Парола кивнул. Будет легче, если там будет две Герцогини. Легче сделать это и легче убедить себя, что настоящая — на мосту, а эта, в лодке, — обычная женщина среднего возраста.
* * *
— А теперь над этим мы поработаем вместе, — сказал Родольфо. — Ты сможешь сделать еще несколько ремских свечей и ракет завтра, самостоятельно.
Он сдернул покрывало с большой проволочной конструкции, стоявшей в углу лаборатории. Она представляла собой женщину с длинными волосами.
— Вот она, — сказал Родольфо, — наша святая покровительница. Волосы — самая важная часть.
Ты знаешь историю про то, как она омыла ноги Господа и вытерла их своими длинными волосами?
— Я знаю лишь то. что Мария Магдалина сделала в моем мире, — сказал Люсьен. — По крайней мере, я знаю, что эта история есть в Библии, — он все еще не знал, во что верят беллецианцы. Их церкви казались странной смесью знакомого ему христианства и древних языческих верований.
— Мария Маддалена, — кивнул Родольфо, — это та же история. Когда-то наша святая была грешницей. Она была спасена и стала почти такой же важной в Серединном Море, как наша Госпожа богиня. Ты должен был слышать историю о том, как она победила дракона, пролив на него слезу. Так, а теперь подержи-ка эту банку.
Они проработали остаток утра, понимая друг друга без слов. К ленчу каркас фигуры был наполнен взрывчаткой и минералами, которые впечатляюще осветят его на фоне неба,
— Займемся волосами, — наконец сказал Родольфо. Люсьен кое-что припомнил.
— В моем мире у Марии Магдалины были золотые волосы, но вы не цените золото здесь, в Беллеции.
Родольфо был слегка удивлен.
— Золотые волосы очень необычны для Талии, и мы бы оценили их — это же не презренный металл, — но это не годится для Маддалены. У нашей покровительницы были черные волосы, — сказал он. — Но ты прав, тут есть затруднение — черные волосы не будут видны в ночном небе.
Он отошел и достал с верхней полки стеклянную банку, которой они не использовали еще ни разу.
Она ярко сияла в его руках и отбрасывала на стены цветные блики. Люсьен прикрыл глаза рукой.
Когда он наконец смог рассмотреть сосуд, то понял, что он полон радуг. Родольфо улыбнулся, видя изумление своего ученика.
— Мы украсим ее волосы лунной радугой, — пояснил Родольфо. — В день праздника будет полнолуние и серебряный свет луны засияет всеми цветами. И каждый настоящий беллецианец нырнет в канал за настоящим серебром, которое можно найти на конце каждого локона.
Именно в этот момент Люсьен решил, что останется в Талии на фейерверк Родольфо, чего бы это ему ни стоило.
Герцогиня провела все утро, председательствуя в Совете. Двести сорок советников никак не могли прийти к согласию по поводу нескольких криминальных дел, бывших на повестке дня, и Герцогиня с трудом удержалась от зевка.
Возможно, она изобретет какую-нибудь специальную большую маску для заседаний Совета, подумала она, такую, что закрывала бы не только глаза, но и рот. Она не могла использовать замену для подобных важных криминальных процессов, на которых ей часто приходилось голосовать и всегда — провозглашать приговор.
Сегодня только один из преступников был признан виновным и отправился через Мост Вздохов в подземелье.
— Похоже, с возрастом я становлюсь мягче, — произнесла Герцогиня, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Конечно, нет, Ваша Светлость, — отозвалась самая младшая из ее служанок, но сразу же испуганно закрыла рот руками. — Я имела ввиду, миледи, то вы совсем не стары, а не то, что вы мягки, это я имела ввиду.
Герцогиня решила изобразить, что ее это позабавило.
— Как тебя зовут, дитя?
— Барбара, миледи, — ответила девушка, делая реверанс.
— Хорошо. Скажи, Барбара, это тебя я отправила разузнать все о той девчонке с площади? Есть ли какие-нибудь новости?
— Да, миледи. Внизу ждет человек.
— Так почему же он не поднимается?
— Миледи, портниха ожидает вас для последней примерки наряда к празднику Маддалены, — ответила другая служанка. — Мы подумали, что вы не захотите откладывать это. Герцогиня ненадолго задумалась.
— Что ж, хорошо. Пошлите кого-нибудь удостовериться, что вестник не скучает, я приму его. как только уйдет портниха. Надеюсь, оба платья готовы.
* * *
Арианна не могла дождаться очередной встречи с Люсьеном. Со времени инцидента на лодке она умирала от желания расспросить его о том, что произошло. Как только, бродя по улочкам Беллеции, они остались одни, она спросила:
— Ну, как все прошло? У тебя были неприятности?
— Почти, — ответил Люсьен. — еще бы чуть-чуть и…
— Мы не должны допускать, чтобы это повторилось, — серьезно сказала девушка. — Нам просто повезло, что мы были в лодке посреди Лагуны, и вокруг никого не оказалось. Иначе ты бы стал настоящей сенсацией, о которой ди Киммичи непременно узнали бы.
Немного поколебавшись, Люсьен решил довериться Арианне.
— Конечно, мы не должны допустить, чтобы это случилось вновь. Но я совершенно сознательно попытаюсь организовать все для того, чтобы остаться здесь на всю ночь.
Арианна остановилась и посмотрела на него с тревогой.
— Как ты это проделаешь? И, главное, зачем?
— Я собираюсь убедить родителей оставить меня одного на весь день. И отправлюсь сюда. Я не могу пропустить праздник — я все утро готовил фейерверк.
— Родольфо знает об этом?
— Я не скажу ему, — уверенно ответил Люсьен, хотя на самом деле сильно сомневался в этом решении. Что если Родольфо почувствует, что он остался в Беллеции? Он был уверен, что волшебник не одобрит этого.
* * *
Портниха не забыла приготовить два платья, совершенно при этом не догадываясь, что одно из них предназначается для той, кого Герцогиня использует, чтобы подменить себя на время праздника. Как и все швеи Беллеции, она была уверена, что Герцогиня неимоверно тщеславна, и второе платье, как и все другие, которые она надевала для особых случаев, будет выставлено в комнате дворца, открытой для посетителей. Портниха понимала, что оно должно иметь зауженную талию и спадать аккуратными мелкими складками от бедер. Сама она никогда не ходила на праздники и не могла заметить, какой юной будет выглядеть Герцогиня, легко переходя с лодки на лодку по импровизированному мосту, который протянется через Большой Канал к новой церкви.
И платье Герцогини и его копия были просто чудесны. На самом деле платье Герцогини было всего на один размер больше, хотя вряд ли кто-нибудь сейчас принял бы ее за юную девушку. Но она пользовалась заменами вовсе не из тщеславия, которого у нее без сомнения было в избытке. В первый раз ей пришлось сделать это по особой причине, почти шестнадцать лет назад. Сейчас ей даже нравилось рисковать, зная, что обман может раскрыться Сильвия была очень деятельна. Она была Герцогиней уже два с половиной десятилетия и хотела сделать для города что-нибудь более полезное, нежели носить прекрасные платья (особенно сейчас, когда угроза со стороны Кимичи так сильна). Хотя это платье было особенно красивым — фиалкового цвета атлас прекрасно подходил к ее глазам, сиявшим из-под бледно-лиловой маски, украшенной серебряными блестками и окантованной пурпурными перьями. Она была сделана специально для праздника.
