– Вот, стерва! – прошептал Евлампий, покидая зловонный полуподвал.
Теперь он стал каждый день ходить в церковь, выстаивая долгие службы. Щедро раздавал мелочь нищим, сидящим на паперти. Пожертвовал двести рублей на новый иконостас в храм божий. Невзирая на это, Константин в гимназии был оставлен на второй год. Дома же довёл до истерики очередного преподавателя французского языка, молоденькую и симпатичную мадмуазель Нину, шумно сморкаясь в её присутствии прямо на пол.
Был август. Уже несколько дней из Калмыкии дул горячий ветер, сжигая в Ростове листья деревьев и траву. Как‑то Константин возвращался с Дона, куда ходил купаться с двумя сыновьями Ермолая. Полдень был настолько жаркий, что он мечтал быстрее прийти домой и выпить холодного компота. На Таганрогском проспекте они проходили мимо лоточника, торгующего старыми книгами. Рябоконь, не утерпев, задержался на несколько минут, чтобы посмотреть товар. Среди знакомых ему и давно прочитанных книг он неожиданно увидел одну, без обложки и основательно потрёпанную. Взяв её в руки, мальчик принялся листать.
– Ох, ничего себе! – воскликнул Константин от удивления. В книге было множество иллюстраций совокупляющихся мужчин и женщин. Забыв обо всём, он принялся листать её страницу за страницей. Одно плохо: книга была на французском языке.
– Слюшай, малчик, этот книга для взрослых! – пробурчал недовольно продавец– армянин.
– Сколько стоит? – спросил Рябоконь.
– Очень дорогой книга, потому что очень интересный книга! – скороговоркой забубнил армянин, судорожно думая, сколько же можно содрать с этого пацана.
– Сколько? – повторил Константин.
– Для тебя, толко для тебя – одын рубль! – наконец ответил продавец, внимательно наблюдая за лицом мальчика.
– Пожалуйста! – протянул Рябоконь армянину коричневую банкноту.
Дома Константин со словарём пытался прочитать книгу. Но после долгих усилий понял только, что речь в ней идёт о гареме турецкого султана.
– Нет, надо учить французский язык! Серьёзно учить! Тогда я смогу прочитать не только о гареме, но всё, что захочу! – вдруг дошло до Кости.
Через неделю симпатичная и молодая мадмуазель Нина не могла нарадоваться на своего ученика. Константина как подменили. Он делал все домашние задания. Активно работал на занятиях и всё время торопил учителя:
– Мадмуазель, ну почему всё так медленно? Я могу учить в три раза больше, чем Вы мне задаёте!
В гимназии Рябоконь вскоре стал одним из лучших учеников. Особые его успехи отмечали преподаватели немецкого языка и латыни. К Евлампию Васильевичу вернулось хорошее настроение. Он ещё больше стал жертвовать на богоугодные дела.
К ноябрю Константину удалось прочитать книгу. Она его потрясла.
– Надо попробовать всё, что в ней говорится! Почему нет?! – решил он.
В один из дней, сразу после занятий, Рябоконь направился на Богатяновку. Он вошёл в хаос деревянных лачуг, из крыш и стен которых торчали чадящие трубы печки‑буржуйки. Под ногами хлюпала грязь от таявшего снега. Узкие улочки заканчивались тупиками или упирались в покосившиеся нужники без дверей. Редкие оборванцы с подозрением внимательно осматривали его с ног головы, такого всего чистенького да ещё и в гимназической форме. Наконец‑то, Костя набрёл на какой‑то сарай, на дверях которого масляной краской вкривь и вкось было написано "Трактир ивушка". Он вошёл. Земляные полы. Длинные столы из неструганных досок. Скудный свет нескольких коптящих керосиновых фонарей падал на людей, сидящих на лавках, вкопанных прямо в землю.
– Скажите, а где мне Ивана Клыка найти? – обратился Костя к половому с грязным полотенцем в руках.
– А ты хто такой? – поинтересовался тот.
– Знакомый его. Константин меня зовут.
– Садись, подожди, – коротко бросил половой.
Рябоконь присел на краешек ближайшей к нему лавки, стараясь ни на кого не смотреть.
Прошло минут двадцать. Открылась дверь, и на пороге появился Клык.
– О, Костик! Сколько лет и сколько зим! Что тебе нужно, мой лучший друг? – изобразив на лице радость, воскликнул Иван.
– Ты знаешь, Ваня, как бы тебе это объяснить? Как бы это… как его… – замялся вдруг Рябоконь.
– Да ты говори, как есть! Прямо! – несколько раздражённо порекомендовал ему Клык.
– Ну, в общем, мне это, как его… Женщина нужна! Для любовных утех, короче, – выдавил из себя, наконец, Константин.
– Для любовных утех, говоришь… Ха…ха…ха…ха… – громко заржал Иван. Он смеялся долго, держась за живот и стуча кулаком по столу. Затем, отдышавшись, объявил: Пойдём со мной!
Попетляв минут десять среди лачуг, они подошли к весьма приличному домику с резными ставнями.
– Я тебя сейчас сведу с Каблуком. Он – зухер, – сказал Клык.
– А кто такой зухер?
– Мужик, у которого девки есть, – пояснил Иван и добавил, – для любовных утех! – и снова забился в истеричном смехе.
Каблук оказался маленьким костлявым мужичонкой неопределённого возраста в чёрном пиджаке, накинутом на красную атласную рубашку.
– Рассказывай, чё ты хошь! – спросил он у Костю, предварительно внимательно выслушав Клыка.
– Девушку хочу, – коротко ответил Рябоконь.
– Эй, красавицы, к вам господин пришёл! – громко закричал Каблук.
По деревянной лестнице спустились пять женщин и выстроились перед гостями. Константин внимательно посмотрел на них. Они ему показались безнадёжно старыми. У всех испитые опухшие лица, грубо нарумяненные щёки с бровями, подведёнными углём. Самое главное – пять женщин были выше, чем он.
– Не, – разочаровано протянул Костя, – я таких не хочу.
– Пошли наверх, – приказал "девушкам" Каблук. Как только они ушли, он, приторно улыбаясь, спросил:
– Так каких Вы, уважаемый, хочите?
– Чтобы была ростом ниже меня. Талия тонкая. Грудь большая. Губки пухлые и не старая чтобы была, – объяснил Рябоконь.
– Ах, значит, уважаемый господин, хочут иметь ещё не распустившийся бутон! – догадливо воскликнул Клык.
– Ну что ж… Будет тебе и бутон! – подумав несколько минут, сказал он.
– Слышь, Каблук, пойду я. Некогда мне. Ты уж не обидь друга моего! – дважды подмигнув левым глазом, попросил Клык и вышел из дома.
– Лора, – негромко позвал сутенер.
Откинулась боковая штора и перед ними показалась девочка лет четырнадцати. Хрупкая, маленького роста, с кудрявыми, чёрными, как смоль, волосами, с заметно выдающейся грудью.
У Рябоконя заколотилось сердце, когда он увидел Лору.
– Да! – с восторгом произнес он.
– А у уважаемого сударя найдётся четвертной билет, чтобы заплатить за эту конхветку? – ехидно осведомился Каблук.
