У Рябоконя заколотилось сердце, когда он увидел Лору.
– Да! – с восторгом произнес он.
– А у уважаемого сударя найдётся четвертной билет, чтобы заплатить за эту конхветку? – ехидно осведомился Каблук.
– Да, – коротко ответил Костя и, достав деньги из брюк, вручил их сутенёру.
– Пошли, красавчик! – сладким голосом прошептала Лора.
Она повела Константина в дальний закуток. Ловким движением задёрнула штору.
– Всё уже готово! – горячо прошептала девушка, кивая головой на расстеленную пружинную кровать.
– Раздевай меня! – приказала она ему и призывно засмеялась.
Вечером Костя дома был сам не свой. Он находился под сильным впечатлением от того, что было между ним и Лорой. Теперь Константин просил у отца каждую неделю пятьдесят рублей, а иногда и больше, чтобы снова посетить дом с резными ставнями на Богатяновке.
– Мне на книги, папа! – коротко объяснял он.
Евлампий Васильевич, счастливый от того, что начинают сбываться его мечты, не уточняя, на какие именно книги, молча давал деньги.
– Как не дать? Ведь самый лучший ученик в гимназии! Похвальные грамоты имеет! – с гордостью думал он.
В один из мартовских дней 1917 года Евлампий Васильевич Рябоконь, как всегда, в шесть часов сел плотно позавтракать. Кушал он по утрам один. Ведь жена поднималась только в девять часов, а сын, в половине восьмого выпив чашку чая, уносился в гимназию.
Кухарка поставила ему на стол варёные яйца, колбасу, сальцо, голландский сыр, малосольные огурцы, сметану. Помолившись, Евлампий, не спеша, приступил к еде.
Вдруг кто‑то постучал в дверь.
– Кого нелёгкая носит в это время? – подумал он и сказал: Заходи!
В столовую буквально ворвался Ермолай.
– Евлампий Васильевич! Государь наш Император отреклись от престола! – с ужасом в глазах прошептал он.
– Что‑о‑о‑о? – заревел Рябоконь. – Ты чё, бисова душа, городишь?!
– Вот Вам крест, Евлампий Васильевич, в газетах во всех пропечатали! – перекрестился Ермолай.
В России к власти пришло Временное правительство.
– Как это, отменяются все сословия? Что, не будет теперь ни купечества, ни дворянства? Отменяется обращение "господин"… Что же это теперь будет? – думал Евлампий Васильевич Рябоконь. От этих мыслей у него голова шла кругом. Привычный для него мир, в котором он себя чувствовал надёжно и уютно, разрушался на глазах. Ростов наполнился дезертирами, покинувшими фронта Великой войны. На улицах, почти в открытую, действовали банды грабителей, которые боялись лишь казачьих патрулей. Стало исчезать продовольствие. Магазин Рябоконя стоял почти полупустой.
Евлампий каждый день ходил в церковь и страстно молился за возврат старой и привычной власти.
Константину через полгода исполнялось уже семнадцать лет. Но он никак не изменился. То же детское безусое лицо, румяные щёчки и рост один метр пятьдесят четыре сантиметра. Никто не давал ему больше четырнадцати лет. Рябоконю‑младшему было всё равно, что происходит в стране. Он жил своей жизнью. Последние два года он стал активно писать. Некоторые его рассказы и статьи на тему истории Юга России печатались в газете "Приазовский край". Константин уже возомнил себя настоящим писателем. Вернувшись из гимназии, он садился за печатную машинку и допоздна работал.
Восьмого ноября пришла очередная новость из Петрограда: "Свергнуто Временное правительство". В тот же день при Ростовско‑Нахичеванском совете был создан Военно‑революционный комитет. Через неделю вооружённая группа бывших железнодорожных рабочих прибыла в магазин Рябоконя для реквизиции всех товаров. Евлампий безучастно смотрел, как из подвалов забираются последние мешки с крупой и мукой. После реквизиции он закрыл магазин на большие амбарные замки, а витрины приказал заколотить досками. После чего у него началась глубокая депрессия. Евлампий мог часами лежать в постели, читая "Жития святых". Дарья Константиновна уговаривала мужа бросить всё и уехать за границу, как это сделали многие их знакомые. Константин же все события воспринимал, как зритель фильм в кинотеатре. У него была своя жизнь. Чтение книг. Работа над очередной статьёй и походы в богатяновские притоны.
Восстал атаман Каледин. Его войска после тяжёлых боёв 2 декабря 1917 года освободили Ростов. На железнодорожной станции были расстреляны, взятые в плен, бойцы революционного ополчения. Героев‑освободителей встречал весь город. По Большой Садовой двигались колонны казаков и офицерские формирования. Впереди – сам атаман Каледин на гнедом жеребце.
– Слава освободителям! – кричали студенты, курсистки, гимназисты, купцы.
Евлампий Васильевич, не переставая, молился. Его глаза были мокрыми от слёз.
23 февраля 1918 года в Ростов снова вошли советские революционные части. В тот же день было объявлено о создании Донской Советской Республики.
Снова приходили в дом Рябоконей. Хотели реквизировать продукты питания, одежду, лекарства. Забрали всё, что нашли. Вскоре была объявлена мобилизация в недавно образованную Красную Армию. Вооружённый патруль прибыл в дом Рябоконей.
– Среди проживающих в этом доме есть мужчины от семнадцати до сорока лет? – строго спросил какой‑то интеллигент в пенсне.
– Нет! – равнодушно ответил Константин.
– Советская власть верит вам на слово, – последовал ответ.
Восьмого мая 1918 года Ростов был занят казаками атамана Краснова и немецкими частями.
Немногие купцы, остававшиеся в городе, рекомендовали Евлампию Рябоконю вновь открыть свой магазин.
– Эта власть навсегда! – убедили они его.
Сам Евлампий уже давно упал духом и магазином по существу заправлял Ермолай.
В двадцатых числах июля все газеты вышли с чёрными траурными рамками:
"В Екатеринбурге большевиками в ночь с 15 на 16 июля был расстрелян Самодержец Российский и вся его семья". Прочитав это сообщение, Евлампий Рябоконь схватился за сердце.
– Как у меня здесь печёт, аж горит, Дашенька, – пожаловался он и потерял сознание.
Евлампию повезло. Врачи его спасли. Но после этого у него была парализована правая часть тела. Рябоконь‑старший едва передвигался по комнате и пытался произносить отдельные слова. Но вместо них изо рта у него вылетели какие‑то нечленораздельные звуки.
Константин закончил гимназию.
– Куда идти учиться? – иногда задавал он себе вопрос и тут же отвечал на него:
– Какая может быть учёба в такое неспокойное время, когда всё в стране разрушено?
Дарья Константиновна уговаривала мужа и сына покинуть Россию.
