нашел положение, в котором мог отдохнуть при минимальной боли. Он провалился в промежуточное состояние между сном и бодрствованием, забыв и про свою боль, и про свои мысли.
Звук открывающейся двери вывел его из полузабытья, и, прищурившись, сквозь ресницы он увидел в дверном проеме Спаркса, на белом парике которого заиграли солнечные зайчики. Рори лежал без движения, чувствуя, как Спаркс оценивающе смотрит на его тело. Спаркс осмотрел его тщательно, потом закрыл дверь. Через несколько минут в дверь громко постучали и вошел Лизи. В одной руке он нес дымящуюся миску каши, в другой — кружку с водой, а под мышкой держал маленький бочонок.
— Капитан говорит, что вы, может, сильно проголодались.
Лизи поставил на пол кружку с водой, рядом с ней опустил бочонок и дал Рори в руки деревянную миску с кашей.
— Послушайте, миста Махаунд, кок положил в кашу масла и бекона. Ешьте, сэр. Вам станет лучше, когда набьете живот.
— Ну и какие сплетни ходят по кораблю сегодня утром, Лизи? Рори смог поднести ко рту ложку каши. Она была горячей, и действительно кок не поскупился ни на масло, ни на бекон, которые заняли достойное место у Рори в желудке, согревая попутно все вокруг.
— Только и разговоров что о вас, миста Махаунд. Говорят, что вы победили Тима на кнутах честно и справедливо, не ослепив и не покалечив его. Вы настоящий джентльмен, вам недаром подняли руку вверх. Все говорят, что вы настоящий товарищ, миста Махаунд, и какой Старик Бастинадо — навозная куча. Он и его готтентотская шлюха! На корабле ведь нет никаких секретов, миста Махаунд. Слишком много ушей и глаз вокруг. И все знают, что Старик Бастинадо прокрался на корабль и заставил свою черномазую суку затащить вас к нему в каюту. Он любит наблюдать за тем, как его шлюху дерут другие, это точно. Во время последнего плавания в Гаване он завлек к ней на борт какого-то кубинского полукровку, а сам подглядывал через дырочку в двери. Бедняга бежал с корабля весь в крови и порезах, как поросенок с бойни. Подсматривать так для капитана не новость. Странные идеи иногда появляются у Старика Бастинадо.
— Сдается мне, каждый на корабле страдает от этого. — Рори проглотил последнюю ложку каши. — Даже ты, Лизи.
— Надо же парню как-то жить, миста Махаунд. Быть юнгой не так-то просто. Приходится ублажать всех этих гадов с бака. Но что бы там ни было, это все же лучше, чем сиротский приют, в котором я был. Здесь я хоть сыт.
— А что в бочонке? — указал пальцем Рори.
— Сало. Кок говорит — для шрамов и ран нет ничего лучше сала. Он всегда хранит его под рукой, чтоб лечить ребят, которых высек Старик Бастинадо. Сказал, чтоб я вам втирал сало. Так я вотру, миста Махаунд? Я постараюсь, чтоб вам не было больно.
Сало отдавало дохлятиной, но Рори перевернулся и разрешил Лизи натереть себя. Он вздрогнул, когда мальчик прикоснулся к нему, но, верный своему слову, Лизи очень нежно водил руками по его телу. Когда Лизи закончил, Рори походил на ярмарочного поросенка, он улегся, как раньше, и почувствовал себя гораздо лучше.
