Геноссе замолчал, о чем-то задумавшись. Вероятно, думал о чем-то приятном, поскольку на лице блуждала усмешка. Из кружки он сделал глоток пива. Улыбка стала отчетливей.
— И стоя на трехтысячилетней мостовой, я понял — никакого права возвращаться на работу я не имею. Короче… На работе в понедельник я не появился. Не пришел на нее и во вторник, в среду… Вообще туда не зашел. И где-то в сейфе, вероятно, до сих пор пылится моя трудовая книжка…
— И как попал в это бомбоубежище?
— Да все те же друзья присоветовали. Говорят, мол, надо присмотреть за точкой. Дескать, с нее и кормиться можно. Ну а там — летом рою землю, зимой — пью чай. Даю приют таким как вы… Разве плохо?..
На это Антон не смог ничего ответить. В самом деле, было бы гораздо хуже, если бы податься им было некуда.
Утром Егор валялся на кровати, читая какую-то книжку в мятой обложке. Рядом Антон, наверное, в десятый раз перечитывал выкраденные отчеты. Перекладывал бумаги, искал какое-то зерно, ускользнувшее от всех. И совершенно неожиданно даже для самого себя он его нашел.
Получилось это случайно, в соседней комнате чем-то громко хлопнул Геноссе — может, упала у него книга или пачка журналов.
На мгновение Антон отвел взгляд от бумаг, а когда вернулся, то зацепился глазом за случайную фразу, первую попавшуюся строчку.
Она удивила Антона — странно, а ему казалось, что в отчетах о нем нет ни слова. А тут…
Вчитался. Действительно, о нем не говорилось, хотя и касалось его косвенно. Поэтому он задумался над этой фразой чуть больше, чем над остальными. Странно, что на это никто не обратил внимания. Может быть, именно тут и ответ. Промелькнула шальная мысль: продумать его самому? Возможно, найти шифровку, золото?
Нет, самому не потянуть…
— Егор?..
— А?..
— Тут что-то интересное.
— Хде?..
Фломастером Антон подчеркнул строку, подал лист Егору. Тот прочел, ухмыльнулся:
— Что, знакомое слово увидел? Почта? Ну и что с того?
— А что он на почте делал? Этого в отчете нет…
— Ну да… Покойные за ним туда не заходили. В целом логично. Старик мог кликнуть кого на помощь, или после их могли опознать.
— А вот зачем он на почту заходил?
Егор задумался, но вполсилы, пожал плечами:
— Ума не приложу. Зачем заходят на почту? Купить газету, подписаться на журнал, погреться просто.
— Когда старика обыскивали, газеты при нем не было. Экзархо тоже про нее не упоминал. Квитанция отметается по той же причине. Да и старое поколение обычно подписывается в конце года. Издержки советского воспитания.
— Погреться?.. — уже осторожней спросил Егор.
Он не ожидал подобной прыти от своего подручного, единственным предназначением которого видел перенос тяжестей.
— На почте греться неудобно — там не так уж и тепло, да и охотники за дармовым теплом заметны. К тому же перед этим он заходил в магазин. Где, собственно, купил чекушку, распитую в квартире у Экзархо.
— Мг… Как говориться — мне бы новые часы и голову. Пожалуй, сходится. И что дальше?..
— Думаю, если копия шифровки и существует, она появилась на столе в почтовом отделении и была написана казенной ручкой на купленном тут же листе писчей бумаги.
— Дальше…
— Думаю, что с листом бумаги был куплен и конверт.
— И кому он был отправлен?
— Этого я не знаю…
***
Как обычно, трубку долго не брали. Антон знал — перемотанный скотчем и изолентой аппарат был ровесником той самой печки и звонил достаточно громко, чтоб его можно было услышать во всех комнатах небольшого отделения. И в этих комнатах сейчас минимум три человека. Но играют они в привычную игру — у кого первым сдадут нервы: у звонившего или у них.
Прошло минуты две. Антон стал немного нервничать — а вдруг обрыв, вдруг шалит АТС?.. Да нет, не может быть — в его бытность трубку и дольше не подымали.
Наконец, нервы не выдержали у кого-то на том конце провода. Антон думал, что нарвется на кого-то из новеньких, но вместо того услышал голос закаленного бойца почтового фронта:
— Девятое отделение связи на проводе.
— Привет, Авралыч…
Там задумались.
— Тоха?.. Ты что ли? Как ты?..
— Ну, я… Нормально — потом расскажу. Главный там далеко? Дай мне его…
Эбонитовая трубка с грохотом легла на столешницу. Послышались шаги, голоса. Опять шаги. Трубку взяли.
— Антон, ты?
— Я…
— Там тебя искали… — начал почтмейстер осторожно.
— Я в курсе… Они уже не ищут…
После этой фразы почтмейстер оживился: очевидно, криминальные новости он не смотрел и мрачную шутку не понял.
— А, ну так ты не в обиде? Надумал вернуться что ли?.. Буду рад видеть.
Зато Антон уразумел все сразу: да, Егор был прав, залетные молодцы первым делом завалили на почту, и те сдали своего вчерашнего коллегу со всеми потрохами.
— Да нет, спасибо. Тут у меня вопрос: у Вас на двенадцатой почте есть знакомые?
Почтмейстер задумался на четверть минуты…
— Ну, конечно, есть… Кот там заведующим… Васька-то… Это он… Василий Петрович, то есть…
— Нам бы помощь его нужна… Мы к нему подойдем, а вы позвоните ему, протекцию нам окажите?..
— Мы — это кто?.. — спросил почтмейстер снова с опаской.
— Ну я…
— Ну так и говори. Тебе, конечно, помогу… Ты эта… Не обижайся, если что… Заходи опять же…
— Зайду, зайду… Только позвонить не забудьте…
— Не забуду! Как тут забыть….
— Ну тогда до скорого!
— Будь здоров, Тоха!
***
Приняли их насторожено. Но Антон выставил взятку во всерусской валюте — выставил две бутылки водки. Бутылки тут же были убраны со стола, зато возникли граненые стаканы различной фактуры, покрошен чей-то батон, жидкость перекочевала по стаканам, они со звоном встретились над столом. Тосты были тут незамысловатые:
— Ну, будем…
Вместо закуски спросили о деле.
— У вас недели две назад старик отоваривался, может, вспомните?
Егор вытащил из кармана карточку, подал ее местному почтмейстеру. Тот смотрел недолго, почти тут же кивнул, но ничего не сказал, а передал фото кассирше — тетке неопределенного возраста и необъятных размеров. Та тоже кивнула и промолчала.
— Я так понимаю, — осторожно проговорил Егор, — дедушка этот вам известен?..
Почтальоны промолчали.
— Мне что, сбегать за третьей бутылкой? — но говорил он таким тоном, что стало понятно. Никуда он не побежит. По крайней мере пока ситуация не прояснится.
