Игнатий, Ива, Терентий и Кузьма Егоров теперь у первой подводы.
Заметили ратники обоз. Трое, нахлёстывая коней, ему навстречу.
— Кто такие?! — крикнул один — видать, старший: саблю наголо держит.
— А ты кто? — поднял Игнатий заряженное ружьё. Может, и сцепились бы не разобравшись, да Ива закричал что было мочи:
— Погодите!
Узнал Ива в старшем одноглазого Степана, старого знакомого. Выскочил вперёд, аж Степанова лошадь шарахнулась.
— Неужто не признаёшь?
Всмотрелся Степан:
— Не Макарьев ли приёмыш?
— Он самый! — обрадовался несказанно Ива, что узнал его близкий к воеводе человек. — Оружие вот на подмогу везём!
— Быть не может… — не поверил Степан. Откинул дерюгу, что прикрывала первую телегу, там — ружья. — А ведь и правда! Зови людей! — приказал одному из мужиков, что с ним прискакали. — Объяви: оружие привезли! — Глазами поискал: — Макарий где? Вот удружил старче!
— Нет деда Макария, — тихо ответил Ива.
— Как — нет?
— В подземелье остался. Сразу, как в монастырь пришли, схватили.
— Жаль, хороший человек был, — на минуту посуровел Степан. — Кто ж тогда добыл оружие?
— Его рук дело, — показал Игнатий на Иву.
— Неужто? — изумился Степан.
— Так не один же я… — смутился Ива.
— Великое тебе спасибо! Доложу воеводе. А теперь пора! — пришпорил Степан коня и кинулся в битву.
Вмиг разобрали Болотниковы ратники оружие.
Двинулся, вооружившись, и Игнатьев отряд. Чем хуже других?
Ива возле Игнатия, помогает заряжать ружьё. Васька рядом с отцом, то же делает.
Боязно Ваське. Не безобидные птахи вокруг летают — пули, что кладут человека наповал.
Поднажали ратники воеводы Ивана Исаевича — дрогнуло войско Василия Шуйского. Побежали сперва которые потрусливее, а за ними и остальные…
Великую победу праздновали люди Болотникова.
Стемнело. Повсюду костры горят. Подле костров — ратники. Едят, пьют, поют песни, про победную битву разговаривают.
И Ива сидит подле костра. Рядом с ним Игнатий, Терентий, Васька, Кузьма Егоров. Васька всё допытывается у Ивы — прежде о том разговора не было:
— Неужто самого воеводу видел?
— Что там видел, — смеётся Ива, — из одного горшка уху хлебали.
— Врёшь… — не верит Васька. Допытывается: — А признает он тебя, коли встретит?
— А то нет! — гордо отвечает Ива. — Признал же Степан.
По правде говоря, не уверен в том Ива. Одно дело — Степан, другое — воевода Иван Исаевич. У него, поди, несчётно прошло людей перед глазами. Разве всех упомнишь? Но Иве не хочется признаваться Ваське в своих сомнениях. А вдруг, коли встретились, и вправду узнал бы его воевода?
А Васька своё:
— Пошёл бы да и объявился воеводе Ивану Исаевичу.
— Глупый ты! — отвечает Ива. — Только и делов у воеводы, что со мной разговаривать.
И не знает того Ива, что подле многих костров рассказывают Болотниковы ратники друг другу удивительную историю, будто какой-то мальчишка во время битвы привёз несметное количество оружия и тем всему делу крепко помог.
Не знает Ива и того, что не один десяток костров обошёл Степан, воеводы близкий человек, чтобы разыскать его, Иву.
Нашёл-таки костёр, возле которого сидел Ива. Не на шутку рассердись, отчитал:
— Его воевода дожидается, а он сидит себе подле огонька, в ус не дует!
— Меня? Воевода? — не поверил Ива. — Поди, шутишь…
— Хороши шутки, ноги оттопал, тебя искавши. Пошли к воеводе, да прихвати своих дружков.
Все вместе и отправились: Ива, Игнатий, Терентий с Васькой и Кузьма Егоров.
А воевода и вправду ждал Иву. Рассказал ему Степан про оружие. Велел воевода:
— Разыщи мальчонку. И других, кто с ним.
Подталкивал теперь Степан вперёд Иву: иди, мол, коли зван.
Издалека увидел Ива воеводу. Сидел Иван Исаевич, опершись о стол. И одежда на нём была та же, что на рыбалке, и сабля та самая, и нож-кинжал тот же.
Поклонился Ива:
— Здравствуй, Иван Исаевич.
Обернулся воевода. Глянул на Иву, молчком притянул к себе и к груди крепко прижал.
Притихли люди возле Болотникова.
Впервые такое видели.
А кабы не ночная темь, едва кострами разгоняемая, то приметили бы, как навернулась слеза у сурового воеводы.
Отпустил Иву:
— Садись рядом, рассказывай.
Про деда Макария, как Степан, слово в слово:
— Хороший человек, жаль, если пропадёт.
— Освободи его, — попросил Ива. — Эва, какая у тебя силища, войско-то!
Опустил голову воевода:
— Этого, Ива, не могу сейчас. Веду войско на Москву. Сбросим Василия Шуйского, тогда и до Макария дойдёт черёд.
— Коли так, оставь меня, хоть и без деда, в своём войске, а?
— Это можно, — улыбнулся воевода Иван Исаевич. — Молод, а заслужил… А это мой подарок новому ратнику. — Отцепил воевода с пояса нож в серебряных ножнах, протянул Иве: — Держи!
Прошла ночь.
Наступил день.
Двинулось войско Болотникова дальше, на Москву, против боярского царя Василия Шуйского.
И подле воеводы Ивана Исаевича был Ива.
Много славных побед одержал Иван Исаевич Болотников.
Но великий воевода был беглым холопом. Он старался помочь бедным. А кому из богатых это могло понравиться? Ведь от них надо было отнять богатства, чтобы обездоленным жилось хоть чуточку лучше.
И они, сытые и богатые, изменили Болотникову. Переметнулись к царю Василию Шуйскому, собравшему к тому времени большое войско.
И войска Болотникова, которые подошли совсем близко к Москве, потерпели тяжёлое поражение.
Однако и тут не сломился Иван Исаевич. Вместе с частью своего войска заперся в Туле. Долго и безуспешно пытался Шуйский взять город силой.
И не смог.
Тогда нашёлся услужливый и хитрый человек. Придумал запрудить реку Упу, на которой стояла Тула. Вода затопила город. Погибли запасы продовольствия. Начался страшный голод.
10 октября 1607 года открылись городские ворота перед Василием Шуйским.
Дал лицемерный царь обещание быть мягкосердечным, помиловать воеводу Ивана Исаевича и других, кто был рядом с ним.
И нарушил своё обещание.
Приказал сослать Болотникова в город Каргополь.
А потом велел выколоть глаза и утопить.
Такой страшной смерти предали холопа-воеводу Ивана Исаевича Болотникова.
Что стало с Ивой?
До последнего дня он был рядом с воеводой и погиб вместе с ним.
